Временные трудности (СИ) - Панфилов

сплюнул. К сожалению, содержимое плевка попало в сосуд со свежесваренным отваром, который тут же зашипел, пошёл синей пеной и окрасился в отвратительный бурый цвет. Ксинг сплюнул ещё раз, гораздо злее.

Раздались гневные крики, стук усилился, послышался треск дерева.

Ксингу, конечно, приходилось считаться с домом Симынь, но и тем следовало считаться если не с Ксингом, то хотя бы с обычными правилами вежливости. Во многих кристаллах и свитках упоминались надменные молодые наследники великих домов, которые творили, пользуясь отдалённостью от столицы, что только хотели: задирали торговцев, избивали замешкавшихся горожан или приставали к красивым девушкам. Ксинг никогда не думал, что столкнётся с похожей ситуацией лично.

Что же, в кристаллах подобных негодяев ставил на место главный герой, а Хань Нао всегда мечтал быть героем. Он быстро вышел из лаборатории и распахнул дверь.

Увидев выражение лица и ощутив подавляющую ци Ксинга, незваные гости отпрянули. Ксинг окинул их внимательным взглядом. Тут были Чан и Гуоджи — старшие братья Сифэн, сильные адепты, чья ци всё-таки не дотягивала до мастера. За спинами братьев вскинул мечи и копья отряд воинов в цветах дома Симынь — каждый из них тоже владел ци. В другое время — устрашающая сила, ненамного слабее того отряда подлых Гао, которых пожрало зверьё Леса Дюжины Шагов. Сейчас же… Ксинга беспокоила не сила, а их статус. Он, конечно, раздумывал об уходе отсюда, но чуть позже, через несколько месяцев или полгода. Видимо, планы придётся здорово сдвинуть.

— Негодяй! — закричал Гуоджи. — Ты остался наедине с Сифэн, чтобы делать с ней непозволительные вещи!

— С каких пор варить эликсиры — «непозволительно»? — нахмурился Ксинг.

— Он сам признался, что опаивал нашу сестру зельями! — выкрикнул Чан.

Ксинг стал закипать. Он, конечно, мог бы вступить в спор, попытаться опровергнуть наветы или что-то объяснить, но такое подошло бы для философской беседы между двумя учёными, а не для уличной перепалки высокородных с простолюдином.

— Вы, наверное, чувствуете себя очень смелыми, — оскалился Ксинг. — И очень влиятельными.

— Дом Симынь самый могущественный дом во всём Могао! — тут же подтвердил Чан. — И не пытайся нас одурачить! Ты участвовал в сражении с этой черепахой, но там был мастер Шаолун и множество воинов! Такую черепаху мог бы одолеть любой из рода Симынь даже в одиночку! И если ты думаешь, что жалкая победа над глупым зверем позволяет тебе накинуться на нашу сестру…

— Да! Накинуться, как дикий зверь! — раздался сзади женский голос.

Ксинг повернул голову. Сифэн стояла в одном лишь нижнем белье, её немалая грудь так распирала баофу, что грозила порвать тонкий шёлк. Он невольно залюбовался. Хороша! Как же хороша! Конечно, пусть не настолько хороша, как Мэй, но в некоторых аспектах Сифэн превзошла даже её!

— Обесчестил! Надругался и обесчестил нашу сестру! И сделал это при множестве свидетелей! — торжествующе воскликнул Гуоджи.

— За такое расплатой — смерть! — добавил Чан. — Или женитьба! Дом Симынь столь благороден и великодушен, что примет даже тебя, простолюдина!

Для Ксинга с самого начала было очевидно, к чему всё идёт, а сейчас он лишь получил окончательное подтверждение. Вновь повторялась ситуация с Гонгом Бунтао и его дочкой Цзе, но на этот раз в гораздо худшем варианте. Между домом Симынь и наставником Бунтао существовало очень важное отличие: Ксинг не испытывал к этому дому ни благодарности, ни уважения. Ну а попытка привязать его через брак, таким образом заполучив в своё распоряжение пусть и не слишком высокоуровневого, но очень перспективного алхимика, в корне отличалась и от предложения мастера Бохая добровольно стать членом семьи. Поэтому, несмотря ни на красоту Сифэн, чей вид будоражил кровь даже в этот миг, ни на влияние и ресурсы дома, Ксинг не колебался ни мгновения. То, что Симынь пытались проделать сейчас, ничем не отличалось от мерзкой попытки дома Гао заполучить в своё распоряжение мастера Бунтао, разница заключалась лишь в способе. Поэтому способ решения проблемы был тоже похож.

— Дом Симынь велик? — спросил Ксинг.

— Очень велик! Сильнейший и величайший во всём Могао! — задрал подбородок Чен. — Нет, даже во всей провинции!

— А в нём есть хорошие доктора?

— У нас всё самое лучшее! Сильнейшие воины! Связи! Деньги и товары! Влияние!

— А доктора? — повторил вопрос Ксинг.

— У нас есть всё! А если чего-то и нет, мы можем купить! — Чен, казалось, сейчас лопнет от самодовольства.

— А почему ты спрашиваешь о докторах? — с подозрением спросил Гуоджи.

— Чтобы знать, лечить вас потом самому, или можно оставить и так?

Реакция у братьев оказалась очень хорошей. В их телах вспыхнула внутренняя энергия, и они отпрыгнули в стороны. Вперёд, воздев мечи и копья, кинулись адепты. Клинки и острия засветились от ци. Дом Симынь действительно был богат, если мог позволить воинам, пусть даже и элитным, такое вооружение. Сам Ксинг, конечно, сковал бы что-то получше, но на материалы и металлы эти идиоты не поскупились. Поскупились они на мозги.

Ксинг не стал кидаться в дом, чтобы взять верный цеп, ножи или любое другое оружие. Он сделал пару быстрых шагов вперёд, отбил устремлённые на него копья, схватил ладонью за лезвие и отшвырнул прочь чей-то меч. Тщательно контролируя усилия, чтобы кого-то действительно не убить, отвесил несколько смачных пинков. Поднял одного из воинов за броню и швырнул в кучу других, решив, что если те ненароком проткнут товарища копьями, то его это уже их заботы.

— Полёт Красного Феникса! — послышался громкий выкрик, и с ладоней Чена сорвался длинный язык пламени.

Ксинг остановился и закатил глаза. Для такого грозного названия этой, с позволения сказать, технике не хватало… да вообще всего. Он даже не стал уворачиваться, лишь вытянул руку, поймал пламя и раздавил в ладони. Ксинг, конечно, знал, что во владении ци и близко не стоял с уровнем героев и учителя, но по сравнению с подобным убожеством его навыки были карпом рядом не с головастиком даже, а просто икринкой!

Недовольно качая головой, он прошёлся по воинам Симынь, стараясь, по старому обычаю Дуоцзя, раздать всем и каждому таких хороших и аппетитных тумаков, никого не оставив обделённым. Отразил ещё пару «техник», заботясь лишь о том, чтобы случайно не испортить повседневную одежду, которую он давно носил вместо шкур. И когда через пару дюжин сердцебиений он закончил, то гордость великого дома из Могао лежала большой стонущей кучей, которую венчали братья Чан и Гуоджи.

Он повернулся ко входу в панцирь. Сифэн ойкнула, почему-то прикрыла руками грудь и забежала внутрь. Ксинг, чья злость до сих пор бурлила, направился следом.

Он злился так, как