За кулисами Мюнхенского сговора. Кто привел войну в СССР? - Арсен Мартиросян

Едва только Великобритания привела Гитлера к власти, как тут же, несмотря на пролонгированный Гитлером еще на пять лет договор о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г. (в апреле — мае 1933 г. состоялся обмен нотами о ратификации протокола о продлении от 1931 г.); началось резкое ухудшение германо-советских отношений. За 11 месяцев только 1933 г. советское посольство в Берлине направило МИДУ Германии 217 нот протеста. Иные посольства за всю историю своего существования не представляли ни одной такой ноты, а тут — целых 217 всего за одиннадцать месяцев одного года. То есть по 20 нот ежемесячно, а за вычетом выходных и праздничных дней обоих государств — едва ли не каждый день. Очень сильно пострадали торгово-экономические отношения между двумя государствами. Только за первую половину 1933 г. советский экспорт в Германию сократился на 44 %. То же самое происходило и далее, причем в еще больших размерах. Одновременно резко сократился и германский экспорт в СССР. Торговое соглашение между Германией и СССР от 2 мая 1932 г. было объявлено гитлеровским правительством недействительным. А ведь торгово-экономические отношения СССР с Германией были едва ли не стержнем всей системы внешнеэкономических связей Советского Союза того времени. В то же самое время на проходившей в Лондоне в мае 1933 г. под патронажем Великобритании международной экономической конференции представители Англии и Германии совершенно открыто обсуждали вопрос о разделе странами Запада, в первую очередь первыми двумя, «обширного рынка на Востоке», то есть СССР. Кстати сказать, организовывали конференцию наши старые «знакомые» — У. Буллит и представитель клана Уорбургов — Дж. П. Уорбург.

[Под прикрытием этого слета экономических «коршунов» западного мира обсуждались и глобальные политические вопросы. Во время секретной встречи главы внешнеполитического отдела нацистской партии Альфреда Розенберга с министром иностранных дел Великобритании Дж. Салмоном обе стороны увлеченно обсуждали «план избавления Европы от большевистского призрака», предусматривавший присоединение к Германии Австрии, Чехословакии, значительной части Польши, включая и пресловутый Данцигский коридор, Познани, Западной Украины, Западной Белоруссии, также Литвы, Латвии и Эстонии как плацдарма для германской экспансии на Восток. Обсуждение откровенно смахивало на нижайшее испрашивание вассалом разрешения на агрессию у своего сюзерена. Но каждая из сторон в качестве «камня» держала за пазухой так называемый русская козырь. Ведь обе стороны знали, что в СССР уже существует готовая на совершение государственного переворота «военная партия» во главе с Тухачевским, имеющая прогерманскую ориентацию и действующая под общим руководством Троцкого. ГРУ, к слову сказать, сообщало тогда, что, по мнению соответствующих германских кругов, «следует ожидать скорого изменения политического положения в России»[357]. Так дот, дело в том, что за этими словами стоит следующее: 1. Это мнение соответствующих германских кругов основывалось, судя по всему, в том числе и на данных, полученных Розенбергом в результате одной операции, санкционированный впоследствии также «невинной жертвой» сталинизма — А. Х. Артузовым. Глава Внешней разведки ОГПУ инициировал и санкционировал ее еще в 1931 г. Даже краткое фициальное описание этой операции, тем более в сочетании с иными двойственности ее характера. То есть что лишь внешне эта операция проводилась в интересах разведки. На самом же деле под прикрытием идеи об агентурном проникновении в ближайшее окружение одного из руководителей нацистской партии, по сути дела, была предпринята попытка установить прямой контакт с одним из лидеров нацистов — Альфредом Розенбергом. И в то же время, в рамках одной и той же операции, одновременно преследовалась цель подставы одного и того же агента советской разведки еще и британской разведке[358]. Мягко выражаясь, это не столько малопонятные, сколько более чем труднообъяснимые цели. Потому как именно из-за этого немедленно возникают очень нелицеприятные вопросы. Дело в том, что и без того всегда и всерьез чреватые крупными негативными последствиями разного характера операции по подставе агентуры от сотворения мира имеют моноориентацию на конкретный объект. Потому как за двумя зайцами гоняться — ни одного не поймать.

Изначальное же планирование подставы одного и того же агента одной и той же разведки с одной и той же «легендой» не только разным, но и разнородным по своей сути объектам, а именно так и обстояло дело, больше смахивает на попытку установления политических контактов с указанными объектами. И тут же упираемся в вопросы: а от имени кого на самом деле устанавливались эти контакты, какая реально информация передавалась в обоих направлениях и, самое главное, какие цели преследовались? Впечатление о двойственности этой операции еще более усилится, если принять во внимание то обстоятельство, что о ее осуществлении не ставился в известность даже резидент ИНО ОГПУ в Берлине. Берлинская резидентура пребывала в неведении по этому вопросу. А ведь любые мероприятия по разработке одной из ведущих и тогда рвавшихся к власти политических партий Германии по определению должны были быть согласованы хотя бы с резидентом в Берлине. Но этого не было. Кстати говоря, ничего подобного не было предпринято и на английском направлении этой операции, хотя ее проводили через рижский плацдарм, где разворачивалась другая и столь же маловразумительная операция по подставе британской разведке советской агентуры — «Тарантелла»[359].

