Свет – Тьма - Елена С. Равинг

— Я не буду с тобой драться! — решительно заявила я, вскинув голову и заставив себя двинуться ему навстречу. — Ни завтра, ни сейчас, ни когда-либо ещё!

Иван впился в меня злобным взглядом. Казалось, вот-вот он кинется и разорвёт меня на части голыми руками — столько ненависти было в его некогда добрых и светлых глазах. Однако секунды шли, а он ничего не делал.

— Посмотрим! — наконец, кинул Иван, резко развернулся на каблуках и быстро зашагал вдоль утёса вглубь чёрных скал.

Лишь когда его стройная фигура окончательно растворилась во мраке ночи, я позволила себе судорожно выдохнуть. Из-за напряжения и страха меня била крупная дрожь, охватившая всё тело, словно приступ лихорадки, и готовая вот-вот перерасти в неконтролируемые рыдания. Но я боялась даже пискнуть, не представляя, кто или что ещё могло скрываться в этих скалах…

С трудом верилось, что я смогла выиграть эту маленькую схватку, ведь наш разговор действительно мог стать последним. Однако я оказалась права. Я знала, что Иван не был способен на жестокость, что в нём ещё не до конца умерли благородство, порядочность и хотя бы воспоминания о прошлых отношениях. И всё же не могла со стопроцентной уверенностью сказать, что произойдёт завтра, когда все прежние чувства и эмоции отключатся, и останется лишь желание убивать.

Сможет ли он поднять на меня руку?

А я смогу?

Утерев застилавшие глаза слёзы, я на негнущихся ногах побрела обратно в лагерь. А затем ускорила шаг, стараясь как можно быстрее покинуть враждебное место. Я чувствовала себя разбитой, беззащитной и опустошённой. Больше не у кого было просить поддержки и больше не к кому было стремиться. Я оказалась не нужна Давиду, а теперь потеряла ещё и Ивана. Но гораздо хуже было то, что Ивана потерял Свет.

Я подвела их.

Я всё испортила.

И я побежала, подгоняемая желанием сбежать от себя и от того, что произошло…

Глава 4. Смирение

Снова кровь.

Снова смерть.

Снова бойня, казавшаяся отсюда, с поля брани, глупой и бессмысленной. Без стратегий и стратегов, без батарей, генералов и офицеров. Просто люди сражались с людьми и просто убивали друг друга, чтобы Свет или Тьма могли управлять человечеством в следующем тысячелетии. Но здесь и сейчас правила только Тьма. В нас не осталось ничего светлого, мы ничем не отличались от своих врагов, и наши души одинаково горели жаждой крови.

Иван сказал верно — Высшие Силы превратили нас в убийц и будут превращать снова и снова, вне зависимости от наших желаний. Можно ли было это прекратить? Можно ли было остановить ненужные смерти не только сейчас, но и на все последующие тысячелетия? И что лично я могла сделать, кроме как подчиниться и продолжить сражения? К сожалению, я ощущала себя бессильной… Я не удержала Ивана, так разве могла я удержать от вражды всех этих людей? Или я должна была встать между двумя Армиями с призывом остановиться и никогда больше не воевать? Да они снесли бы меня, даже не заметив этого!

Один человек способен решить Судьбу всего мира…

Нет, Елиазар соврал — в данном случае от одного человека ничего не зависело.

А если и зависело, то это точно была не я.

Я же безжалостно орудовала мечом, не замечая людей, которые, словно специально, натыкались на его лезвие и падали замертво. Я не задумывалась о них. В доспехах и шлемах все они стали для меня просто тёмными — врагами, которых нужно было убивать и которых я ненавидела каждой клеточкой своего тела. Изнутри жёг огонь разочарования и обиды, что Тьма забрала моего друга, совратила отца и лишила жизни маму, горечи и досады, что Давид предпочёл не знать меня, и ненависти к Тьме и к Свету, что они втянули нас в свои игры. Ненависть являлась уделом тёмных, но я тоже ненавидела, и лишь это чувство помогало мне держаться и вновь и вновь поднимать тяжёлый меч. Я больше не боялась за себя, не стремилась выжить или завоевать для кого-то победу, а эфемерные разногласия Высших Сил перестали меня интересовать. Эта ненависть разрослась так сильно, что ночью, когда Тьма пришла соблазнять возвращением утраченной дружбы и потерянной любви, я не задумываясь прогнала её. Просто для себя я твёрдо решила, что не повторю поступок Ивана и не предам сражавшихся рядом со мною людей. Поэтому с возросшей решимостью я продолжила делать то, для чего была рождена, и убивать тех, кто волею Судьбы встал на другую сторону.

А ведь одним из моих противников мог оказаться Иван.

Когда с очередной головы слетал шлем, я с замиранием сердца разглядывала спрятанное под ним лицо, боясь обнаружить знакомые черты. В глубине души я надеялась, что он окажется неспособен лишить меня жизни, поскольку пощадил вчера в скалах. Однако разум упорно твердил, что чувства, прежде соединявшие нас, превратились в прах, как только Иван увидел её и пересёк границу из чёрных скал.

Так сложно было поверить…

Иван… Мой Ваня… Всегда добрый, отзывчивый, готовый помочь и примчаться по первой просьбе, вчера смотрел на меня, как на самого ненавистного человека на земле. Свет приложил столько усилий, сплёл столько судеб в запутанный клубок, но всё же потерял своё главное Оружие. А я потеряла друга. И, сколько бы теперь ни старалась, Тьма, да и я тоже, сделали своё дело — он ни за что мне больше не поверит и не вернётся на нашу сторону. Слова не достигнут его разума, если чувства Ивана к Веронике являлись хоть наполовину такими же сильными, как мои к Давиду.

Мы все просчитались…

А потом сознание вдруг встрепенулось, поскольку между двигавшимися в смертельном танце фигурами я заметила Воина, моментально захватившего всё моё внимание. Конечно, его лицо скрывала железная маска, однако неосязаемыми фибрами души я почувствовала, что это был Давид. Мне больше не требовалось видеть, чтобы ощущать его присутствие рядом. Мой разум и моё тело словно настроились на его волну, сердце билось в его ритме, а каждый несмелый удар вторил движениям Стража. Однако радости эта встреча не принесла и лишь сильнее всколыхнула прежние эмоции, превратив их в плотный комок горечи.

Давид знал, кто я, знал, что я приду в его мир, но прогнал меня…

Так стоило ли такого любить?

Я яростнее замахала мечом, стараясь больше не смотреть в его сторону. Даже если нам предстояло сталкиваться девять оставшихся дней, я не желала лить слёзы из-за человека,