Иосиф Сталин, его маршалы и генералы - Леонид Михайлович Млечин

имеется богатый опыт, который получил большое развитие после мировой войны, но этот опыт до нас полностью не дошел.

Опыт немецкой армии в Польше показал обратное: современная война меньше всего будет позиционной. Напротив, это будет война стремительных и глубоких ударов, когда требуется хорошо подготовленный, но быстрый маневр наличными силами. Главную роль будут играть танковые и моторизованные части. Никакие укрепления остановить их не смогут.

Но этот опыт словно не замечали.

Мерецков продолжал:

— Главное, основное, с чем мы не встречались в свое время и о чем не получили настоящего представления, это будут глубокие оборонительные полосы с наличием бетона и других технических средств современной обороны. Все это должно лечь в основу оперативной подготовки начальников и тактической подготовки войск.

Через несколько месяцев, в августе 1940 года, Кирилл Афанасьевич Мерецков, сменив Шапошникова, вступил в обязанности начальника Генерального штаба.

На главные вопросы совещание ответа не дало. Более того, эти вопросы вообще не были поставлены, хотя ими задавались даже юные лейтенанты.

Курс, на котором учился будущий генерал армии Анатолий Иванович Грибков, был в декабре 1939 года по приказу Ворошилова досрочно выпущен из училища, Грибков получил звание лейтенанта и принял взвод в 39-й танковой бригаде, отправленной на финский фронт.

Влюбленный в армию молодой лейтенант не мог понять, почему все молчат, видя вопиющие просчеты в подготовке к войне. Молодые офицеры недоумевали: почему прославленная Красная армия никак не может справиться с откровенно слабым противником? А что же будет, если противник окажется посильнее?

«Только гораздо позже, — пишет Грибков в своих воспоминаниях, — я оценил это жестокое молчание как результат действия хорошо отлаженной военно-бюрократической машины управления войсками. Система репрессий завершила ее создание.

На должностные ступени разной высоты были расставлены слабо подготовленные командиры, многие из которых не отвечали требованиям занимаемой должности, но зато умели помалкивать. Из войскового обихода исчезли такие понятия, как «думать», «обсуждать», а фразы «это не ваше дело» или «это не мое дело» превратились в формулу жизни».

Комитет Обороны

Неудачная Финская кампания оказалась роковой для Ворошилова. В 1939 году Климент Ефремович еще входил в узкий круг ближайшего сталинского окружения. Вместе с Молотовым, Кагановичем и Микояном он чаще всего бывал в сталинском кабинете и визировал документы политбюро. В 1940 году, после провалов на Карельском перешейке, Сталин отстраняет от себя наркома обороны.

Впрочем, недовольство Ворошиловым проявилось у вождя еще до финской войны. В апреле 1939 года флагман флота 2-го ранга (адмирал, говоря современным языком) Николай Герасимович Кузнецов возглавил новый Наркомат военно-морского флота. Он обнаружил, что Сталин предпочитает не обсуждать с Ворошиловым флотские дела. Кузнецов сам однажды предложил согласовать какой-то документ с наркомом обороны. Сталин пренебрежительно махнул рукой:

— Он мало что понимает в кораблях.

Это была уничтожающая характеристика. Ведь долгие годы — до создания самостоятельного Наркомата военно-морского флота — Климент Ефремович руководил и моряками.

Многие сотрудники Ворошилова откровенно говорили о том, что нарком не только некомпетентен в военных вопросах, но и не особенно утруждает себя делами. Любит представительствовать и избегает решения серьезных проблем.

Сотрудник Института востоковедения Академии наук Владимир Михайлович Константинов до войны работал в Японии в военном атташате. В 1938 году его посадили. Незадолго до ареста вызвали к Ворошилову отчитаться о работе в Японии (см. кн.: Латышев И. Япония, японцы и японоведы).

— Пока я, стоя перед наркомом, минут двадцать докладывал о проведенной в Японии работе, — рассказывал Константинов, — Ворошилов сидел молча, не глядя в мою сторону и не перебивая меня. А когда я завершил отчет, то он после некоторой паузы задал мне лишь один вопрос: «Ну, скажи честно, а с японкой ты все-таки хоть раз переспал?» Я бодро ответил: «Нет, товарищ нарком обороны!» — «Ну и дурак, — ласково резюмировал Климент Ефремович. — Можешь идти».

И это уровень наркома...

Финская кампания послужила достаточным основанием для освобождения Ворошилова с поста наркома обороны. Причем Сталин не позволил ему просто уйти с должности, а назначил его виновным во всех бедах Красной армии.

8 мая 1940 года политбюро приняло решение «произвести сдачу и приемку дел по Наркомату обороны в течение не более десяти дней». Сталин распорядился создать комиссию по передаче дел. В нее включил члена политбюро Андрея Александровича Жданова, секретаря ЦК Георгия Максимилиановича Маленкова, ведавшего кадрами, и

Николая Алексеевича Вознесенского, кандидата в члены политбюро, заместителя Сталина в правительстве, а с апреля еще и председателя Совета по оборонной промышленности при Совнаркоме.

В процессе передачи дел комиссия выслушала доклады всех начальников управлений наркомата. Это была унизительная для Ворошилова процедура. Комиссию интересовал не процесс передачи ключей от сейфа с секретными бумагами, а выявление недостатков в работе бывшего наркома.

Комиссия составила подробный «Акт о приеме наркомата обороны Союза ССР С.К. Тимошенко от К.Е. Ворошилова». В этом обширном документе говорилось:

«К моменту приема и сдачи наркомата обороны оперативного плана войны не было, не разработаны и отсутствуют оперативные планы, как общий, так и частные.

Генштаб не имеет данных о состоянии прикрытия границ...

Точно установленной фактической численности Красной армии в момент приема наркомат не имеет. Учет личного состава по вине Главного управления Красной армии находится в исключительно запущенном состоянии».

Выяснилось, что отсутствует мобилизационный план, что переучет военнообязанных запаса не проводился с 1927. года, что среди военнообязанных числится три с лишним миллиона человек, не обученных военному делу.

В войсках не хватает командиров, особенно младших. Военные училища не способны восполнить некомплект...

Никто из членов комиссии не знал, чем закончится для Ворошилова эта опала. Но обычный путь был таков: снятие с должности, составление списка ошибок, исключение из состава ЦК партии и передача дела в НКВД, где в умелых руках следователей «ошибки» превращаются в «преступления».

Комиссия составила документ, который носил уничтожающий по отношению к Ворошилову характер. Говорилось о том, что войска не умеют «выполнять то, что требуется в условиях боевой подготовки... Пехота не умеет прижиматься к огневому валу и отрываться от него; артиллерия не умеет поддерживать танки; авиация не умеет взаимодействовать с наземными войсками». Причины: «Неправильное обучение и воспитание войск... Войска не тренируются в обстановке, приближенной к боевой действительности... Широкое применение системы условностей в обучении и воспитании войск создало в войсках неправильное представление о суровой действительности войны».

Но Ворошилов не был репрессирован. Видимо, Сталин все еще питал к нему какие-то чувства. Вождь не расстался со своим старым соратником. Он сделал Климента Ефремовича заместителем главы правительства и поручил руководить