Жизнь на гранях миров - Елена Черкашина

Игорь изумлённо замирает. Он не только не знает, что ответить, но и слегка поражён.

– Ты слишком давно один, – поясняет Гастан, – мне кажется, пришло время.

– А мне так не кажется, – Игорь хмурится и отводит взгляд. Мысль о том, чтобы прикоснуться к чужому женскому телу, вызывает в нём отвращение.

Принц выжидательно смотрит. Молчит.

– Это всё, что ты хотел мне сказать? А теперь дай мне поработать.

– Я не уйду, пока ты не пообещаешь, что хотя бы подумаешь об этом. В нашем дворце полно хорошеньких эрис. Я должен лишь сказать маме, и она пришлёт тебе…

– Только не это! – перебил его Игорь. – Не впутывай сюда Юсан-Аминах.

– Понял. Но ты подумаешь?

– Мне не нужна эрис.

Гастан встал, положил руку ему на плечо:

– Работай, – и неожиданно добавил: – Но только эрис тебе сейчас нужнее всего.

Наутро, едва войдя в его кабинет, Сили жалуется:

– Саша плохо спал, мне кажется, что – зубки. Или ушки.

Игорь привлекает сына к себе, усаживает на колени. Тщательно осматривает горло и полость рта. Всё в порядке: ни красноты, ни отеков.

– Сили, – говорит он, – если поднимется температура или возникнет сонливость – сразу ко мне. Днём я здесь, а ночью, ты знаешь, дверь моей комнаты не закрыта, просто войди и разбуди меня.

Саша весел и спокоен, но с детьми, знает врач, нужно держаться начеку.

Время течёт незаметно. Среди дня у Игоря неожиданно оказывается свободный час, и он идёт во дворец: давно не обедал со всеми. Ласоро, завидев ред-кого гостя, начинает радостно улыбаться, а Юсан-Аминах от волнения перестает есть. Слуги бегут в кухню за мясом: знают, что, если не накормят врача, достанется им от императрицы! Но дежурное блюдо у повара всегда под рукой, и скоро большой поднос с забавно торчащими куриными ножками появляется на столе.

Врач благодарит и, как всегда, ест с аппетитом. Юсан-Аминах довольна: угодили ему!

А ближе к вечеру он опять появляется в детской, и опять замечает: Юсан-Аминах озабочена, будто что-то тревожит её. Он хочет спросить, и, наверно, спросил бы, но она быстро исчезает, словно куда-то спешит…

Поздно ночью, – Игорь уже спал, – дверь тихо раскрылась. Он тут же очнулся, поднял голову. Женская фигура скользнула в комнату.

– Сили, это ты? Что-то с Сашей?

Темнота, и нет ответа. Женщина проходит и замирает у кровати.

– Что случилось? – спрашивает врач и вслушивается в её дыхание: нервное, сбивчивое, словно она шла очень быстро.

Он вдруг понимает и откидывает голову на подушку.

– Не нужно, – говорит спокойно, – я же сказал Гастану: мне ничего не нужно!

Но она не уходит и не шевелится. Тогда Игорь встаёт и, взяв её за плечо, ведёт к двери. Его на миг смущает покорность, с которой она следует за ним, – беззвучно, безропотно, и он думает, что это странная эрис. Обычно они ведут себя смелее.

– Извини, – говорит он у выхода, – я должен спать.

И легонько выталкивает в коридор. «Даже имени не спросил», – усмехается про себя, ложась в постель. Несколько минут думает о женщине – и засыпает.

Утром, перед работой зайдя в детскую, сразу понял: Юсан-Аминах пытается скрыть смущение. А потому не стал ничего говорить, привычным движением взял из её рук Машу, поиграл и забыл о ночном происшествии. Но вечером, ложась спать, вспомнил и хотел закрыть дверь на ключ, однако не стал: он может уснуть очень крепко и не услышать голоса Сили.

…Глубокой ночью дверь распахнулась, и женщина, сдерживая дыхание, бесшумно вошла. Свет звёзд и дальних огней едва пробивался сквозь шторы и слабо освещал постель. Игорь спал. Она села в кресло, но скоро взяла стул и устроилась ближе, почти вплотную к кровати, и долго вслушивалась в дыхание спящего, вздрагивая каждый раз, когда он шевелился. Перед рассветом встала и так же неслышно покинула комнату.

Проснувшись, Игорь увидел стул, стоявший у его изголовья, и всё понял. «Она приходила, сидела тихо, чтобы не разбудить, и слушала, как я сплю». Почему-то его тронуло поведение эрис. «Кто она? Что за странный интерес к моей персоне? Настойчивость – без настойчивости. А может быть, это Сили? Нет, Сили крупнее, эта же тоненькая, я помню её плечо». Заинтригованный, весь день возвращался мыслью к женщине. Кого прислала ему Юсан-Аминах? И не был ли он слишком груб, выставляя её так сурово?

Ночь пришла незаметно. Он долго работал, сидя за письменным столом, и спохватился лишь тогда, когда свежий ветер ворвался в окно. «Она не придёт, – подумал, раздеваясь и задувая лампы, – не захочет опять услышать «ты мне не нужна».

Не спалось. Игорь долго ворочался, пока вдруг не понял, что мешало уснуть: он ждал. Удивился: зачем она мне? Какая-то незнакомая эрис… И уже всерьёз попытался уснуть. Но в эту минуту дверь приоткрылась. Она проскользнула неслышно и замерла посреди комнаты: волосы распущены, просторный, едва трепещущий пеньюар, ноги без туфелек, лицо оставалось в тени.

– Подожди, – сказал Игорь и встал, – я зажгу лампу.

Но она резко схватила его за руку.

– Не хочешь света? – догадался он. – Ну что же…

И присел на кровать. Она тоже присела: поодаль, очень несмело, и сидела, едва дыша. «Боится, – понял он, – ну конечно, ведь я опять скажу: «уходи». И она это чувствует». Внезапная усталость затуманила мозг. «Мне не нужна эрис, – опять подумал он, – да и никто не нужен».

– Я устал, – сказал вслух, – вернись к себе и скажи Юсан-Аминах, чтобы больше не присылала тебя. И не ходи босиком, ты простудишься.

Она поджала ноги и не ушла. Внезапно Игорь рассердился. «Ах, так ты этого хочешь?» Схватил её, резко бросил на кровать, нашёл в темноте лицо и прижался губами ко рту, мягкому, маленькому рту. И почти сразу же успокоился, стал нежнее и начал целовать совсем по-другому: ласково, бережно. Она отвечала глубокими поцелуями, в которых он мгновенно ощутил что-то целомудренное, и – опять удивился: странная эрис!

Ночь оказалась длиннее, чем он ожидал. Когда она ушла, он долго лежал в темноте, улыбаясь, борясь с желанием уснуть, потому что внезапная лёгкость наполнила всё его тело, и что-то радостное и светлое осталось в душе. «Я даже имени её не знаю, лица не видел, не слышал звука голоса. Что за таинственность? Прячется – от кого? От меня?»

Утром не стал дожидаться Десту и сам убрал постель. А когда появился слуга, постарался скрыть то, что, он понимал, явственно виднелось на его лице, наспех позавтракал и направился в больницу.

Весь день, работая, улыбался про себя: как ей удалось оставить во