Свободные - Анна Дарк

Каждый день мне вместе завтракали и ужинали, разговаривали. Хотя в основном говорил я. У меня вообще было чувство, будто она тяготится моим обществом. И это было чертовски болезненно. С каждым днём отчаяние и душевные муки становились всё невыносимее. Руки опускались. Я чувствовал себя совершенно бессильным и от этого хотелось выть.

Но однажды Криста не спустилась к ужину, и я, испугавшись, что могло что-нибудь случиться, постучался к ней в комнату. Получив разрешение войти, зашёл и изумленно замер. Девушка сидела на постели поджав под себя ноги, перед ней был раскрытый ноутбук, а её глаза… Впервые за долгое время в них были эмоции, отличные от ужаса и паники. В них была жизнь.

Так я узнал, что девушка тайком что-то пишет. Не сразу, но спустя бесконечное количество просьб, она дала мне возможность прочесть написанное. Это оказались небольшие, весьма мрачные рассказы. Похоже Криста выплёскивала на страницы «ворда» свои эмоции. Разруха, насилие, постапокалипсис — основное, что встречалось в её работах. При всём этом, если не цепляться за ощущение безнадёги, которым были пропитаны строчки, писала она не плохо. В принципе, я был не против. После этого она становилась мягче и даже общительнее. Но в остальном всё было по-прежнему. Как и раньше, она не подпускала меня к себе. И небольшой всплеск надежды, который я ощутил, начал сходить на «нет». Как бы я не старался привести любимую в чувства, она была глуха к моим попыткам.

Так и наступила самая тяжёлая ночь в году. И пусть я уже не сходил с ума от боли и точки, как это было раньше, на душе было мрачно и черно. Я всем своим существом любил Кристу, но при этом помнил Сару. Она была моей первой любовью, искренней и чистой, и забывать её я не стремился. И несмотря на последние воспоминания о Саре, я продолжал помнить её как юную девушку, которую я не смог защитить. Каждый год в эту ночь, я переносился мысленно на годы назад. Не специально, просто это было сильнее меня.

Поужинав с Кристой и дождавшись, когда девушка уйдёт к себе, я налил виски, который пил мелкими глотками, вглядываясь в крупные хлопья снега за окном. Мысли мои были далеко и не отличались позитивом. Горькие образы-воспоминания заполнили мой разум.

— Адриан, не стоит, — услышав тихий голос Кристы, я вздрогнул от неожиданности. Девушка вообще не часто начинала разговор первой. — Отпусти наконец эту ситуацию и прости себя.

— Иди к себе, — выдавил я через силу.

— Зачем ты мучаешь себя? — голос послышался ближе, но я не хотел оборачиваться.

— Да потому что я гублю всех, кто оказывается рядом со мной. Всех, кто имел глупость полюбить меня. Ты живой пример этому, — нервно ответил я. — Пожалуйста, Криста, сейчас неудачный момент для разговора. Я тебя очень люблю, ты самая большая ценность моей жизни, но я не готов не хочу обсуждать всё это. Я знаю, как тебе сейчас тяжело. Но и я устал, родная. Смертельно устал и сейчас хочу просто выпить в тишине и одиночестве.

Может, это и крайняя степень идиотизма — прогонять девушку, внимания которой так долго жаждал, — но я отчаянно боялся наговорить ей в таком состоянии лишнего. Обидеть ненароком. Ответом на мою речь была тишина. Потом раздался едва слышный шорох за спиной. Я был без рубашки, поэтому лёгкое прикосновение нежной руки к обнажённой коже было подобно мощному разряду тока. Потом я ощутил вторую ладошку. Девушка провела руками по моей спине, и мне казалось, след от её прикосновений пылает огнём. А потом, она обняла меня. Несильно, почти не прижимаясь. Её тело била крупная дрожь, а я и вздохнуть боялся.

— Мне очень непросто сейчас, я оказалась слишком слабой. И я знаю, что тебе тоже трудно. Ты делаешь всё, чтобы я была счастлива, терпишь меня со всем багажом моих проблем, и я очень благодарна тебе за это. И пусть я не могу сейчас ответить тебе на всё, так как хотелось бы, но хочу, чтобы ты знал — ты не один и ни в чём не виноват. Ты всего лишь человек, а людям свойственно ошибаться. Так сложилось, что твоя жизнь оказалась чередой роковых ошибок и совпадений. Не нужно во всём винить себя.

— Я постараюсь, — срывающимся голосом прохрипел я, наслаждаясь её близостью.

Её робкие прикосновения были бесценны для меня. Вдыхая воздух через раз, я находился где-то у ворот Рая, чувствуя, как за спиной раскрывает крылья надежда. Впервые за много лет я был искренне счастлив в Новогоднюю ночь. Почему-то в этот момент я всей душой поверил, что теперь всё будет хорошо.

Пересилить свой страх было безумно тяжело. Но в ту ночь от Адриана исходили волны такой горечи и одиночества, что внутри всё сжалось. Стало больно за него. Рассказы, которые я начала писать, расшевелили спавшие внутри эмоции. И с каждым днём я сама всё больше страдала из-за собственной ущербности. Мне хотелось быть с Адрианом. Любовь, которая, как мне показалось просто исчезла после пережитого Ада, как и вообще все добрые и положительные, чувства и эмоции, вновь проснулась в моём сердце. Невозможность выразить её убивала меня. Я чувствовала себя последней неблагодарной тварью. Принимая всё, что даёт мне любимый, я ничего не давала в ответ. Просто не могла. Страх был сильнее разума. Но в ту ночь, я сама не знаю, как, но мне удалось пересилить себя. Я стояла, обняв его, вдыхая до боли родной запах его тела. Внутри кипела паника, которая боролась с наслаждением от его близости. Безумный коктейль эмоций.

С тех пор будто рухнула непреодолимая стена. Я смогла наконец-то прикасаться к нему. Сначала дрожа от напряжения, страх был по-прежнему силён, и контролировать панику было невообразимо сложно. А потом стало легче. Спустя всего месяц ужинала и завтракала я, сидя исключительно на коленях Адриана. И это было прекрасно. Я чувствовала себя с каждым днём всё более живой. Начинала себя ощущать не просто человеком, а женщиной, любимой и желанной.

Вот с желанной и была очередная проблема. Душой и сердцем я до беспамятства любила Адриана, но одна мысль о сексе вызывала ужас и отвращение. И это было серьёзной проблемой. Терпению любимого я поражалась. Если бы до всех этих событий, мне сказали, что Адриан Джонсон может быть таким терпеливым и чутким, хранить месяцами верность и целибат, я бы в жизни не поверила. Но это было так. Кто-то, может, скажет, что я наивна, раз верю, что он ни с кем не крутил романов и не спал, пока я была в неадеквате, мне всё равно. Я верила, чувствовала это каждой клеточкой своей души. Но на сколько его хватит? Не сможет же он вечность довольствоваться платоническими отношениями. Рано или поздно передо мной встанет выбор, преодолеть себя или потерять его.