Миг бесконечности 2. Бесконечность любви, бесконечность печали... Книга 2 - Батракова Наталья Николаевна

Прикупив еще и фруктов, Вадим, покинув парковку, на доли секунды заколебался, ехать прямо или на кольцевую, — и решительно свернул на развязку. Подъехав к дому Александра Ильича, он вышел из машины, позвонил в домофон. Во дворе грозно залаяла собака, но никто не вышел. Не было и машины за воротами.

«Жаль! Никак не получается у меня нормально поговорить с отцом Кати… У кого бы раздобыть ее телефон? Фотограф отпадает — придется объяснять, зачем нужен номер. Может, у Поляченко спросить?» — сев в машину, он набрал номер.

— Привет!

— Привет! Неужто соскучился? — пошутил Андрей. После возвращения шефа из Японии они постоянно были на связи как очно, так и по телефону. Часами засиживались в кабинете, слишком много вопросов приходилось обсуждать. Даже посмеялись накануне: как бы подчиненные не сочли, что у них роман. — Или по делу? — сменил он тон.

— Как тебе сказать… Нужен номер Евсеевой. Немецкий номер. Может, случайно у тебя…

— Случайно есть, — перебил Поляченко. — Тебе продиктовать или сообщение выслать?

— Я за рулем, так что лучше сообщение. С рынка еду. Мама попросила кое-чего купить.

— Не поверишь, я тоже с рынка! Только со строительного, — рассмеялся Андрей. — Крепежи разные покупал по Зининому списку. Сегодня приехал в квартиру и еще раз убедился: бесценная у меня жена! Боюсь, переедем раньше срока.

— И чем же тогда займется твой энерджайзер?

— Как чем? Сказала, что, как только обустроится, сразу выйдет на рабочее место. За Марину переживает, что той придется новую работу искать.

— А зачем ее искать? И Зина выйдет, и Марина останется. Сам видишь, сколько бумаг добавилось. То ли еще будет! Сэкономим на целом отделе делопроизводства, — Вадим улыбнулся пришедшей в голову мысли. Разного рода писем и бумаг уже добавилось, а что начнется на стадии строительства еще одного корпуса завода, они с Поляченко знали по опыту. — Только Зину я оставлю при себе, ты уж не обижайся. А Марина — тебе.

— Не возражаю, забирай своего оруженосца! — хохотнул Поляченко. — Двадцать четыре часа в сутки вместе — это даже для меня будет перебор. Сейчас тормозну, скину тебе номер.

— Не останавливайся, успеется. Вези крепежи своему «прорабу», пока тебе дырку в голове не просверлили.

— Уже спрашивала, когда буду, — Андрей продолжал смеяться. — У подъезда перешлю. Как настроение Нины Георгиевны после возвращения?

— Счастлива! У нас с сегодняшнего дня Кельвин-второй поселился.

— Не понял…

— Щенок. Маленькая копия Кельвина, — Ладышев улыбнулся, вспомнив игривый серый клубочек. — Так что мы теперь при собаке.

— Ну ты даешь! И ничего не сказал! — беззлобно укорил Поляченко. — Молодец! Ей обязательно надо о ком-то заботиться, чувствовать свою нужность. Правильно поступил… Я уже подъезжаю.

— Хорошо! Привет Зине? Не забудь о номере.

— Обижаешь! Я когда-нибудь что-нибудь забывал?

— Пока нет. Но всё же отправь номер, пока тебя не перехватил твой «прораб».

— А-а-а… Понял! — снова засмеялся Андрей.

«Молодец, правильно поступил»… Вот только не я молодец, а Катя… Если бы не она, и не подумал бы завести нового питомца. Мама даже слышать не хотела. Хороший тогда был день, один из лучших за последние четыре года… Что же ты со мною делаешь, Катя?..» — улыбаясь, подумал Вадим.

Пискнул телефон: сообщение. И не одно, а три, и все от Поляченко. В первом был номер телефона, во втором — домашний адрес в Германии, в третьем — два электронных.

«Премировать его или выговор объявить за предусмотрительность?» — покачал головой Ладышев…

Около пяти вечера с интервалом в несколько минут дважды тренькнул телефон.

«Рассылка», — решила Катя и, дабы не мыть руки ради того, чтобы прочитать очередное рекламное «суперпредложение» о распродажах, даже не двинулась с места и продолжила ковыряться с Мартой в песочнице.

С отцом она уже поговорила, обменялась сообщениями с Ленкой, Веня прислал пару обещанных фотографий, Оксана с Робертом заезжали в первой половине дня. Больше в воскресенье общаться было не с кем. Так что лучше продолжать играть с дочерью, настроение у которой с утра оставляло желать лучшего: хмурилась, капризничала, постоянно поглядывала в сторону соседнего дома, проверяя, появилась ли во дворе машина.

