Король Теней (ЛП) - МакКаммон Роберт Рик

— А ты бы хотел, чтоб ее вышвырнули в реку? — спросила женщина, показав маленькие зубки. — Или на свалку? Или в навозную кучу? Я делаю все возможное, чтобы разместить этих детей там, где они должны быть. О, прибыль, конечно, является основным критерием, но я стараюсь делать все, что в моих силах.

Маку показалось, что он вот-вот подавится криком.

— Ты, — продолжала она, — недооцениваешь себя. Ты умеешь обращаться с ними. Очаровываешь их. Я видела это. Они готовы угождать тебе так же, как и мне.

— Я не хочу, чтобы мне… угождали.

— Я имею в виду, что они работали бы на тебя и стремились бы заслужить твое расположение. Я слышу, что они говорят о тебе, и это очень впечатляет. Ты мог бы даже подумать о том, чтобы стать моим советником.

— Советником? В каком смысле?

— У меня уже несколько лет его не было. Но иногда бывает полезно иметь в городе очаровательного красивого молодого человека с открытыми глазами и кошельком, полным денег.

— Извините меня, — сказал Мак. Его почему-то затошнило. — Но я иду наверх, спать.

— Для начала послушай: у меня есть для тебя работа. Точнее, для тебя и Конрада. Я хочу, чтобы вы пошли в заведение на Кингстон-Роу. Там располагается компания «Фортерсон Новелтайз». Они продают игрушки и другие предметы развлечения. Покупайте на свое усмотрение все, что может понравиться девочкам.

Мак повернулся и вышел из комнаты, но прошло несколько часов, прежде чем он сумел обрести сомнительный покой сна.

Февраль был влажным и снежным.

В один из февральских дней Дарра Мажестик сказала Маку:

— Мы готовы. Сегодня я отправлю посыльного. И ты сделаешь все в точности так, как я тебе сказала.

У него не было ответа. Он слышал ее план. Выхода не было, как не было и пистолета, из которого он мог бы пустить пулю себе в голову.

Примерно через неделю в половине одиннадцатого холодной ночью к дому на Лаймволк-Стрит подъехала карета, и из нее вышел пассажир в сопровождении двух телохранителей. Мак наблюдал за тем, как он вошел и быстро скрылся из виду. Не оставалось сомнений в том, что это он, хотя он и изменился до неузнаваемости. Тяжесть потери заставила его ссутулиться, живот нависал над брюками из красного бархата, шаги были медленными и неуверенными, лицо под красной треуголкой так опухло, что глаза почти что терялись в складках плоти. Каждой движение этой бесформенной фигуры сопровождалось болезненным вдохом и выдохом. Его подкованный ботинок тяжело стучал по полу, когда он подошел к Дарре Мажестик со своими охранниками, и она, улыбнувшись, предложила всем бокалы бренди с серебряного подноса, который держал Конрад.

За углом комнаты Мак услышал обмен репликами:

— … сразу подумала о тебе, Джайлс. Эта девушка — нежный фрукт, и ты насладишься тем, чтобы сорвать его. Я действительно верю, что она была рождена для этой интерлюдии, которую ты запомнишь на всю оставшуюся жизнь.

— Мне не терпится надеть шпоры. Моя лошадь уже встала на дыбы. Ты должна навестить меня. Я покажу тебе, что у тебя там внизу.

— Сделаю это при первой же возможности.

— Девочки уважают меня. Кланяются мне, когда я вхожу в комнату. Отступают и кланяются. Они, блядь, кланяются ме!

— Ты всегда был достоин того, чтобы перед тобой преклоняться. Я бы тоже сделала это, если б была уверена, что ты не ударишь меня в чувствительную область.

То, что поначалу показалось гортанным смехом, быстро перешло в пугающее бульканье и в приступ мокрого кашля.

— Не многовато ли ты выпил?

— Выпивки много не бывает. Давай, веди меня. Говорю же, моя лошадь встала на дыбы.

Мак проскользнул вверх по лестнице и встал в тени на втором этаже, как ему было сказано.

— Они, блядь, кланяются мне! — повторял Бакнер, медленно и мучительно поднимаясь. Дарра держала его под локоть. Охранники, как и говорила Дарра, остались в предыдущей комнате. — …относятся ко мне, как к королевской особе! У меня есть лошадь, которая сделала меня королем!

