Пожнешь бурю - Эллен Марш

– Не беспокойтесь, – хмуро ответил вождь клана Макэйлисов, – успею.

Иен вскочил в седло, и лицо его было таким страшным, что Ника Холдера пробрал озноб. Словно дух, поднявшийся из могилы, решил конюх, уверенный, что еще до начала нового дня где-то прольется кровь.

– Вперед, – раздался спокойный голос маркиза, и оба всадника понеслись по дороге, точно гонимые вихрем.

Мереуин чувствовала, что лошадь выдыхается. Глупо было пытаться обскакать более сильного коня Уильяма. Лучше бы схитрить и улизнуть в темноте, но как это сделать, если луна светит не хуже солнца? Она отчаянно обшаривала глазами местность в надежде обнаружить какое-нибудь убежище, и с губ ее сорвался радостный крик, когда неподалеку замаячили темные стены.

Это был чей-то дом – с темными окнами, без каких-либо признаков жизни, но все равно дом, где должны находиться люди, которые помогут ей. Справа под деревьями она приметила извилистую подъездную дорожку и с силой натянула поводья, заставив измученную лошадь свернуть. Мереуин даже не потрудилась оглянуться, чтобы проверить, заметил ли Роулингс ее маневр. Подгоняя лошадь словами и плеткой, она влетела во двор и быстро спешилась.

Подбежав к парадной двери, она принялась колотить в нее кулаками, призывая на помощь. Неожиданно дверь заскрипела и отворилась, явив застывшей от ужаса Мереуин залитые лунным светом развалины. Четыре стены, казавшиеся с дороги надежным убежищем, треснули почти до основания, сквозь дырявую крышу виднелось небо.

Стук копыт за ее спиной становился все громче, и Мереуин поняла, что не успеет вскочить в седло. Она очутилась в ловушке. Подобрав подол амазонки, она шагнула в дверной проем и быстро пошла по усеянной камнями земле. Возле дальней стены сохранилась ведущая наверх лестница, и Мереуин осторожно пошла по ней, боясь оступиться.

Добравшись до последних ступеней, она увидела, что верхний этаж состоит из множества всяких укромных местечек, закутков и углублений. Если удача ее не покинет, она спрячется и будет сидеть, пока Уильям не откажется от поисков или не кинется обыскивать другое место, дав ей время прокрасться к лошади и ускакать.

– Мереуин, это бесполезно! Выходите!

Крик несся снизу, издалека, но все равно испугал ее до озноба, и она побежала через верхний этаж, ища глазами подходящее укрытие.

– Выходи, крошка, я не причиню тебе зла!

Мереуин метнулась к нише, образовавшейся в том месте, где стена частично обвалилась и за большими обломками резного гранита оказалось пустое пространство. Опустившись на четвереньки, она протиснулась между камнями и села, прижавшись спиной к поросшей мхом стене и подтянув к подбородку колени.

– Мереуин, нам надо поговорить! Ради Бога, клянусь, я не сделаю вам ничего плохого!

В голосе Уильяма слышалось раздражение. Он шарахался внизу, пиная ногами камни и деревянные обломки. Мереуин встревожено вскинула глаза вверх и через дыру над головой увидела, что небо начинает светлеть. Скоро наступит утро, и Уильям отыщет ее убежище. Мереуин знала, до той поры надо прорваться, иначе у нее не останется шансов.

– Куда ж ты подевалась, проклятая сучка?

Голос Уильяма звучал глуше, и сердце Мереуин радостно подпрыгнуло. Осмелиться выскочить? Может, удастся увести его коня? Пускай бродит тут, пока она поскачет назад в Равенслей за подмогой! Мысль показалась такой заманчивой, что она уже приготовилась вылезти из своей маленькой норки, как вдруг услышала шорох камешков совсем неподалеку и замерла с сильно бьющимся сердцем.

Уильям поднимался по лестнице. Она слышала топот его сапог по камням и глухие проклятия. Мереуин съежилась, сдерживая возбужденное дыхание, молясь, чтобы его проницательный взор не открыл тайника. Услышала, как он обо что-то споткнулся, злобно выругался, потом наступила полнейшая тишина. Она знала, что он остановился на верху лестницы, шагах в двадцати от ее убежища, и стоит, прислушиваясь. Мереуин не шевелилась, положив голову на руки, стиснувшие колени. В ушах стоял звон, и ее затошнило от страха. Минуты бежали, Уильям стоял совсем близко, сжимая в трясущейся руке пистолет, и не издавал ни звука.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Мереуин снова услышала шаги. Он целенаправленно двигался вдоль длинной стены, обыскивал каждое углубление, шаря внутри пистолетным стволом. То тут, то там раздавалось глухое позвякивание металла, когда пистолет натыкался на стены, и Мереуин невольно вздрагивала, каждый миг ожидая толчка железа в ребра. Хотя сам Уильям был слишком велик, чтобы пролезть между камнями, он мог с легкостью до нее дотянуться, просунув руку.

Заливаясь от страха слезами, Мереуин ничего не могла сделать, кроме как сидеть совершенно неподвижно. Стояла жуткая тишина, которую нарушали лишь тяжелое дыхание и проклятия разыскивающего ее Уильяма Роулингса. Капли воды, стекавшие по стенам, попадали ей на спину, и девушка дрожала уже не только от страха, но и от холода. Ледяной ветер задувал в каждую щелочку окружавших ее стен.

Уильям подошел так близко к нише, что Мереуин могла бы взглянуть ему прямо в глаза, если бы подняла голову и выглянула в просвет меж камнями. Шаги замерли прямо перед ней, и Мереуин услышала, как он опустился на колени, чтобы заглянуть в щель между двумя обломками стены, которые образовывали узенький вход в ее убежище. Крик ужаса замер у нее в горле, и в этот момент внизу раздалось лошадиное ржание.

Уильям мгновенно вскочил на ноги и, не таясь, ринулся вниз по лестнице. Как только он скрылся, Мереуин выскочила из тайника и побежала в противоположном направлении. Своевременное вмешательство лошади подарило ей шанс, и на сей раз она решила воспользоваться им, не теряя времени. Там, в дальнем конце коридора, должка быть другая лестница, ведущая вниз, думала Мереуин, пробираясь вперед, вытянув перед собой руки, чтобы не наткнуться на стену.

Прямо на пути оказалась большая куча обломков, и Мереуин с размаху налетела на нее, запуталась в юбках, тяжело шлепнулась, вскрикнув от боли, пронзившей разбитые колени и исцарапанные руки, потом стихла, хватая ртом воздух, и пыль смешивалась на ее лице со слезами. Очнувшись, она застонала, совершенно уверенная, что Уильям слышал ее крик. Ноющее, измученное тело отказывалось повиноваться. Мереуин принялась шарить руками, лихорадочно ища опоры, чтобы подняться, но пальцы, ощупывающие грубый каменный пол, внезапно провалились в пустоту.

Она в панике отшатнулась, стала пробовать пол ногой, и вдруг футах в двух от места падения, кончик ее башмака повис в воздухе. Мереуин охнула и жалобно всхлипнула от мысли, что едва избежала ужасающего падения. Видно, эта часть верхнего этажа давно обрушилась, и остался лишь узкий карниз, на котором она сейчас стояла.