Ступени из пепла - Константин Бояндин

Тьма сгущается. Майтенаринн видела, как падают, безвольно опускаются все вокруг, как глаза окружающих стекленеют, как праздник превращается в кошмарный сон.

Мианнесит, покачиваясь, прижала руку к правому боку… к платью, пропитавшемуся кровью.

Упала на колени. Невидящими глазами уставилась на Майтенаринн. Попыталась что-то сказать… не смогла. Рухнула лицом вперёд.

— Миан! — крикнула Майтенаринн. — Миан!

Она принялась выбираться, чтобы успеть, успеть забежать на сцену. Пришлось лезть прямо по оцепеневшим телам. Страшно было думать, что они все мертвы. Может быть, ещё нет. Может быть.

— Май! — крикнул Чародей, что было сил. — Я иду к тебе! Сюда, все сюда! Срочно! Помогите! Она здесь!

Майтенаринн успела подбежать к Мианнесит. Осторожно приподняла её, перевернула на спину. Прижала палец к виску. Всё. Или почти всё.

Губы Ведьмы слабо вздрагивали.

Май прижала её голову к своей груди. Зашептала.

— Слушай… слушай меня. Уходи, куда хотела. Будь собой, не Ведьмой, не Ведьмой… Не возвращайся сюда, никогда. Живи, живи долго…

— Больно… — успела она услышать шёпот.

Май прижала Ведьму к себе, прижала крепче. Закрыла глаза.

Когда Чародей помог ей положить мёртвую Мианнесит на пол, на губах Ведьмы застыла слабая улыбка.

Светлая подняла руки над головой.

— VorghasenTae.

Чародей опустился рядом с ней, повторяя слова формулы. Хеваин, Реа, Тень, Гриф… они тоже опустились на пол, там, где находились в тот момент.

Красноватое сияние окутало их всех, и тело Ведьмы тоже.

— Vorgh vert Tae faer beart.

Туман сгустился над Ведьмой, поплыл… поплыл и над всеми теми, кто лежал, вповалку, там и сям.

— Sienfaemaerte.

Туман стал почти непроницаемым — и всё, растаял, осел, впитался в пол, ушёл.

Воздух стал свежим, слабый запах озона наполнил зал.

Часть людей поднималась на ноги — таких было немного.

Большинство исчезло без следа.

Тело Ведьмы — тоже.

Светлая поднялась на ноги.

Чародей попятился. Она показалась ему древней старухой… нет, не старухой. Но волосы стали совершенно белыми. И лицо… О нет, Май…

— Я знаю, — произнесла Май бесцветно. — Лас… Она где-то здесь. Она остановила Ведьму. Найдите её! Живую или мёртвую! Лас! Где ты?

Лас поднялась на ноги. Не сразу решилась расстегнуть одежду, посмотреть, что там, под ней.

Ничего.

Даже шрама. Только прорези на одежде.

Она подняла кинжал, некоторое время думала, затем переломила клинок и бросила под ноги.

— Лас!

Её зовут.

Голос не повиновался, горло онемело. Ладно. Я уже бегу. Ноги, не подведите!

— В городе паника! — крикнул Саванти в «свисток». — Сообщили, движутся смерчи! Ко мне быстро, уходим! Я не могу к вам проехать!

— Всё, приехали, — Реа остановила машину. — Топлива нет.

— Что теперь? — поинтересовался Саванти.

— Пешком, — указала Лас. — Вон, тропинка. Реа, ты видишь?

— Вижу, — отозвалась Тигрица. — Почему бы и нет?

— Бросить машину здесь?

— Пусть, — махнула рукой Реа. — Возможно, для этого не была нужна именно эта машина. А если и была нужна — пусть. Может быть, когда-нибудь вернусь сюда. Красиво здесь… хоть и страшно.

Лас помогла Майтенаринн снять окровавленную одежду, чуть ли не силой втащила совершенно безучастную Королеву под душ. Вытащила в комнату, заставила переодеться. Перевела дух. Королева стояла перед зеркалом. Сорок лет долой, Май. Или пятьдесят? Игра почти окончена.

— Май… прошу тебя…

— Ничего, Лас. Я выдержу, не беспокойся.

— Что ты ей сказала?

— То, что она хотела. Почти.

— Она не вернётся?

Королева повернулась к ней лицом, улыбнулась.

— Нет, Ласточка. Уже нет.

— Нет больше Тессегер-Лан, — заметил Саванти. — Землетрясение — десять баллов. Пять смерчей. На закуску — вулкан. Словно и не было никогда… Чудо, что нам удалось спастись.

— Кончилось богатство Май, — вздохнул Масстен.

— Хочешь, скажу, куда она предложила бы засунуть это богатство? — Тень открыла глаза, посмотрела куда-то вверх. — Мианнесит, где бы ты ни была — прощаю. Приятных снов, подруга.

— Что?! — Масстен выплеснул чай себе на брюки.

— Она жива?! — Саванти вскочил на ноги.

— Раз видит сны, — Тень равнодушно потянулась.

— Так что же… всё напрасно? — Реа выглядела измученной.

— Нет, — Тень поднялась. — На Шамтеране её уже не будет. Я не знаю, где Мианнесит… и знать не хочу. Королева изгнала её. Пощадила.

Вид у остальных был ошеломлённым.

— Что-то мне не очень радостно… — продолжила Тень. — Может, завтра будет лучше. И, знаете, я передумала. Я не хочу жить вечно.

10. Ступени из пепла

Все, кроме Майтенаринн, собрались в беседке.

— Она опять сидела у её могилы, — сообщила Тень, явившаяся последней. — Мне кажется, что она говорит с ней. Или сама с собой. Мне не захотелось подслушивать. Скажи, Ласточка, куст — твоя работа?

Лас кивнула.

— Очень красиво. Чёрные и белые розы, чёрных цветков на один больше. Скажи, ты только розы можешь?

Лас улыбнулась, покачала головой.

— Там, у меня дома… когда у меня был свой дом…

Лас-Таэнин отошла в сторону и поманила Тень рукой.

— Думай, — велела она.

— О чём?

— О том, что бы ты хотела. Сядь, закрой глаза и думай.

Эсстер повиновалась. Ласточка села спиной к спине Тени, извлекла кинжал… что-то прошептала, прикоснулась острием клинка к левой щеке… правой щеке… вонзила оружие в землю и, склонившись, коснулась земли лбом. Замерла.

Все затаили дыхание.

Хеваин отметил, что Тень напряжена… глаза её были закрыты… губы чуть шевелились.

Росток появился из земли.

Выпустил два листика… ещё два, ещё… стал крохотным деревцем, разветвился…

Через пять минут на вершине холма, рядом с беседкой, возвышался дуб. Карликовый — чуть-чуть выше самой Тени. В цвету. Ласточка поднялась, отряхнула колени, осторожно извлекла кинжал, очистила его, вернула в ножны.

— Эсстер, — шепнула она. — Всё. Оглянись.

Тень обернулась, долго смотрела на дерево, затем обняла Лас и долго не отпускала. Что-то шептала. Лас улыбалась, иногда кивала.

Эсстер уселась под деревцем, прижалась к нему, прикрыла глаза.

Лас-Таэнин отошла в сторону.

— Думаю, ей лучше побыть одной.

— Я записал всё, что смог, — Хеваин помахал тетрадью. — Жаль, что этого никто никогда не узнает. Я стараюсь для своей газеты… но это никому нельзя показывать. Понимаете, настоящую сказку — нельзя просто так.