Страна грез - Луанн Райс

Джейк, казалось, действительно знал, что делать в седле, но сильно все-таки не спорил.

Лошади брели по исхоженной тропе, сквозь высокие заросли молодой травы. Сейдж постоянно наклонялась, чтобы сорвать каждый цветок, до которого могла дотянуться. Земля вокруг выглядела словно пышный букет, и Сейдж уже набрала целую охапку лютиков, примул, камнеломок и других цветов. Погрузив туда нос, она вдыхала пьянящий аромат.

— Все сорвала? — поинтересовался Джейк.

— Нет еще.

— Ты, оказывается, большая любительница цветов.

— Я знаю.

— Как будто на свадьбу века собираешься.

— Так и есть, — ответила Сейдж. — Для меня.

Он сделал то же, что и обычно, когда считал что-то глупым или не хотел думать об этом: закурил. Сейдж захотелось дотянуться до Джейка и выхватить сигарету из его рта: то, что было терпимо во время их сумасшедшего путешествия, когда он просто был спасителем-незнакомцем, совсем не казалось таковым сейчас, когда он стал ее настоящим братом-близнецом, братом, который заставлял всех страдать, угрожая каждые десять минут, что отправится жить в какую-нибудь приемную семью.

— Они уже поженились раз, — произнес Джейк. — Зачем мучиться и жениться второй? Они же спят вместе…

— Как будто это важно.

— Тогда что важно? — спросил Джейк.

— Ты же не идешь на свадьбу, — холодно ответила Сейдж. — Тебе-то что за дело?

Джейк выпустил струю дыма в голубое небо и промолчал. Сейдж продолжила собирать цветы. Он был прав: Сейдж немного переборщила с цветами; пока приближался день свадьбы ее родителей, Сейдж заставила свою мать заказать тьму-тьмущую белых роз из Дюбойса. Цветы прибыли сегодня утром, еще до завтрака, и она вместе с мамой и Луизой потратила уйму времени, расставляя их в вазы по всему дому.

Сейдж мельком взглянула на Джейка. У него на лице было его обычное выражение «мне здесь не место». Сейдж уже знала это выражение так хорошо, что оно больше не задевало ее чувств. Мать объяснила Сейдж, что, хотя Джейк и ее брат, часть их семьи, но вырос в таком ужасном месте, что пройдет много времени, прежде чем он снова почувствует себя свободно.

Сейдж очень хотела, чтобы Джейк пошел на свадьбу, но он решил не идти вообще. Все ужасно расстроились и испугались, что с ним все гораздо хуже, чем думали раньше, и хотели даже, чтобы Джейк поговорил с психологом, но он ответил, что этот психолог может поцеловать его в зад. У него была возможность отправиться в другую приемную семью, так как его так называемые приемные родители, которых Сейдж называла мерзкими похитителями, оказались в тюрьме. И Джейк часто говорил, что собирается воспользоваться этой возможностью.

Он никогда не казался особенно счастливым и держался обособленно, занимаясь собаками. Половину занятий в школе Джейк пропускал, а когда оказывался в классе, вообще не обращал ни на что внимания. Он сделал шесть новых татуировок, и Сейдж просто взбесило, что мама позволила ему сделать маленькую татуировку ей на правом плече — волка, воющего на луну. На собачьей ферме Джейк обычно спал в амбаре, вначале в наказание, а потом добровольно. Ему нравился запах животных, соломы, и он предпочитал свой спальный мешок постели и мягким простыням и спал в конюшне.

Хотя Дейзи и не позволяла ему садиться за руль, Джейк брал трактор при любой возможности. С недавних пор Джеймс разрешал ему водить свой джип, но только после школы, когда он сделает все уроки, и так, чтобы этого не видела Дейзи. После той жизни, когда мать Сейдж принадлежала только ей одной, а отца она любила на расстоянии, бывали дни, когда Сейдж просто возмущалась такой неблагодарностью и упрямством своего брата и думала, что родители могли быть счастливы без него.

Но такие дни случались очень редко.

Остановив Скаут посреди луга, Сейдж смотрела Джейку в спину: он был всего в нескольких шагах впереди. Брат был ее защитником с тех пор, как они встретились на темной пустынной дороге в Небраске, и, хотя они больше не говорили об этом, Сейдж все еще считала Джейка своим защитником.

— Ты собираешься опоздать на свадьбу? — произнес он.

— Нет, — ответила Сейдж, удерживая огромный букет в руках. — Время еще есть.

Он вздохнул, словно был не согласен, но не стал ее отговаривать и не смог бы — в этом Сейдж была уверена. Джейк понял это с первых дней, которые были самыми значимыми для Сейдж, — те самые первые дни, когда они стали снова семьей: ее родители, брат, ребенок. С тех пор ничего не изменилось.

Когда они добрались до старых развалин, из высокой травы торчали только несколько старых деревяшек. Сейдж обняла Скаут свободной рукой за шею и соскользнула с седла. Джейк уже слез с лошади и держал поводья, пока Сейдж вела их к месту назначения. Она остановилась у старых досок, пытаясь представить, где именно стояло строение.

— Наша бабушка умерла здесь, — произнесла она.

— Смотри, чтобы Луиза не услышала, что ты так говоришь, — ответил Джейк, — она считает себя нашей бабушкой.

Сейдж кивнула. Она знала, что Джейк любит Луизу, сразу прикипел к ней. Ему нравилась ее манера говорить, резко и прямо, тем самым наглядно демонстрируя всем, что с ней лучше не ссориться. И хотя Сейдж тоже любила Луизу, она чувствовала тоненькие ниточки, которые тянулись из прошлого и соединяли ее с метким стрелком из Бостона, с той женщиной, которая подарила жизнь Джеймсу Такеру. Сейдж испытывала глубокое уважение к связи, которая существовала между матерью и ее ребенком, и у нее сжималось сердце, когда она смотрела на эти развалины.

— Прямо здесь? — спросил Джейк, проследив за взглядом Сейдж.

— Да, — ответила она. — Здесь.

— И папа пытался вытащить ее?

— Пытался спасти ей жизнь, — произнесла Сейдж с трудом, — но не смог: у него была сломана нога.

— Боже, — проговорил Джейк.

Сейдж думала о матерях и детях, которые умерли слишком рано. Раздвинув траву, она нашла узкую тропку, которая вела к двум небольшим крестам. По обеим сторонам тропы трава была скошена и убрана. Сейдж знала, что отец раз в неделю приезжает сюда, чтобы поддерживать все в надлежащем виде.

Кресты были сделаны из камней. На одном было выбито имя «Розалинда», а на другом — «Джейк». Сейдж встала перед ними на колени и поцеловала землю, в которой лежал ее сын. Земля пахла весной и свежестью, и она представила, что это плечо ее мальчика.

Он умер еще до того, как смог открыть глаза, но для Сейдж он оставался ее сыном, настоящим мальчиком, который привел ее домой. Если бы у нее не было ребенка, она, может быть, не приехала бы в Вайоминг, не повстречала бы своего брата на той пустынной дороге и не привезла бы его домой, на ранчо; Дейзи не поехала бы за ней, а сама Сейдж не воссоединилась бы с отцом после стольких лет; и свадьбы ее родителей сегодня днем тоже могло бы не быть.