— И верно, какой король обходится без хорошего коня? Смотри под ноги, Джайлс. Ты давненько нас не удостаивал своим присутствием. Я так рада, что ты… как бы сказать… снова в седле.

Он снова засмеялся, забулькал и закашлялся. И вот они уже замерли у двери в комнату Дженни.

— Она хорошенькая? — спросил он с легкой дрожью в голосе.

— Она великолепна, — последовал ответ. — Как прекрасная лампа, готовая зажечься и распространить свет любви. Заходи, Джайлс. У вас будет столько времени, сколько вы захотите.

Он вздрогнул от возбуждения. Прежде чем войти, он сказал:

— Ты знаешь… я прошел… очень трудный путь.

— Иди туда и забудь обо всем этом, — сказала она и с материнской нежностью коснулась его изувеченного плеча.

Бакнер открыл дверь и, войдя в комнату, закрыл ее за собой.

Дарра спустилась вниз, не взглянув на Мака. Он остался ждать.

Узнает ли Бакнер, кто лежит в этой кровати? Со всей этой пудрой и румянами на лице… с огненно-рыжим париком из тысячи локонов… с затемненными глазами. И сможет ли что-то в сломленной дочери распознать это существо, раздевающееся, чтобы овладеть ею?

Боже, нет.

Маку не пришлось долго ждать. Он услышал, как Бакнер вскрикнул так, словно не испытывал сексуального наслаждения уже сто лет. Примерно через десять минут дверь открылась, и толстобрюхий титан, спотыкаясь, вышел в коридор со своей треуголкой в руке.

Мак позволил ему добраться до верха лестницы и спуститься на две ступеньки. Свободная рука мужчины железными тисками вцепилась в перила. Затем Мак заговорил из своей тени:

— Она тебе понравилась?

Бакнер остановился и посмотрел в сторону Мака. Мог ли он видеть его сквозь свои толстые полуопущенные веки?

— Кто здесь?

— Я спрашиваю: она тебе понравилась?

— Кто со мной говорит?

— Просто ответь на вопрос. Она тебе понравилась? Наша Дженни.

— Хорошая ебля. Даже напрягаться долго не пришлось. Так кто там?

— Я, я и только я. — Мак вышел из тени в зеленый свет лампы. — И я просто хотел убедиться, что тебе понравилась наша Дженнифер.

— Наша… Дженнифер. Кто… кто ты, блядь, такой?!

— Я дьявол, — сказал Мак. — Иначе известный как Маккавей ДеКей. Сын Рубена. Скорбящий по Немезиде похититель нашей дорогой милой Дженнифер.

На несколько секунд мир сделался неподвижным и безмолвным. Затем тело Бакнера затряслось, словно в приступе. Он издал звук, похожий на гудок корабля, затерянного в ночи, его голова запрокидывалась все выше, выше и выше, рот растягивался, глаза напрягались. Треуголка выпала из его руки; другая рука дернулась и заплясала на перилах. Он схватился за сердце, и в этот момент Мак увидел, как кровь отхлынула от лица Джайлза Бакнера. Он с хрипом утопленника упал вперед, кувыркаясь при падении, ударяясь головой о ступени. Его руки и ноги трепетали и плясали в воздухе, тело превратилось в кучу катящегося мусора, остановившегося внизу перед выбежавшими на шум телохранителями. Мак снова отступил в тень, где замер, тяжело дыша.

Напряжение… похоже, оказалось слишком сильным для бедного Джайлса! Было ошибкой приглашать его, но… кто знал, что он настолько слаб? — объяснялась Дарра с телохранителями.

— Я хочу, чтобы ты, — сказала Дарра Маку в разгаре марта, — подумал о своем будущем. Я не требую от тебя решения ни сегодня, ни завтра. Мне нужен советник. Ты соответствуешь всем требованиям, и я могу заверить тебя, что тебе будут великолепно платить и всячески тебя вознаграждать. Подумай об этом, хорошо?

Мак не дал немедленного ответа. После смерти «джентльмена» Джайлза Бакнера он понял, что прошел свою собственную точку невозврата. Ненависть, которую он испытывал к Бакнеру, не была очищена — она лишь обратилась внутрь, на самого себя.