Тяжесть венца - Симона Вилар

Позднее Анна подумала, что этой фразой Джеймс Тирелл как будто пытался ее успокоить, дать понять, что ей пока ничего не грозит. Однако значения этому она не придала. Она все еще горевала после гибели Бекингема. Из головы не шли слова Ричарда: «У вас особый дар губить мужчин, которых вы любите».

Даже гибель двух палачей Филипа Майсгрейва не принесла ей облегчения – ведь оставался в живых тот демон, который задумал и сыграл всю эту трагедию. И она была в его руках. Тоскливым видением вставал перед Анной безрадостный удел королевы-пленницы – путь, ведущий в никуда.

Она вновь обратилась к вину. О, как она теперь понимала своего отца! Как и он, она заглушала вином невыносимое отчаяние. И когда разум ее начинал мутиться, она приходила в лихорадочное возбуждение или начинала говорить без умолку, рассказывая Деборе свою прошлую жизнь. Знакомство с Филипом, полные звона цикад вечера в Бордо, ветры с гор Чевиота… Сколько жизней она прожила в этом мире! Невеста Эдуарда Йорка, Алан Деббич, принцесса Уэльская, леди Майсгрейв, королева Англии… Она то улыбалась, погружаясь в мир грез и воспоминаний, то начинала злиться, хулить небеса, проливать бессильные слезы. Деборе иногда приходилось звать слуг, чтобы они помогли ей отвести ослабевшую королеву в опочивальню.

И тогда Тирелл строжайше запретил виночерпиям давать ей вино. Анна пришла в ярость.

– Кто дал вам право распоряжаться здесь! Я пленница в Вудстоке, но я все еще королева! И не вам решать, что мне можно, а чего нельзя.

Тирелл спокойно смотрел на нее своими золотистыми глазами. Он молчал, оставаясь непреклонным. И от этого Анна приходила в еще большую ярость.

– Убийца, палач, черный пес самого дьявола! Я ненавижу тебя. Да будет тебе известно, что это я убила твоих закадычных друзей – Фореста и Дайтона!

– Я знаю, – спокойно ответил он.

Анна осеклась, взглянула на него с недоумением.

– Неужели?

– Да. Когда король той же ночью покинул Вудсток, я осмотрел обгоревший конец каната, на котором держалась люстра, и обратил внимание, что факел находился достаточно далеко, чтобы от него загорелся канат. Вы же, насколько я помню, до несчастного случая не выходили из зала.

«Зачем он лжет?» – вдруг подумала Анна. Внезапно она вспомнила, как ей почудилось, будто кто-то стоял в темном проходе. Черный Человек! Хотя вряд ли. Он бы наверняка ее выдал.

– Что касается Дайтона, то здесь вы торопите события, – невозмутимо продолжал говорить Тирелл. – Джон Дайтон, разумеется, сильно изувечен, он пролежал несколько дней в беспамятстве, но остался жив. Сейчас он находится недалеко отсюда, в аббатстве Святого Иоанна. Он рассказал мне о вашей встрече на стене замка. Правда, довольно невнятно. У Джона что-то случилось с речью, да и ноги не слушаются. Святые отцы опасаются, что он больше никогда не сможет ходить. Поскольку дело обстоит так, он уже не в состоянии нести службу, и, как только дороги станут лучше, я отправлю его в имение в Йоркшире.

В первый миг Анна испытала лишь досаду, оттого что не довела задуманное до конца. Но потом ее охватил страх. Она взглянула в бесстрастное лицо Черного Человека.

– И вы… – Она с трудом проглотила ком в горле. – И вы, конечно же, сразу оповестили об этом короля?

Казалось, Тирелл пропустил ее слова мимо ушей. Добавил лишь, что если она скучает в Вудстоке, то он может предложить ей прогулки в парке. Королева так давно не покидала стен замка, что с радостью приняла это предложение.

После этого Анна видела Тирелла исключительно редко. Стояли светлые зимние дни. Землю сковал легкий мороз, древние дубы парка тянули к эмалево-голубому небу свои кривые голые ветви. После долгого затворничества Анне особенно легко дышалось чистым холодным воздухом. Ей нравилось бродить по усыпанным гравием аллеям, добираться до самой стены парка, откуда она слышала звон колоколов в городке. По пятам за ней следовали ручные парковые лани, она брала с собой корзину и кормила их хлебом. Журчали искусственные ручьи, сбегая в маленький пруд. Вода на белесом зимнем солнце отливала серебром. Анна щурилась, сбивала перчаткой иней с тонких голых веток. Удивительно, как много может вынести человеческое сердце и продолжать спокойно биться.

Иногда она видела, как Тирелл с соколом на руке и с большим лохматым псом проходил через парк в сторону ворот, ведущих в лес. Он всегда был один. Создавалось впечатление что он не любит или сторонится людей. Одна из фрейлин Анны, мисс Джудит, рассказала, что сэр Джеймс поймал нескольких соколов в лесу и сам занялся их выучкой. Анна заметила, что слишком часто думает об этом человеке. Тирелл казался ей загадкой. Она помнила, что он скрыл от всех встречу с ней в темнице Понтефракта, и подозревала, что он видел, как она поджигала канат люстры. А если так… Что он за человек? Анна терялась в догадках. И неужели он скрыл от короля, что она убила одного из его вернейших слуг и искалечила другого? Нет, скорее всего она ошибается! Он не видел ее в большом зале замка. «Это несчастный случай», – сказал Тирелл, входя в зал и как бы отметая все подозрения. Ричард был слишком поражен случившимся, чтобы попытаться проверить его слова. А Дайтон не видел короля, после того как очнулся. «Я отправлю Джона в его имение», – сказал Тирелл, словно хотел предотвратить встречу того с Ричардом. А может, он просто себе на уме. Чего можно ожидать от человека, погубившего двух юных принцев! Он все сделает ради своего господина.

– Как ты думаешь, что представляет собой этот Тирелл? – спросила Анна Дебору, когда они, прогуливаясь по парку, увидели его возвращающимся с охоты. Впереди него бежала собака, на руке сидел ястреб, а за поясом висела тушка фазана. Он шел не спеша, с какой-то медлительной грацией. У Анны сжалось сердце. И все-таки что-то неуловимое в движениях, в походке, даже в пропорциях его фигуры напоминало ей Филипа. И этого она не могла ему простить.

Когда Анна задала свой вопрос, Дебора брезгливо поморщилась:

– Черный Человек? Во мне все переворачивается, когда я вижу его. Говорят, он продал душу дьяволу.

Анна перекрестилась. Дебора же с ненавистью глядела вслед удаляющейся фигуре в черном. Когда-то молодая вдова – леди Шенли – была самым кротким существом из всех, кого знала Анна. Теперь же ее лицо слишком часто искажалось гневом, а в глазах тлела боль.

– Да, он поистине продал душу дьяволу, – вновь повторила Дебора. – Он подручный Ричарда, его палач с рыцарской цепью. Именно он ведет все самые подлые и тайные дела. Он состоит в должности смотрителя королевских конюшен, однако ему весьма успешно удается совмещать ее с обязанностями мучителя и убийцы. Разве не он повинен в гибели несчастных принцев? Да преследуют его их замученные тени, как кара Господня! С тех пор как он здесь, я места себе не нахожу. Ведь это он пытал моего мужа, а потом привез его мертвое тело, в то время как мне было обещано, что я увижу его живого.