Невидимый заговор против человечества - Н. Сенченко

Тем не менее, спустя 5 месяцев после скандальных сообщений в апреле 1921 г., газета “Нью–Йорк таймс” в номере от 23 августа 1921 г. пишет: “Банк “Кун, Лейба и К°”, субсидировавший через свои немецкие филиалы переворот в России в 1917 г., не остался в накладе от своих благодарных клиентов. Только за первое полугодие текущего года банк получил от Советов золота на сумму 102 млн 290 тыс. долларов (свыше 20 млрд долларов по курсу 1990–х годов. — Н. С.). Вожди революции продолжают увеличивать вклады на своих счетах в банках США. Так, счет Троцкого всего в двух американских банках за последнее время возрос до 80 млн долларов. Что касается самого Ленина, то он упорно продолжает хранить свои “сбережения” в Швейцарском банке, несмотря на более высокий процент годовых на нашем свободном континенте”.

Однако иудеобольшевикам было мало грабить население, банки, музеи, дворцы, торговые предприятия и т. п. Начиная с 1917 г., они принялись грабить императорские гробницы, царские усыпальницы, кладбищенские склепы и даже мавзолеи святых отцов. А 23 апреля 1922 г. Ленин подписывает декрет “Об изъятии церковных ценностей в пользу голодающих”.

“Этот шаг восхитил всех, — пишет Бунич, — уже было разочаровавшихся в Ильиче, даже Сталина. Работа предстояла “адова”. По стране насчитывалось около 80 тыс. христианских церквей, главным образом православных. Отряды ГПУ (так теперь называлась ВЧК) ринулись к воротам храмов и монастырей. Верующие пытались своими телами защитить драгоценные святыни. Нападавшие без каких‑либо колебаний открывали огонь. С икон срывались драгоценные оклады и серебряная утварь, включая дароносицы и паникадила XV‑XVII вв., литые золотые кресты времен Иоанна Грозного и первых Романовых, складывались в ящики и мешки. Выковыривались драгоценные камни, срывались переплеты с Библий, конфисковывались все найденные золотые и серебряные монеты. Пылали костры из древних икон, горели инкунабулы и палеотипы, Библии XIII в., крушились алтари”[607].

Однако это было только начало. В мае 1922 г. патриарх Тихон был арестован вместе со всеми членами Священного Синода. 32 митрополита и архиепископа были расстреляны…

Все эти события очень напоминают Французскую революцию. Великая афера всех веков под условным наименованием “Мировая революция” продолжала свое победное шествие. Не существует цифры, способной в какой‑то мере подвести денежный итог разграблению Российской империи. Разрушенные церкви высились среди пепелища памятниками погибшей цивилизации. Подавляющая часть образованного общества была уничтожена и в ужасе бежала из страны. Сельское хозяйство разрушено, экономика развалилась, речной флот погиб, подвижной состав железных дорог фактически уничтожен.

И на передовом крае как всегда евреи, они везде: в правительстве, ВЧК, в руководящих органах партии… Россия превратилась в поле, усеянное лишь мертвыми костями.

А что же вождь революции — Ленин?

В декабре 1922 г. произошла трагическая неожиданность. Ленинскому поручителю по всем финансам партии большевиков и личным вкладам вождей в Швейцарии Ротштейну в швейцарском банке заявили, что по указаниям владельцев, а точнее их уполномоченных, знавших комбинацию шифров и девизов, все деньги основного капитала переведены на три отдельных счета с новыми шифровыми комбинациями. Правда, деньги на личных счетах остались нетронутыми. Парвус нанес Ленину нокаутирующий удар. Более того, еще не оправившись от этого удара, вопреки протестам врачей, по требованию Ленина его привозят в Кремль, где наиболее страшные опасения становятся де–факто. В кабинете вождя произведен тщательный обыск, вскрыт сейф и изъяты “архисекретные” документы, включая банковские поручительства, чековые книжки и целую коллекцию загранпаспортов. Это его окончательно добило. Это был именно тот удар, от которого он уже не только не оправится, но и умрет в страшных муках, которые ни на йоту не тянули на муки, на которые он обрек Россию.

