Полет черного орла - Кейт Якоби

— Я… — Говорить было трудно, горло пересохло. — Кто ты?

— Кто ты, кто ты… Я отшельник. Здесь давно, давно. Все один, всегда один. Я говорю странно, да? Отвык. Только пою песни богам. А разговариваю редко. — Старик улыбнулся счастливой беззубой улыбкой. Неожиданно отшельник повернулся и исчез, потом снова появился с кружкой в руках. — Пей, станет легче.

Глотая снадобье, он не сводил глаз с отшельника.

— Где я?

— В Шан Моссе, друг. В Шан Моссе. Кто ты?

— Я… — Он напрягся, но неожиданно с растерянностью понял, что не помнит. Его имя было… было…

Так как же его звали?

— Не важно, друг. — Отшельник осторожно помог ему выпить еще воды. — Тебе плохо пришлось в реке. Руки, ноги переломало. Головой ударился. Раны, кровь… Очень плохо.

— Я умираю?

— Теперь нет. Я помог. Скоро станет лучше. — Отшельник сел на пятки и начертил знак триума, коснувшись своих плеч и лба. — Я знал: ты появишься.

— Каким образом?

— Видение. Серинлет говорит со мной. Он сказал — ты появишься, израненный. Я помогу, и ты поправишься, да? Ты поправишься, и когда я отойду, станешь отшельником, да?

— Нет, я… — Почему он ничего не может вспомнить? А вспомнить необходимо! У него было имя. Настоящее имя… и жизнь. Наверняка он все вспомнит! Нужно только отдохнуть, дать костям срастись. Это необходимо!

— Теперь ты придешь к Серинлету, — пробормотал отшельник. — Ты придешь к любви богов, а прежняя жизнь исчезнет. Это хорошо, очень хорошо. Будешь делать добро, уверяю. Останешься здесь, сделаешься отшельником. Будешь делать добро. Ради богов, да?

Он закрыл глаза, не желая слышать настойчивого голоса. Прошлое было пустотой, сквозь которую не проникал его слепой взгляд. Однако у каждого человека есть прошлое. Как он оказался в реке? Может быть, его ищут? И когда не найдут, сочтут погибшим. Или никто даже не заметит его исчезновения?

Кто же он?

Голова его разболелась, и он позволил отшельнику снова напоить его снадобьем. По крайней мере, сейчас ему ничто не грозит, а отшельник, похоже, уверен, что он выживет. Спешить ему некуда, и, может быть, в один прекрасный день память к нему вернется. А до тех пор, пока он не вспомнит, до тех пор, пока не сможет хотя бы двигаться, разве есть у него выбор?

ГЛАВА 23

Финлей откинулся в кресле и оглядел членов совета, сидящих за столом. Сегодня здесь присутствовали Марта и старый Генри, а также Аселин, библиотекарь. Остальные члены совета, ставшие старше и, возможно, мудрее, все же не были готовы к тем переменам, что происходили в Анклаве. На почетном месте сидела Джеки; в свои двадцать пять лет она была самым молодым джабиром и всего пятой женщиной, избранной Ключом за все время существования Анклава.

Одна женщина в столетие, как заметила Марта.

Однако на этом всякие закономерности кончались. Никогда еще в Анклаве не было слепого джабира. Сейчас, когда после Собрания прошло уже два дня, Дженн передвигалась по пещерам с помощью поводыря: на глаза ее была наложена повязка со снадобьями, которые, как полагали целители, должны помочь восстановлению зрения. По какой-то непонятной причине все это, казалось, Дженн совершенно не тревожило.

Гораздо больше ее беспокоили приготовления к участию в войне и сообщения разведчиков, посланных на запад.

— Большую ли армию удалось собрать Селару?

— Насколько нам известно, около десяти тысяч солдат, — ответил Генри, переплетя пальцы и откинувшись в кресле. — По крайней мере половина из них — садланийские наемники. Должно быть, требуются огромные суммы, чтобы им платить. Одни боги знают, откуда король рассчитывает получить эти деньги.

— Его армия вдвое больше, чем войско Роберта, — добавил Аселин. — Разве есть у него надежда на победу? Как может он выиграть сражение?

— А есть какие-нибудь сведения о том, где сейчас его отряды? — спросила Дженн, ни к кому в отдельности не обращаясь.

— Они высадились с кораблей — это все, что нам известно точно. Сейчас, как мне кажется, они в неделе пути от Шан Мосса. Если войско сумеет двигаться быстро, они отрежут Селара от границы с Майенной у западной оконечности леса, — ответил Генри.

Дженн кивнула и повернулась к Финлею, как если бы зрение ее было в полном порядке.

— Совсем на другую тему: Финлей, мне любопытно, не передумал ли ты.

— Ты о чем? — наклонился вперед Финлей.

— О том, чтобы ты стал членом совета, — улыбнулась Дженн. — Однажды ты от этого отказался из опасения, что тебе придется выбирать между Анклавом и своим братом. Теперь же у нас общая цель. Может быть, ты все-таки примешь наше предложение и поможешь нам своей мудростью?

Ей удалось сказать это с совершенно серьезным лицом; когда Финлей оглядел остальных, на их лицах он тоже не заметил усмешек. Очень редко случалось, чтобы кто-то отклонил честь участия в совете, и уж вовсе неслыханно было, чтобы этому человеку ее предлагали во второй раз.

— Я… я не знаю, что сказать.

— Согласие вполне подойдет к случаю, — пробормотала Марта.

Финлей коротко рассмеялся:

— Почему бы и нет? Дженн снова улыбнулась:

— Вот и прекрасно. Добро пожаловать, Финлей. А теперь, есть ли у кого-нибудь вопросы?

— Да. — Финлей не стал терять времени. — Насчет Ключа. Что тебе удалось узнать?

Генри начал посмеиваться:

— Терпение никогда не было твоей самой большой добродетелью, мой мальчик. Разве ты не знаешь, что требуется время, чтобы привыкнуть к постоянному общению с Ключом?

— На самом деле я узнала довольно много, — подняла руку Дженн, — но только, боюсь, ничего такого, что было бы на пользу кому-то, кроме меня.

— Что ты имеешь в виду?

Все собравшиеся зашевелились, внезапно насторожившись. Было ясно: они думали о том же, что и Финлей.

— Я выросла, ничего не зная ни о своей силе, ни об Анклаве, поэтому не получила обычной для вас всех подготовки и не пришла к тем же заключениям, что и вы. Однако теперь могу сказать вам одно: Ключ совсем не то, чем его всегда считали. Мне кажется, отчасти в этом и заключается причина того, что им так трудно было управлять. Я также подозреваю, что моя способность к мысленной речи делает для меня более легким, чем для моих предшественников, общение с ним. С другой стороны, она же делает мое положение и более трудным.

— В чем именно? — спросил Финлей.

— Он никогда не оставляет меня в покое. Он со мной постоянно, если бы я позволила, он разговаривал бы со мной непрерывно. Иногда бывает нелегко отогнать его. Он сообщил мне, что в начале трудности неизбежны, а потом, когда мы привыкнем друг к другу, станет легче. Я видела очень странные сны, которые, я уверена, навеял мне Ключ, — он этого и не отрицает, — вот только вспомнить их мне не удается. Так что рассказать вам я могу только о Голосе.