Е.Н. Отт и Ехидна - Галина Дмитриевна Гончарова

– Тужься! Давай, долго этот эффект не продержится!

– Я…

– НУ!!!

Соня тоже не горела желанием присутствовать при родах. Так что и она уткнулась Евгению в грудь, не глядя на происходящее. И воплей-то одних хватало… может, кесарево и не так плохо? Легла, уснула, проснулась – и уже мама?

Сколько это тянулось?

Соня не знала, знала только, что к ней прижалась Марта, и она одной рукой по-прежнему обнимала Евгения, а второй притянула дочку к себе.

И вот – детский крик.

Яростный, возмущённый…

Евгений поцеловал Соню в макушку – и отцепился от алтаря.

– Спасибо, родная…

Соня посмотрела вокруг.

Марина, усталая, лежала на полу, неподалёку от алтаря, на каком-то покрывале, а в руках у лекаря громко верещал маленький красный комочек.

– Девочка, литт Отт.

– Свидетельствую. Признаю тебя моей дочкой и нарекаю Верой!

Соня охнула.

Вера – так звали её бабушку.

Когда-то Соня хотела так назвать свою дочку, но… Марте слишком подходило её имя.

Кажется, Марине что-то не понравилось, но Евгения это не сильно волновало.

– Вера Отт, отныне и навеки, при свидетелях, да будет так!

Капля крови падает на алтарь – и тот светится уютным голубоватым светом. Теплым и ласковым.

– Сес-тичка?

Марта смотрела с интересом, она даже не понимала, что надо бояться.

– Да, сестричка, – согласился Евгений.

Марина, кажется, хотела что-то сказать, но умный лекарь сунул ей в рот ложку со снадобьем. Иногда лучше пить, чем говорить.

Евгений передал Верочку нянькам и подхватил Марту на руки.

– Девочки, пойдёмте? Мне надо отдохнуть…

Девочки не возражали.

В спальне Евгений упал на кровать, не выпуская из рук Марту. Та радостно заверещала и уселась папе чуть не на голову.

– Марта!

Соня возмутилась, стащила обнаглевшего ребёныша, а Евгению налила чего-то прохладительного из графина.

– Выпей.

– Спасибо… чуть не помер сегодня! Как же это тяжело!

– Так… всегда? – аккуратно поинтересовалась Соня. Евгений поставил стакан и протянул руки:

– Иди ко мне? Просто полежим вместе…

– Папа! – Марта колебаться не стала, падая на грудь Евгению, Соня махнула рукой – и тоже улеглась на кровать.

– Не всегда, – Евгений не стал врать. – Я не знал, просветили. Дед отличился, подхватил проклятие, а у меня теперь проблемы. Могла и малышка погибнуть, и Марина.

– Почему?

– Бабка деда возненавидела, прокляла и его, и весь его род, а когда проклятие накладывает родная кровь… она, правда, в запале кричала, что мы любить не умеем, только всё себе грести.

– Неправда!

– Это БЫЛО чистой правдой. Мой отец любить не умел, моя мать, кстати, тоже, вот они и не страдали. Я вас обеих полюбил, и тебя, и Марту. И потому смог стабилизировать алтарь. Ещё и Марта помогла. Она меня любит, и я её люблю, как родную. Магия это учла.

– И ты все равно хочешь её удочерить?

– Соня, я понимаю, что тебе будет здесь сложно. Я не стану на тебя давить, я не хочу повторить за дедом его путь. Не потому, что боюсь проклятия, а потому, что вижу стену, в которую он упёрся. Можно сломать человека, но рано или поздно тебя тоже погребёт под обломками. А я… я не хочу тебя ломать. Я хочу, чтобы у нас всё было хорошо.

– Я тоже. – Соня решилась и погладила Евгения по щеке. – И… я тебя тоже люблю.

– Правда?

– Правда. Может, я дура, но я хочу тебе верить.

Евгений медленно поднёс к губам руку Сони.

– Обещаю, ты никогда не пожалеешь о том, что мне поверила.

И Соня прикрыла глаза.

Может, и правда не пожалеет?

А если и да… лучше жалеть о сбывшемся.

– Тогда мы сначала поженимся, а потом я удочерю Марту, – решил Евгений. – Так алтарю будет проще. Хотя он и так её принял.

– Да… сегодня было страшно. А так всегда бывает?

– Нет. Как моя супруга, ты можешь рожать где угодно. В самой лучшей лечебнице. Просто Марина для нашего рода никто, алтарь подпитывал только ребёнка, а мне надо было, чтобы она выжила.

– А у неё проблем от таких родов не будет? Заражение, сепсис?

– Не будет. Алтарь этого не допустит.

Соня пожала плечами, но спорить не стала, она в этом пока плохо разбирается. Хоть и нашла она книгу по алтарной магии, но этого всё равно мало.

– Свадьба… она будет пышной?

– Мы сделаем так, как ты захочешь.

Соня хмыкнула.

Первая свадьба у неё была как раз аристократической и пышной, под вкусы Любови Николаевны. Та подобрала платье, пригласила гостей, устроила торжество… всё сделала от и до. Соне оставалось только кольцо на Сеню надеть. И что?

Развод, девичья фамилия и покушение на убийство.

– Я читала, для алтарного брака нужны только я и ты. Верно?

– Читала?

– У тебя в библиотеке, книга Валерия М. Отт. Скорее даже личный дневник.

Евгений хмыкнул.

– А ты знаешь, что личные записи членов рода посторонние читать не могут?

– Почему?

– Потому что тайны рода, и этим всё сказано. А ты читаешь спокойно.

– Почерк у него своеобразный, но читаемый.

– Вот-вот. Вы с Мартой уже свои. В чём-то это вопрос самосохранения рода, кстати. Алтарь, чувствуя, что вы можете избавить род от проклятия, старается подтянуть вас поближе. И нет, женись я хоть на принцессе, проклятие останется на месте. Условие одно – любить. Искренне.

– И быть любимым?

– Этого в условии не было. Но я не откажусь, – лукаво улыбнулся Евгений.

– Тогда я за алтарный брак. А светский можем заключить потом, лет через пять…

– При наличии алтарного брака светский считается заключенным автоматически.

– Я имела в виду вот эту всю мишуру, платья, и прочее…

– Соня, пусть всё будет так, как ты захочешь!

Соня покусала губы.

– Тогда… когда?

– Хоть сегодня.

– Вечером? Когда все уснут?

Голубые глаза Евгения засветились лукавством.

– Тогда советую как следует отдохнуть до вечера. Не хочу пугать тебя, но алтарный брак подразумевает ещё и супружеские обязанности. Да-да, именно там.

– Что, на голом полу?

– Можно на алтаре.

– А одеялко подстелить можно будет?

Евгений многообещающе улыбнулся.

– Могу побыть снизу. Чтобы холодно не было.

Соня покраснела. А Марта, которая поняла в том разговоре одно слово из пяти, полезла на Евгения.

– Папа, я сверху!

Евгений поцеловал её в нос и довольно улыбнулся.

Его семья.

Его счастье.

– Девчонка!

Маркус Отт грязно выругался.

Эта дура даже сына родить не смогла! Родила девку! Жаль, не сдохла!

Марину он ненавидел совершенно искренне. За что? А за всё! Если бы не она, разве Маркус бы в