Темный янтарь-2 - Юрий Павлович Валин

воплем «Немцы! Немцы!» огонь открыть. Угу, то бдительность… Во-вторых, есть в роте традиции.

Белая буква «Л» на замурзанном борту бронетранспортера выглядела частью камуфляжа, хотя крупную литеру заботливо обвели по контуру. Да, не парадный вид, ну, так и миновали праздники, отмечен день Красной Армии, вот они, будни ближнего тыла…

Тщательно скобля бритвой подбородок, товарищ Васюк решил подумать о насущных воинских делах чуть попозже. Лучше пока о приятном. В декабре были в штабе корпуса, удачно подвернулся фотограф, снялись вдвоем с Янисом. Отлично получились. Ян еще цеплять кобуру с «парабеллумом» не хотел, чудак-человек. «Чужой пистолет, это ж не театр», э, чужих «парабеллов» в природе не бывает, бывают еще не затрофеенные. Нужно будет ему, кстати, что-то приличное на пояс повесить, отдельная рота и вдруг с «наганом» – немножко позорит.

Отослали фото в отдаленные, но родные уголки Родины. Очень скоро Москва нанесла ответный удар – с оказией передали пятизвездочную бутылочку и семейное фото. Вот тут пробило товарища Васюка, прямо навылет, бронебойно-зажигательной с трассером. Даже двумя.

Сидели нижним ярусом Дайна и Анна. Одна с чинным бантом, другая в грозно нахлобученной буденовке – давно изучен фамильный комод Васюков, изыскан отцовский замечательный армейский головной убор. Это верно, такие вещи должны состоять на службе, а не кормить моль в бельевых ящиках. А ведь какими разными сестрицы растут, вот даже интересно, как оно дальше пойдет.

Стояла за стульями, обнимая старших женщин, Анитка. Смотрела в объектив с некоторым вызовом – вот такая я, почти совсем взрослая. Э, и возразить на это почти и нечего.

Сидела тетя Ира в форме, без знаков различия, зато подогнанной и отглаженной. Улыбалась тетя Эльзе – принаряженная и веселая. И мама… Мама, вырвавшаяся, не очень официально, на сутки в Москву…

Капитан Васюк опустил бритву и поразглядывал грузовик. Разбитую фару «мерседесу» поменяли, впихнули от чего-то другого – казалось, подмигивает разноглазая машина. Не особо весело, но с пониманием.

Вот нет ничего веселого в течении времени. Помнилась мама совсем другой, довоенной, и до… гм… московской она помнилась. Эх, жизнь. Много в ней всего сложного и трудного. Но улыбается и жизнь, и мама, хотя впереди еще ого, сколько всего непростого до Победы, да и после.

«Я бы тебя, Серый, точно не узнала. Откуда вдруг командир? Мальчишкой помню, почему-то даже больше как дошколенка…»

Узнала бы, конечно. Своих всегда узнают.

Капитан Васюк вздохнул, осмотрел бритву, подмылил харю и занялся сложным бритьем подносья. Но пришлось снова притормозить, поскольку резаться абсолютно не хотелось, а мысли мешали точности.

Анитка, да… Нет, видимо, уже Анита.

…— Симпатичная стала какая, – сказал Янис, разглядывая фотографию. – И когда успела? Уведут ее у тебя, Серый.

— Это кто?! И как?!

— Не ори. Я не про сейчас, а про какое-то потом. Про послевоенное. Личная жизнь, это же не только письма и поцелуи. Это ведь каждый день. Вы еще не пробовали. А ты дубоватым бываешь. Э, не то что бываешь, но порой склонен.

— Где это я склонен? Нет, склонен, конечно, я не спорю. Но где мне тонкости чувств было учиться? В школьное время одно баловство, потом вот вы вокруг – сплошь в портянках и лопатах.

— Понятное дело. Я и говорю – сложно. Девушка, она как граната – если ты взвел – то или держи нежно и крепко, или бросай. Там чеку на место вставить практически невозможно.

Серега фыркнул:

— Я не собираюсь Анитку куда-то зашвыривать. Девушки – не гранаты. Упрощаешь ты, Ян.

— Это для наглядности. И для наглядной демонстрации серьезности ситуации. Ты бы ей написал что-то этакое… личное. А то я знаю, как ты пишешь…

— Откуда ты знаешь? Ты чуткий, в письма не заглядываешь.

— Куда там заглядывать? У тебя там «живы-здоровы», тонкий топографический намек где воюем, и что-то смешное. Не так?

— Ну… Так. Я не умею про личное писать, да еще когда кто-то посторонний это может прочитать.

— Анитка же умеет. У нее здорово получается, – напомнил Ян.

— Сравнил тоже. У нее литературный талант. А у меня – вон, – казенно-солдатские формулировки, – Серега кивнул на «тактические» блокноты и ротные рапорты.

— Э… – друг махнул рукой. – Кого дуришь? Всё ты можешь. Боишься чуть, вот и всё.

Поразмыслил товарищ капитан, и написал кратко, но как есть: про ошеломляющую симпатичность на фото, и про своё «немножко страшно». Отправил, и сразу начал мучиться – не слишком ли коротко и сухо вышло? Все-таки нужно как-то поэтичнее, глубже, продуманнее о таком писать. Ну, особенно мучиться было некогда – сдернули бригаду, кинули в дело.

Ответное письмо догнало нескоро – другому фронту ШИСБр придали, снова стучали колесами эшелоны, теперь на север, разгрузка, марш, да потом отдельная ротная операция с рывком еще на сотню с гаком километров.

Писала Анитка про московские новости, про то, как в клуб «Красный текстильщик» с сестричками ходила, а в конце краткое и ясное: «дурак!». И этак эффектно, проникновенно, с таким чувством и наклоном почерка та резолюция была выведена, что Серега не выдержал, пошел, вытащил старшего сержанта Выру из-под машины и показал письмо.

— Судя по всему, у вас полное взаимопонимание, – констатировал Янис, согревая ладони у печки. – Улыбаешься, вот точно, как она и написала.

Капитан Васюк глянул в стоящее на подоконнике зеркальце. А ведь прав был Ян – улыбка насквозь дурацкая. Вот еще увидит кто-то ненужный.

Добриться все ж успел, в дверь стукнули. Сунулся связист:

— В штаб бригады, товарищ капитан. Приказано выехать срочно.

— Срочно так срочно. Сейчас лицо ополосну и лечу. Скажи, чтоб машину заводили.

— Там это еще…

— Ну, давай-давай, Миха, рожай. Что еще?

— Слухи, товарищ капитан. Говорят, выведут нашу роту из штата бригады. Передадут куда-то. Вот ведь будет фокус…

[1] шисбр - штурмовая инженерно-саперная бригада.

[2] В указанный район прибыла 11-я ШИСБр. Но товарищи Васюк и Выру воюют в бригаде с неопределенно-засекреченной нумерацией. Это очень отдельная, собирательная бригада и отдельная собирательная рота. Читателям, желающим узнать точные боевые пути штурмовых инженерно-саперных бригад, имеет смысл обратиться к специальной литературе, там очень много интересного.

[3] В штурме Мелитополя принимала активное участие 12-я ШИСБр.

[4] Оборонявшая Астрахань 28-я армия входила в состав Сталинградского фронта.

Глава 16. Под чужой броней

1944 год, фронтовая