Но соседи задерживались. Зато поднялся ветер, небо затянуло тучами, заморосил дождь. Пришлось прятаться под навес. Конечно, лучше было бы вообще пойти в дом, но Марта категорически отказалась: демонстративно уселась на пластмассовый стульчик и, казалось, вот-вот заплачет. Катя и плед принесла, чтобы дочка не замерзла.

Наконец с улицы донесся звук работающего двигателя, соседский двор осветился фарами, послышались голоса. Марта оживилась и побежала к заборчику. Но Зигфрид все никак не выходил. Зато со стороны улицы неожиданно появился глава соседского семейства.

— Добрый вечер, Катя! Здравствуй, Марта! Как ты выросла! — Берндт улыбнулся, хотя было заметно, что особой радости на его лице нет и он чем-то сильно озабочен.

А может, ей показалось, так как сумерки подчеркивали возраст: глубокие морщины, опущенные уголки губ. Даже походка изменилась, казалось, он с трудом передвигает ноги.

— Добрый вечер, дядя Берндт! — подбежала Марта. — А Зигфрид выйдет? Он обещал прийти.

— Да, я знаю, что обещал. Но он пока с мамой. Сейчас я вернусь домой, и он обязательно придет, — успокоил сосед. — Катя, я хотел вас попросить: не могли бы вы завтра… — мужчина замялся, — присмотреть за Астрид? Она уговорила нас забрать ее из клиники. Медсестра сможет приехать только во второй половине дня, а мне с утра обязательно надо быть на работе… Постоянно быть с ней необязательно, состояние стабилизировалось, она может сама за собой ухаживать, но мало ли… Я вам заплачу.

— Что вы, Берндт! Какая плата! Конечно, я к ней зайду! Тем более что до обеда мы свободны: УЗИ сердца у нас в четырнадцать, — успокоила Катя соседа. — А что случилось? Что-то серьезное?

— У Астрид тяжелая форма диабета, обострение. В котором часу вы просыпаетесь? Я выезжаю в семь…

— Я зайду к вам в половине седьмого. Не волнуйтесь!

— Спасибо, Катя! До свидания! До свидания, Марта!

— До свидания! — синхронно попрощались мать и дочь.

Берндт поспешил домой, и вскоре в саду показался младший Алерт.

— Добрый вечер! — поздоровался он, аккуратно переступив невысокую ограду. — Простите, мы немного задержались. Так что я опять ненадолго.

— Не беспокойся, мы уже знаем причину. Твой папа рассказал.

— У тебя мама заболела, — посочувствовала девочка, чем приятно удивила мать. А ведь утром пропустила эту новость мимо ушей. — Это плохо, когда мама болеет… Тебе лучше побыть с ней. Поиграем в другой раз.

— А ты не будешь обижаться?

— Нет, не буду. Пусть тетя Астрид выздоравливает, — искренне пожелала Марта.

— Спасибо! Тогда я пошел?

— Спокойной ночи!

— Спокойной ночи!

Катя с Мартой проводили Зигфрида взглядом, открыли дверь и наконец-то зашли в дом. Неспешно поужинав, так же неторопливо убрали стол, поднялись наверх. Как всегда перед тем, как пойти в свою кроватку, Марта забралась к маме под одеяло и попросила включить планшет. Она давно справлялась с этим сама, но так уж у них повелось, что перед сном как минимум полчаса они лежали обнявшись. Вместе читали книгу или смотрели мультик. На сей раз выбор дочери пал на «Барбоскиных». Что было неудивительно: всем другим она предпочитала мультфильмы с животными, особенно если главными персонажами были коты или собаки.

Включив на планшете повтор последнего сезона, Катя посмотрела вместе с дочерью одну серию и вдруг вспомнила, что надо перевести будильник в телефоне на более раннее время: поспать лишних полчаса уже не получится. На время обследования дочери от садика Катя отказалась. Роберт разрешил ей свободное посещение офиса с условием, что убирать она будет в любое удобное ей время (что они и сделали с Мартой еще вчера), а помогать Оксане — дистанционно. Обновить рекламные тексты для русскоязычных газеты и телеканала, подготовить к печати фотокниги. В самое ближайшее время компания сдавала три дома, а на память клиентам всегда дарились фотокниги. Все этапы строительства здания фотографировались, и Кате следовало отобрать фотографии, смонтировать, сопроводить каждое фото комментарием. Некоторым из клиентов — не только на немецком языке, но и на русском. Проблем в разговоре с русскоязычными заказчиками сестра, естественно, не испытывала, а вот с письмом иногда требовался помощник. Что поделать, за почти двадцать лет жизни в Германии навыки письма утратились, нужные определения и словосочетания ушли в пассив, долго искались в памяти, заменяясь немецкими аналогами. И если в разговоре этакая местная «трасянка» не сильно напрягала, в письменной форме это сразу бросалось в глаза.