Правда, благодаря своей агентуре в руководящих кругах нацистской партии берлинская резидентура не осталась в неведении относительно имевшей место попытки кого-то из «внутрисоветской оппозиции» выйти на А. Розенберга. И тут же последовал приказ Артузова прекратить проверку этих данных, а сама операция на немецком направлении немедленно была свернута (одновременно была свернута и работа на английском направлении). Хуже того. Сообщивший об этой попытке кого-то из «внутренних оппозиционеров» выйти на А. Розенберга агент почему-то очень быстро угодил под «колпак» нацистских спецслужб (тогда партийных), а вскоре и вовсе был ими ликвидирован. В сбою очередь, в следственном деле Артузоба содержатся глухие намеки на то, что этого агента нацистам «сдали» наши… Единственным серьезным следствием этих операций стало то, что британская разведка с того времени резко усилила свои усилия по добыванию информации об антисталинский оппозиции. И вот еще что. Во время следствия на Лубянке в 1937 г. бывший нарком внутренних дел Г. Г. Ягода, а также бывший глава разведки Лубянки А. Х. Артузов, не сговариваясь, однозначно подтвердили, что ими осуществлялись тайные переговоры как с Англией (а также с Францией), так и с Германией. То есть получается, что, во-первых, впечатление о двойственности этих операций отнюдь не беспочвенное. Парадоксально, но факт, что маловразумительная операция по внедрению агента в ближайшее окружение А. Розенберга с одновременной подставой под той же легендой этого же агента еще и британской разведке хронологически точно совпала с первой попыткой А. Розенберга установить контакт с британской разведкой. Среди его ближайших друзей в Берлине был барон Уильям дe Ропп. — выходец из аристократической прибалтийской семьи (насколько можно судить — из Литвы), который с 1910 г. проживал в Англии, где натурализовался, женился на англичанке и даже воевал в годы Первой мировой войны в составе Королевских военно-воздушных сил против кайзеровской Германии.

К удивлению многих знавших его по Англии, особенно бывших сослуживцев, барон дe Ропп переехал на постоянное место жительства в разрушенную войной Германию. И в кратчайшие роки стал ближайшим другом уже проявившего себя ярым германским националистом А. Розенберга. Судя по всему, в Германию барон де Ропп переехал по настоянию британской разведки, потому как в 1920 г. уже было очевидно, что вокруг яро националистического «Общества Туле» гуртуются бывшие остзейские (прибалтийские) аристократы и просто выходцы из Прибалтики, как правило, немцы по происхождению. Ситуация более чем выгодная для внедрения своего агента в руководящие круги как «Общества Туле», так и бистро набиравшей силу отпочковавшейся от него Национал-социалистической партии Германии. Однако все дело было еще и в том, что барон сохранил очень тесные дружественные связи со своим бывшим командиром Уильямом Фредериком Уинтерботэмом, который в 1930 г. был назначен руководителем нового для МИ-6 Сектора воздушной разведки (впоследствии преобразован в Отдел авиационной разведки). Уинтерботэм являлся членом Генерального штаба Королевских ВВС, был вхож в высшие круги истеблишмента Великобритании, в том числе и его военного крыла. Был убежденным сторонником англо-германского сотрудничества в целях борьбы с большевизмом. С его помощью барону де Роппу удалось организовать первый визит А. Розенберга в Лондон еще в 1931 году, то есть именно тогда, когда Артузов начал упоминавшуюся выше операцию. В конечном счете барон дe Ponn стал личным связником А. Розенберга в контактах с прогермански настроенными кругами Великобритании Но одновременно он стал, точнее, окончательно превратился в такого же личного связника одного из руководителей британской разведки — У. Ф. Уинтерботэма — в контактах с высшим руководством нацистской партии. Собственно говоря, давно начатая британской разведкой операция, па внедрению своего агента в ближайшее окружение высшего руководства нацистской партии вошла в апогей. Так что и, во-вторых, нет ничего удивительного в том, что при обсуждении в Лондоне уже в мае 1933 г. «скорых изменений в политическом положении в России» у каждой из сторон бил свой «скелет в шкафу». Ведь информация о попытке «представителя» антисталинский оппозиции войти в контакт с А. Розенбергом стала достоянием барона дe Роппа, а следовательно, и британской разведки.