Посол Великого владыки. Сокрытое царство. Часть 1. Том 1 - Андрей Александрович Кочетков

недавней аудиенции. Нет, в этот раз никто не собирался поворачивать обратно – в свете обстоятельств их появления здесь это было бы недопустимой потерей лица. Угроза пришла с другой стороны – Санери ребром поставил вопрос о поиске нового переводчика.

– Я думаю, нашему энелю Вирандо нужен помощник, – мягко начал он.

– Чтобы не сорвать переговоры во второй раз! – язвительно пояснил Гроки.

Уни с возмущением посмотрел на него:

– Я не срывал никакие переговоры! И переводил все как надо! Энель посол, почему он на меня все время клевещет?!

– Как надо – это как? – откинулся назад на стуле Стифрано, скрестив руки на груди. – И – кому надо?

Уни вздрогнул и беспомощно оглянулся, ища поддержки. Нафази ушел в себя, Богемо с сожалением смотрел в стол, а Хардо с доктором, казалось, полностью отстранились от происходящего.

– Э-э-э, энель Вирандо, ну что вы? Никто никого не обижает! – примирительно улыбнулся Санери. – Мы вам полностью доверяем. Просто… – посол наклонил влево голову и задумчиво прикусил губу, – здесь может быть своя, местная, специфика. Понимаете? Очевидно, что вириланы привыкли общаться именно с капоштийцами. И те лучше знают, как найти правильный подход, все эти важные нюансы, тонкости… В интересах общего дела… Я очень рассчитываю на ваше здравомыслие и сознательность!

Уни молчал – его захлестнула волна детской обиды. Особенно после того как Санери поставил вопрос на голосование.

– А вы, энель Хардо? – вкрадчиво осведомился посол, когда все остальные дружно поддержали новую инициативу.

Взгляд охранника был невозмутимым:

– Не я его назначал – не мне и снимать.

Стифрано тонко улыбнулся, а Гроки хищно прищурился. Санери лишь развел руками:

– А кто тут кого снимает? Энель Вирандо по-прежнему исполняет свои обязанности. Просто ему нужен помощник из местных, вот и все!

Хардо пожал плечами и молча поднял руку.

* * *

– Предатели! Твари неблагодарные! Да без меня они вообще бы сюда дорогу не нашли! Хоть бы кто-нибудь спасибо сказал! А?

– А? – потный трактирщик с длинными вьющимися волосами раскрыл рот и замер, словно сейчас ему будут читать приговор.

– Да никто, словно так и надо!

– А-аххх! – трактирщик возмущенно замотал головой, цокая языком.

– А теперь совсем выгнать хотят, понимаешь! Меня, на котором вообще все держится! Они давно хотят от меня избавиться! Да что там избавиться – просто убить! Уже четыре раза пытались, понимаешь?!

Трактирщик затряс жирным подбородком. Глаза его выкатились и являли такую муку, словно только что объявили о конце света.

– Ой-шай-вай! Какие нехорошие, бесчестные люди! И такого достойного человека обидели! На, выпей, это за мой счет!

Уни обреченно кивнул и плеснул в горло вина неизвестного происхождения. И тут же поморщился – жидкость была вязкой, прогорклой и здорово першила. Мужчина на скамье у стены в самом углу перехватил его взгляд и усмехнулся. Был он, как и многие его соплеменники, с курчавой бородой, заботливо укутывавшей рот, и крупным мясистым носом, резко контрастировавшим с общей худобой лица.

– Видруштий, – с широкой улыбкой представился он, бесцеремонно подсаживаясь. Его туника из элитной вафурской шерсти пребывала далеко не в идеальном состоянии, неся на себе следы еды, какой-то портовой грязи и грубого физического насилия. – Ты – новенький с имперского посольства? Говорят, у вас там… того, это… нос кормой повернулся?

Уни в раздражении стиснул челюсти и оглядел зал. Они все знали. Все эти капоштийские купцы, пришедшие сюда обмыть удачную сделку либо просто изнывающие от безделья перед отплытием домой. Хохочущие, рыгающие, патлатые и дико орущие какие-то изощренные непристойности, хлопающие друг друга сальными ладонями по голым плечам – они знали все о провале посольства. И втайне потешались над ними, над империей и лично над Уни – хотя и упорно делали вид, что его здесь не существует.

– Я слышал, послу имперскому толмач требуется? – развил тему Видруштий. – Ваш-то, говорят, совсем лыка не вяжет, а? Да и откуда ему – вы же с вирлушами не общаетесь!

Уни шумно вдохнул: «Не иначе Гроки постарался. Вот подлец!»

– А я думаю, он просто мошенник! – не прерываясь, заливал капоштиец. – Серебро-то, поди, вперед взял?

Уни чуть не выплеснул в ответ всю свою накопишуюся за день агрессию. Но вокруг была чужая толпа, и молодой переводчик только больно прикусил губы. Они горели, как и десны во рту, и сотни крошечных иголочек будто впились в небо.

– Я смотрю, ты многое знаешь! – ограничился веским замечанием Уни.

– Тот, кто много всего знает, пьет вино и отдыхает! – довольно загоготал Видруштий. – А я, как видишь, не могу позволить себе даже глоток этой отравы. Что это у нас? – и он по-свойски понюхал посуду, в которой Уни топил свои обиды. – Эй, трактирщик! – зычно окликнул он. – Опять ты, сын свиньи, хороших людей своей блевотиной потчуешь? Все же знают, что после нее горло так скрутит, что только «Сладкий мед» помогает! А его он тебе уже втридорога продаст, – обратился Видруштий к Уни, – и ты заплатишь, а иначе рвать начнет без остановки, а потом наутро у тебя голова треснет, и он тебе уже пиво станет втюхивать, и ты снова возьмешь – за три цены…

– Это ты у меня сейчас огребешь, и совершенно бесплатно! – взревел трактирщик, вмиг утратив всю былую чуткость. Откуда-то из-за стойки он вытащил короткую дубинку и теперь просто излучал животную ненависть и агрессию. – Ты моча осла и кал гиены, а язык твой хуже, чем у змеи! Денег нет, а руку кусаешь, что тебя кормит! Теперь плати давай, либо вылетишь отсюда с переломанными костями!

Видруштий вмиг утратил свой жизнелюбивый пыл и весь сжался, словно заяц, которого лиса загнала в самый конец лесной пещеры. Уни почти физически ощущал, как задрожала под ним скамья. Ему стало жалко этого совершенно незнакомого и такого отталкивающего еще совсем недавно человека, который, пребывая в крайней нужде, все равно не унывал, а всего лишь по-своему пытался произвести на него хорошее впечатление и теперь публично за это поплатится.

– Вот деньги! – тихо сказал он, кладя на стол серебряную монету. – Принесите, пожалуйста, нормального вина. И поесть что-нибудь – нам обоим.

Уни всегда удивлялся этой чисто капоштийской способности с легкостью менять лица. Трактирщик словно по волшебству вновь стал добрейшим дядюшкой, а в его улыбке было столько меда, что горло переводчика перестало першить как-то само собой.

Видруштий съел все. Это была воистину богатырская порция жареных креветок, мидий и еще непонятных морских сущностей, по вкусу напоминавших варенный в молоке огурец. Уни, опершись кулаком о подбородок, смотрел на него в мрачной задумчивости.

– Девы небес да обратят на тебя свой сладостный