СТРУНА ИСТОРИИ - ГУМИЛЕВ Николаевич

Победило их племя шан. А вот это уже чисто китайское, культурное племя с прекрасной росписной керамикой. У них были иероглифы, письменность, у них были замечательные дворцы, у них были роскошные императоры, с которыми вместе хоронили их рабов и наложниц. До пятисот человек приносили после смерти царя в жертву, — жестокое государство. Там было рабовладение, такое жестокое, что когда наступил критический момент, рабы не стали заступаться за своих господ. И вместе с тем — это талантливые, жестокие и очень пассионарные люди. Существовали они в период до XI века (сейчас я говорю на память, по старой хронологии. Сейчас уточняют хронологию Древнего Китая, так что, может, это и до X века (до н. э.) дошло, но вряд ли), когда западное племя чжоу напало на царство Шан. Только, ради Бога, не думайте, что это западное (племя. — Ред.) было из Европы там или из Ирана. Это было из провинции Шэнь-Си, которая чуть-чуть западнее Ордоса, под Байкалом находится. Там горы Тибетские подходят. В предгорьях жили эти чжоусы. Большая часть их была смешанная с джунами — европеоидным племенем и с кянами, предками тибетцев. Отчаянный был народ! У них были «сердца львов и тигров» — пишут летописи.

Они разгромили небольшими силами Шанское царство, ликвидировали его, всех шанских аристократов перехватали и поселили у себя на родине, даже немножко западнее — в предгорьях Тибетских гор. Там они основали царство Бо, но это уже детали, можно уже не запоминать. А чжоусцы завоевали всю Срединную равнину между реками Хуанхэ и Янцзы. Но очень быстро эти джоусцы, подобно нашим грекам, кельтам, другим народам арийского корня, распались на очень большое количество мелких государств. Обычно китайцы передают впечатления всех названий. Но тут даже китайская скрупулезность — спасовала! А именно — их было 1851. Где уж их запомнишь!

И тут, где-то в IX или X веке, наступил новый пассионарный толчок, который задел Китай. Тут трудно сказать, потому что с этой хронологией сами китайцы-то — путаются. Но, примерно, в это время. И началось укрупнение этих мелких государств. Постепенно эти княжества, в силу растущей пассионарности, начали объединяться. Но не нашим европейским способом, нет! А тем, который привычен был в Китае. То есть если одно княжество захватывало другое, оно — истребляло все население, всех побежденных, включая женщин и детей. Потому что у китайцев в это время при большой пассионарности, прекрасном климате и обилии плодов земных, немедленно пополняли убыль.

Этот процесс, который называется по имени летописи, в которой он описан «Эпоха Весны и Осени» закончился тем, что осталось всего семь довольно крупных государств. Вот здесь (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте. — Прим. ред.) было царство Цинь, оно состояло из потомков древних шанцев, смешанных с народностью жуны. Жуны эти были похожи по облику своему на кельтов, — чистые европеоиды. О-чень свирепые, воинственные, но, так сказать, — они слились с воинственными же шаньцами.

Самое культурное государство располагалось по этой части Голубой реки — по Янцзы. Это было царство Чу. Здесь любили петь, рисовать, строить философские системы. Жилось им исключительно хорошо, но только страшно боялись они вот этой могучей династии Цинь. А что такое Цинь! Я вот вам расскажу, что с ними произошло.

(Л. Н. Гумилев обращается к периоду в истории Древнего Китая (403–221 гг. до н. э.), носящему название Чжаньго (Борющиеся царства). Он характеризовался обострением борьбы за господство между крупнейшими царствами Цинь, Хань, Вэй, Чжао, Янь, Ци, Чу. — Ред.)

Затем, здесь, — посередине, было сердце Китая — царство Чжао, а потом оно распалось на три государства — Чжао, Хань и Вэй. И это были три небольших государства, которые были похожи… на средневековую Германскую империю: и университеты у них были, и культура у них была, и правительства довольно мягкие, ну и порядки у них были такие, что им удавалось отражать, например, гуннов, приходивших из Ордоса.

Здесь, в Шаньдуне или на Дальнем Востоке, — на крайнем Востоке, — было царство Ци,[685] которое считалось носителем традиций. Здесь жил и проповедовал свое учение Конфуций. (Его, когда он жил, его никто не хотел слушать, а потом, — все стали очень уважать.)