Вот как описывает И. Бунич последние дни вождя иудеобольшевиков: “Воины–интернационалисты круглосуточно несли караул вокруг роскошного двухэтажного особняка, бывшего загородного дворца великого князя Сергея Александровича, в Горках. В морозную рождественскую ночь 1923 г. они услышали страшный вой, доносящийся, казалось, прямо из‑под дома. Стояла глубокая ночь, в небе светила полная луна. Щелкнув затворами своих испытанных австрийских карабинов, часовые стали сходиться на источник воя, решив, что к особняку подошли из леса волки. Но волков не было. На застекленной веранде первого этажа в кресле–каталке сидел Ленин, одетый в телогрейку и валенки. Подняв изможденное лицо к луне, он протяжно и дико выл. Злой дух взывал к своим собратьям в космосе, просясь на волю. Он сделал свое дело…

В трескучие морозы января 1924 г. рабочие заступами и ломами копали котлован под временный мавзолей. Ломом была пробита канализационная труба, но пробоина, схваченная морозом, не была замечена. В первую же оттепель труба лопнула, залив своим содержимым мавзолей. Узнав об этом, томившийся под домашним арестом патриарх Тихон скорбно заметил: “По мощам и елей”[608].

Возникновение коммунизма

Много тайных обществ принимали участие в движении, которое, в конечном счете, привело к коммунизму. Одними из самых ранних, возможно, были Карбонарии, или угольщики средневековой Италии. Согласно автору Аркону Даролу, Карбонарии утверждали, что были основаны в Шотландии, где они вели свободную жизнь в коммунах, в диких лесах, сжигая древесину для получения древесного угля. Они создали правительство, состоящее из трех вендет, или лож: административной, законодательной и судебной. Ложами руководила Высшая Ложа во главе с Гроссмейстером, стоявшим во главе по типу примитивного масонства.

“Под видом переноса древесного угля для продажи они приходили в деревни и, взяв себе имя реального Карбонария, легко находили сторонников, сообщая друг другу о своих планах, — писал Дарол. — Они подавали друг другу условные знаки, прикосновения и слова, имеющие тайный смысл” [609]. Антиклерикальная доктрина Карбонариев, ставшая известной как “лесное масонство”, широко распространилась после введения на престол французского короля Франциска I. Члены этого масонства так заполнили Италию, что они почти доминировали в стране.

“В начале 1820–х годов они были больше чем просто власть, — писал Дарол. — Они хвастались, что их отделения и общества распространились в Польше, Франции и Германии. Большевики и их коммунистические теоретики берут свое начало от угольщиков…”[610]

Антиавторитарный социализм Карбонариев, иллюминированное масонство, рационалисты и гуманисты, созревавшие в Век просвещения, стали объединяться в начале XIX ст., значительно ослабляя Римско–католическую церковь.

“В наши дни, если масонство не находит Якобитов или другие клубы, оно порождает и поддерживает движения сатанинские и опасные. Коммунизм, как и карбонизм, является всего лишь формой иллюминированного масонства (основателя Иллюминати) Вейсгаупта”[611], — предупреждал монсеньор Джордж Диллон в 1885 г.

Одним из таких движений была Международная рабочая ассоциация — более известная как Первый интернационал — прямой предшественник коммунизма, созданный в Лондоне в 1864 г. Вскоре им стал руководить Карл Маркс.

Маркс родился в 1818 г. в городе Триере, Германия, в семье Генриха и Генриетты Маркс, его родословная насчитывает долгий список еврейских раввинов и, следовательно, он несомненно был знаком с мистическими традициями Торы и каббалы. Чтобы поддерживать антисемитизм, Карл и его отец крестились в Евангелистской государственной церкви. Оба находились под сильным влиянием гуманизма Века просвещения.

После окончания Боннского университета в 1836 г. Маркс устроился в Берлинский университет, где он примкнул к тайному обществу, называемому Докторским Клубом, заполненному приверженцами Гегеля и его философии. Хотя ранее Маркс проповедовал набожные христианские идеалы, он примкнул к этим гегельянцам, отойдя от веры и утверждая, что христианские Евангелия были “человеческими фантазиями, являющимися результатом эмоциональных потребностей” к прямому атеизму[612].

Некоторые современные авторы даже утверждают, что Маркс в конечном счете стал сатанистом. Они указывают на его постоянную критику Гегеля как на недостаточно материальную для его образа мышления, антиобщественные общества, в которых он вращался, и работу, написанную Марксом еще студентом, когда он заявлял: “Если есть что‑нибудь, что пожирает, я буду находиться здесь, хотя я предам мир руинам… это действительно будет жизнь”[613]. Метафизические взгляды Маркса и его критиков нельзя игнорировать.