Анафема в десятый круг - Алёна Лепская

От всего этого, я припомнила с какой репликой однажды явилась мама Рафа к нам не репетицию. Я уставилась на своё кольцо. Попытка его снять, потерпела фиаско, хотя рука уже зажила, и всякий намек на воспалённую припухлость давно уже исчез. Но кольцо не снималось, противореча законам чёртовой физики, ведь оно элементарно не могло преодолеть костяшку пальца. При том, что как-то же оно туда попало, не так ли? Причём вполне свободно и беспрепятственно. Какого…

Затем я уставилась на Ярэка.

― Яр, а что такое «Ромнари»

От неожиданности моего вопроса, он клянусь, чуть равновесие не потерял.

― Ээ… и что это такое?

― Тебе виднее, ромн это твой язык.

― Дааа?… ― протянул он с сомнением, спохватившись закивал, ― Не, ну так-то, да конечно… ой, я не помню, спроси у Рафа. ― перевел он стрелки, крайне внимательно изучая брошюру, в которой ничего нового уже не откроет для себя, ибо он давно уже всю её просканировал.

― Ярэк? А ты знал, что у тебя акцент? ― поинтересовалась я так, между прочим.

― Правда? ― переспросил он якобы удивлённый. Якобы ― здесь ключевое слово. ― Знаешь, я как-то не обращал внимания.

― Конечно, нет…― процедила я. Парень, одернул буклет на стенд,

― Пойду… кофе выпью. ― нашёлся он, не смотря на меня. Я проводила его испытующим взглядом.

― Иди, выпей.

В итоге, взвесив все риски, Рафу нашли более менее подходящий препарат эритроцитов. Я же хотела только одного. Увидеть его наконец.

Такую возможность мне предоставили только к обеду. Яр уговаривал меня поесть сначала, но я была категорична. К тому же очень сомневаюсь, что я смогу съесть хоть кусочек в таком нервном напряжении.

«бип», «бип», «бип»… ― вот именно этот размеренный звук служил мне связью с реальностью в течении последнего часа. Под него я закрывала глаза и открывала я их, тоже под него. Я была опустошена, совершенно. Я даже пошевелиться не могла.

Я то и дело открывала и закрывала глаза, но он всё ещё не пришёл в себя, и когда очнётся неизвестно. Может сейчас, а может через пару часов. Ладно, не стану гадать, надо только немного подождать. Всего за одну ночь я научилась ждать. Реально ждать. Это был жестокий урок.

― Смолова-Керро? Я думал ты просто Смолова… ― я вскинула голову, от звука голоса Ярэка, ― Как самочувствие?

Мне было в целом наплевать на своё самочувствие, я застряла взглядом на повязке.

― Долго он не сможет играть? ― спросила я еле-еле прикасаясь к бинтам. Ткань казалась жёсткой и колючей в сравнении с его кожей.

― Не меньше месяца, нужно на восстановление. ― подумав ответил Ярэк, ― Но зная его, и день хоть бы вытерпел, без своей гитары.

― И что теперь делать? В смысле, с работой?

― Ничего, заменят нашего бас-гитариста, на время. ― Яр пожал плечами, будто всё было очевидно и просто, ― Ничего страшного.

― Ага и вообще солиста. ― хмыкнула я мрачно. Парень скептически и укоризненно окинул меня взглядом, и вскинул подбородком, скрещивая руки на груди.

― А ты на что?

― Да какой я к чертям солист. ― простонала я тихо, ― Так в качестве подпевки, только.

Он долго молчал чем привлёк моё внимание. На меня без эмоций уставились два тёмно-карих глаза.

― Смешная шутка. ― буркнул он и посмотрел на брата, ― А вообще-то, если всё хорошо пойдёт, его здесь в принципе никто не держит.

Вообще-то остался один немаловажный вопрос который не мешало бы обсудить. Я цепко поймала взгляд Ярэка, и попыталась улыбнуться.

― Если ты ему расскажешь о том, что я всё знаю, мне придётся тебя убить.

Думаю это не было похоже на снисходительную улыбку, поскольку парень почти поверил в это. В следующее мгновение он медленно повёл бровью.

― Становись в очередь. Меня ждёт серьёзный конфликт, когда он очухается, и узнает, что я позволил сделать операцию без его согласия. А когда родители его узнают, что вообще произошло, с тем условием, что я был рядом, мне вообще копец. Так что едва ли ты успеешь до меня добраться. ― сменившись в выражении на озадаченное, он развёл руками, ― И вообще, что здесь такого?

Я отвела взгляд, пряча глаза.

― Не нужно ему знать об этом. Просто помалкивай Ярэк, ладно? Это не сложно.

― Эм, ладно.

Мои локти нашли опору на краешке кушетки, не касаясь Рафа, и я подпёрла голову ладошками. Сидя рядом с ним, на стуле я буквально полудремала. На моё плечо осторожно легла тяжёлая ладонь, от чего я мгновенно содрогнулась и отпрянула. Яр, слегка опешил, от такой моей реакции, склоняя голову набок, он внимательно меня рассматривал.

― Ты в порядке?

Я провела ладонью по лицу, и вернулась в то же положение что и была, опираясь на руки и пряча от него взгляд.

― Я просто устала, и спать хочу.

Осторожно, я коснулась лица Рафа, немного очертя подбородок, с виднеющейся щетиной. Он был колючим, он конечно же не брился вчера утром. Его золотистая кожа, всё ещё сильно бледная, но уже не выглядит мертвенным серым пеплом. Чёрные ресницы немного подрагивают, говоря мне о том, что он просто спит. Не в коме, просто ещё под наркозом, просто на просто спит и видит сны. И грудь его под бинтами, спокойно вздымалась и опадала, он дышит, и делает он это Слава Богам, без помощи аппарата искусственного дыхания. Он такой умиротворенный в этом стазисе. Иногда мне кажется, что стоит мне отвернуться, и он улыбнётся. Правда повязка его меня откровенно напрягала и даже пугала. Я убеждала себя, что всё заживёт, и ему станет лучше. Пара швов, под правым нижнем ребром и не более. Он здесь, со мной, я точно знаю, что он никуда не исчезнет. Пока не исчезнет, и это главное.

― Мы с тобой одной крови. ― припомнила я реплику из советского мультфильма, ― Ты ― и я.

Но он разумеется никогда не узнает об этом.

― В такое время мне бывает жаль, что я не родился бабочкой…― хрипло пробормотали мне в ответ, припоминая всё того же «Маугли». Моя рука замела на таком уже родном лице, на котором расплылась ленивая немного вымученная ухмылка.

― Раф!

Глава 19. Эпитафия по любви

«Одиночество может быть большим благом.»

Не успел Раф, в себя прийти, как мне позвонил Миша. Я должна быть на студии ровно час назад. Вздохнув я посмотрела на Рафаэля. Он лишь коротко кивнул,

― Езжай домой.

Он был обеспокоенным, хотя и пытался улыбаться.

― Я тебя не оставлю.

Мне стало чертовски себя жаль. И стыдно перед самой собой. Ну почему я просто не могу оставить его в покое и дать ему жить? Чего я жду? Почему я просто не могу, взять и уйти? Почему проклятое сердце заходится частым боем рядом с ним? Даже зная, что преданно. Глупое, глупое сердце… Бьётся и ждёт, когда его разобьют. Ждёт и не знает, что уже разбито, осталось лишь толкнуть и оно рассыплется.