Планета Шеол - Кордвейнер Смит

Повелитель Ночи умер. Но у него был наследник, который тоже мог видеть здание. Оно было видимо только в ультрафиолетовой части спектра и обычные люди Хафи видели его только, когда его засыпало снегом в сильный шторм.

Но сейчас оно принадлежало Роду МакБэну, и находилось на Старой Северной Австралии, а не Хафи 11.

Как это произошло?

Кто захотел купить невидимый храм?

Уильям Дикий, вот кто. Дикий Уильям МакАртур, которым восхищались и по отношению к которому испытывали досаду, неприязнь, удивление все поколения Норстралийцев. И все из-за его диких шуток, его прихотей, его капризов.

Уильям МакАртур был двадцать вторым дедушкой Рода МакБэна по материнской линии. Он был человеком своего времени, настоящим человеком. Счастливый, вечно пьяный, но совершенно трезвым разумом. Очаровательно трезвый, когда он был смертельно пьяным. Своими словами он мог сбить овцу с ног, когда расходился. Он мог говорить все, что угодно о Государстве. Что он и делал.

Он мог.

Государство выкупало все дома Диамони, которые смогло обнаружить, используя их в оборонительных целях. Хорошенькие, маленькие коттеджи под викторианскую эпоху Я были отправлены на орбиту, как дальний ряд укреплений. Поле действия войны перенеслось в другие миры и через я пространство доползло до Старой Северной Австралии. Я Стали бомбить убежища и ветеринарные центры для лечения тошнотворных, производящих богатство овец. Никто я не мог укрыть здание Диамони. Оно было построено так, Я что можно было снять здание с фундамента, поместить его на ракеты или на платформу, а потом перевести через ж пространство на новое место. Норстралийцы не спускали дворец с орбиты. Они его просто сбросили. И это ничуть не повредило зданию. Некоторое время здания Диамони стояли в стороне, потому что хоть Диамони просили делать постройки разборными, но строили они прочно.

Хафи 11 лежал в руинах. Лишайники подхватили растительную инфекцию и вымерли. Несколько Хафианцев, которые остались нищими, попросили у Содействия статус беженцев и эмигрантов, Государство вернуло им их маленькие здания, но даже Государство Старой Северной Австралии не знало, что делать с невидимым и невероятно красивым греческим храмом.

Дикий Уильям посетил храм. Он в трезвом виде навестил полностью невидимый храм, используя «глаза снайпера» настроенные на ультрафиолет. Он убедил правительство дать ему возможность истратить половину своего необъятного состояния для перевозки здания в долину рядом с Роковой Фермой. Потом, он некоторое время наслаждался храмом. Сильно напившись он упал и сломал шею, и его безутешная дочь вышла замуж за красивого и практичного МакБэна.

И теперь храм принадлежал Роду МакБэну.

И приютил его компьютер.

Его собственный компьютер.

Род мог говорить о нем как о добавлении к тайнику спрятанных сокровищ; говорить о нем, в другой раз, как о месте, которое само по себе говорит; голос посреди поля и сверкающий красно-черный металл старого компьютера был покрыт изысканными миниатюрами. Род мог прийти к этому странному зданию — Дворцу Повелителя Ночи, встать как некогда стояли поклонники Дианы и крикнуть:

— Великая Диана Ефесианская!

Когда он подходил с нужной стороны, перед ним была полная консоль, автоматически открывавшаяся при его появлении, так как показал Роду его дедушка, три детства тому назад, когда старый МакБэн еще питал большие надежды на то, что Род превратится в нормального Старо-Северо-Австралийского мальчика. Дедушка использовал свой персональный код, открывая доступ к контролю и предлагая компьютеру сделать собственные записи для идентификации личности Рода, так чтобы Родерик Фредерикс Рональд Арнольд Уильям МакБэн CLI навсегда запомнился машине, неважно какого он будет возраста, неважно как изувечен или внешне изменен, неважно каким тошнотворным и жалким он может вернуться к машине отцов. Старик даже не спрашивал машину, каким образом она проводила идентификацию. Он доверял компьютеру.

Род по ступеням поднялся во дворец. Его второе зрение рисовало ему колонны, увитые древней резьбой. Род совершенно не знал, почему может видеть в ультрафиолетовой части спектра, так как он не наблюдал различий между собой и другими людьми в части зрения, если исключить частые головные боли, которые начинались у него в особенно светлые дни. Но в случае Дворца разница была налицо. Это было его место, его храм, его собственность. Он видел, что многие из его двоюродных братьев и сестер видели Дворец в ночной время. Они видели его так как их фамильной чертой было видеть фамильный храм, который не мог видеть ни один из их друзей. Но они не имели туда доступа.

Только Род имел доступ сюда.

— Компьютер, впусти меня, — крикнул он.

— Излишне сообщение, — сказал компьютер. — Для вас вход всегда открыт.

Голос был голосом мужчины Норстралийца и в нем звучали театральные нотки. Род никогда не был уверен, что это голос его предка. Потом, изменив голос на тот, которым она обычно пользовалась, машина ответила Роду:

— Информация относительно этого голоса была стерта. Исторически, со времени установки здесь и в последующее время, когда меня кодировали, очевидно, предполагалось, что я — мужчина.

Род был полон жизни и испытывал жгучую боль из-за чувства страха перед Дворцом Повелителя Ночи, который яркий и видимый стоял под темными облаками Норстралии. Он хотел сказать что-нибудь, что облегчило бы ему душу, но только пробормотал:

— Я здесь.

— Наблюдайте и относитесь с уважением, — прозвучал голос компьютера. — Если бы я был личностью, я мог бы высказать поздравления, что вы остались живы.

— Что я должен делать сейчас? — спросил Род.

— Вопрос слишком глобальный, — ответил компьютер. — Вы хотите выпить воды или отдохнуть в комнате? Я могу сказать вам где одно и где второе. Вы хотите поиграть со мной в шахматы? Я выиграю как и в том множестве партий, что мы играли по вашей просьбе.

— Заткнись, старый дурак! — закричал Род. — Это не то, что я имею в виду.

— Компьютеры могут быть дураками, если только они неисправны. Я — исправен. Заявление, что я дурак — нелогично, и я вычеркиваю это из своих запоминающих систем. Повторите вопрос, пожалуйста.

— Что мне делать со своей жизнью?

— Ты можешь работать, ты можешь жениться, ты можешь стать отцом сто пятьдесят второго Рода МакБэна и других детей, ты можешь умереть и твое тело с большими почестями отправят на орбиту. Ты можешь делать все, что хочешь.

— Предположим я сломал бы себе шею в эту ночь? — стал спорить Род. — Тогда бы ты ошибся?