Иноземец - Кэролайн Черри

Вот что тебе надо сделать.

Хорошо хоть выстрелов больше не слышно. Беглецы уже выехали за пределы слышимости взрывов — что там произошло в Мальгури? — и теперь перешли на более медленную, более разумную скорость, да и дорога стала полегче, тут можно уже выбирать аллюр и темп — более ровные участки, перемежаемые время от времени то тряскими подъемами, то не менее тряскими спусками по диагонали; направление они теперь держали почти все время на юг, лишь изредка отклоняясь к западу, словно чтобы уйти чуть выше — местность имела общий уклон в сторону аэропорта Майдинги, где развертывались самые неприятные события.

И, может быть, чтобы встретиться с подмогой от Табини, если Табини имеет хоть какое-то представление о том, что здесь происходит… и если верить Банитчи, что Табини действительно знает, в деталях… если Банитчи смог добраться до телефона или если его рация может достать до кого-то, кто сумеет передать весточку через полконтинента.

— Мы направляемся на юг, — сказал он Сенеди, когда тот оказался достаточно близко. — Нади, мы едем в Майдинги?

— У нас есть точка встречи на западной дороге, — сказал Сенеди. Сразу за местом, которое называется Шпили. Там мы подберем ваш персонал, при условии, что они смогли туда добраться.

Это было большое облегчение. И ликвидировало одно из подозрений Брена.

— А оттуда?

— На запад, потом на север, к человеку, который, как мы думаем, нам не опасен. Внимание, нанд' пайдхи!

Дорога сузилась. Тали, метчейта Сенеди, вырвалась вперед, заставив Нохаду вскинуть голову и попятиться. Нохада цапнула зубами удаляющийся круп Тали, но не могла обогнать ее в узком проходе между двумя глыбами размером с комнату каждая.

«Подберем ваш персонал», сказал Сенеди. Брену и вправду очень полегчало при этой вести. Все остальное — обогнуть аэропорт, добраться до человека, у которого, может быть, есть механический транспорт — все это звучало куда более здраво, чем мог придумать Сенеди; Брен побаивался, что будет намного хуже. Это уже не пустота, не показанная ни на каких картах, маршрут сворачивает к пунктам, о которых Брен слышал, к провинции по ту сторону горы, в конечном счете на запад — Брен в свое время неплохо вызубрил географию. И — вот это намного надежнее, чем границы между атеви, где отдельные городки и дома тянутся, как туман, от одного ман'тчи к другому, даже на одной улице, — Сенеди знал некое имя, то есть конкретный ман'тчи, и сказал, что это не опасный человек.

Сенеди, при его профессии, вряд ли строит свои суждения на основе догадок. Илисиди может обманывать своих ассоциатов — но айчжиин не имеют ман'тчи перед кем-то более высоким, это в самой природе того, что они есть; ее ассоциаты знают это и знают: надо поступать так, чтобы она была довольна.

Чего они, очевидно, не выполнили. Табини сделал свою игру, широкомасштабную и даже отчаянную, отправив пайдхи в Мальгури и позволив Илисиди удовлетворить свое любопытство, задать свои вопросы — идя на риск, что Илисиди может и в самом деле передать пайдхи оппозиции. Табини был явно уверен в чем-то — может быть (мысля как атеви, а не как человек), знал, что игры с мятежниками не смогут удовлетворить Илисиди, или имел в виду перехитрить ее: никогда и не думал, что Илисиди не учует сама, что носится в воздухе. Эта женщина слишком умна и проницательна, чтобы дать себя увлечь фанатикам-нумерологам и торговцам страхом… И если в лице пайдхи Табини послал ей своего рода пробный шар, то Илисиди могла счесть этот деликатный намек Табини (знак, что он предвидел ее сползание к мятежникам) достаточно тревожным предостережением; и признать его не высказанное словами мирное предложение более привлекательным в ее возрасте, чем рискованная сделка с амбициозной шайкой провинциальных властителей, возомнивших, что могут потягаться силами с мощью землян, с которыми умеет ладить Табини.

Более привлекательным, чем сделка с заговорщиками, которые вполне могут, как заведено у атевийских владык, в конце концов наброситься друг на друга.

Брен понимал, что не те у него теперь отношения с Илисиди и Сенеди, чтобы задавать такие острые вопросы. Ситуация очень щекотливая. Он старался сейчас выдерживать иерархию важности в этой компании: Бабс все время впереди, Тали, метчейта Сенеди, большей частью вторая, а Нохада вступает с ней в политическую борьбу за место номер два каждый раз, как они пускаются бегом, — политическую борьбу, которая не имеет никакого отношения к мотивам их наездников, но может оказаться опасной, если в дело вмешается личная политика наездников, — Брен усвоил этот факт из матчими и понял, что не должен позволять Нохаде соваться в двойственную ассоциацию впереди, когда на клыках у нее боевая медь. Сенеди тебя не поблагодарит, Тали этого не потерпит, а у тебя собственных неприятностей хватает, вполне достаточно поврежденной руки, еле держишься на Нохаде.

Он постепенно приходил в себя после приступа безумия, в той хотя бы мере, что начал представлять, куда они направляются.

Но он не решался высовываться. Помощь Илисиди он получил, но это ненадежная, чисто конъюнктурная поддержка и его самого, и Табини, страшновато ей доверяться… и уж никак не верил Брен, что эта женщина, которую Табини зовет 'Сиди-чжи, не стремится к каким-то личным выгодам, например, к установлению собственной власти в Западной Ассоциации, если не в какой-то иной области.

Вновь и вновь голова шла кругом — никому из них доверять нельзя.

В их языке четырнадцать слов означают предательство, причем одно из них имеет параллельный смысл «выбирать очевидный курс».

XIII

Если Илисиди и следовала по какой-то постоянной тропе, то Брен все равно этой тропы не видел, даже когда Нохада скакала прямо по следам Бабса. Он заметил Илисиди высоко вверху между громадными глыбами: Бабс проносился на фоне просветов между скалами, словно какой-то летучий призрак Мальгури.

Брен не заметил гребня холма — только на мгновение потерял из виду Илисиди и Сенеди и, следуя за ними во главе колонны из двадцати с лишним всадников, вырвался на продутый ветром и заваленный каменными глыбами склон над неглубоким ручейком и парой зарастающих кустами колей.

Вот это — дорога? — спросил он себя.

Вот эта тропа и есть та самая западная дорога, о которой говорил Сенеди, где мы должны встретиться с остальной частью отряда?

На гребне холма следом за ним появились другие всадники, и Сенеди послал одного вниз — как услышал Брен, посмотреть, нет ли свежих следов.

Он использовал особое слово, которое означало не столько следы вообще, сколько следы машины.