Здесь (Л. Н. Гумилев показывает на карте. — Прим. ред.) было царство Лян. Это пограничное царство, которое смешалось с местными аборигенами, но сохранило свой китайский облик.

(Л. Н. Гумилев считает перечисленные выше им китайские царства: Чу, Цин, Чжао, Хань, Вэй, Ци и Лян, и — показывает их на географической карте. — Ред.) Значит, три, четыре, пять, шесть, семь — все.

И всё было бы ничего, если бы не техническое изобретение, которое произошло, — о, ужас! в династии Цинь. Китайцы изобрели лопату, железную. Раньше железо было очень дорого, оно шло только на оружие, на украшения. А тут его стало много. И они придумали лопату и стали копать землю. И это привело к невероятным последствиям. Во-первых, они перекопали реки, которые впадают (вот здесь) (Л. Гумилев показывает на географической карте. — Ред.) в реку Вэй. Устроили водохранилища и стали заниматься разведением хлебов. То есть хлеба у них стало много. А раз много хлеба, то можно нанять много воинов и кормить их этим хлебом.

Но для того, чтобы их нанять и ими управлять, нужна твердая власть. Это придумал министр Шан Ян,[686] который против конфуцианства и против даосизма, — двух учений, выдвинул третье — учение лигизма, по-китайски — фацзя («Фа» — закон).

По его мнению, самое главное в государстве, — это закон, а закон — это слова императора. И что бы император ни сказал, — всё является законом и все должны ему подчиняться. Никаких наук не надо, потому что император сказал — то и достаточно. Никакого искусства не надо; роскошь запрещается, она изнеживает, она отрывает от занятий, а все должны служить или работать.

И все должны быть подчинены единой власти, и даже члены императорской семьи тоже должны подчиняться и слушаться закона. Кончилось это для него плохо, потому что он так всем насолил, что на него напали. Сторонников у него было мало, и их «разбили». Он бежал в царство Чжао, — на Восток. Его там поймали и разорвали на части лошадьми, на четыре части. Но законы-то — сохранились! И поэтому царство Цинь, обладая дешевым хлебом в изобилии и храбрыми тибетскими горцами в качестве пополнения, и такой законной властью, — начало одерживать победы. Они завоевали:

— и Центральный Китай (в 230 г. до н. э. циньцы взяли в плен ханьского вана Аня, заняли все принадлежавшие ему земли и ликвидировали царство Хань. — Ред.);

— и царство Чу — южное (в 224 г. до н. э. Ван Цзянь напал на Чу и дошел до Пинъюя. В 223 г. чуский ван Фу-чу был взят в плен, а все его владения присоединены к Цинь. — Ред.);

— они завоевали Ци;

— завоевали Лян (в 222 г. до н. э. Чжэн-ван послал армию против яньского Ляодуна. Яньский Ван Си был взят в плен. В 221 г. последний циский ван Цзянь без боя сдался. — Ред.);

— всё завоевали (в 221 г. до н. э. объединение Китая было завершено. — Ред.) и установили везде законы, такие примерно, какие проектировал покойный Шан Ян.

А именно: разрешалось копать землю под руководством начальства и сдавать в налог все, что требовалось. Солдаты должны были беспрекословно выполнять поручения, иначе им грозила смертная казнь. Запрещались все науки, искусства и философия — в особенности конфуцианская и даосская. За исключением трех наук: агротехника — можно (землю копать надо); наука о гаданиях и медицина, то есть чисто практические науки. Гадание — тоже, понимаете, — кто из нас не хочет узнать свое будущее? — Это, — можно. Вот. И каждое нарушение каралось смертью.

И тогда Цинь Шихуан,[687] который осуществил все эти завоевания, решил построить Великую стену, чтобы отгородить китайскую Срединную равнину от Великой степи. Вот она шла, — эта великая стена. (Л. Гумилев показывает на географической карте первоначальное положение этой стены, она так шла севернее нынешней. — Ред.) Это было совершенно идиотское предприятие, такое, что просто глупее не придумаешь. Ведь для того, чтобы защищать какой-то рубеж, нужно поставить солдат достаточно близко одного к другому. А тогда их вообще нечем кормить. Если вы ставите их через большие интервалы (через два-три километра стоит какой-то гарнизон), то этот гарнизон легко внезапным нападением уничтожить и стена прорывается.