Анафема в десятый круг - Алёна Лепская

― Это?

Это был ксанакс ― препарат, из группы транквилизаторов, или бета-блокатор, по сути, та самая хрень, которая всегда должна быть у меня под рукой, и которой у меня при себе не было. Зато она была в машине у Рафа, который, вроде давно уже подобными вспышками не страдает. Ну видимо это не совсем правда…

― Как знал пригодится. ― пробормотал, Ярэк, ― Правда думал, что ему.

Так, это он значит перестраховался? С чего ради интересно? Впрочем это я могу узнать и чуть позже.

Я сидела в коридоре клиники, в хирургическом отделении, в ожидании, когда окончится операция. Я уже приняла убойную дозу противотревожного препарата, и меня с пристрастием допрашивал Ярэк.

Но что я могла ему ответить?

Во первых: я не знала этого человека, напавшего на меня.

Во вторых: он не нападал на меня. В смысле, он не был каким-то пьяным мудаком из бара, хотя вероятно он был сумасшедшим серийным маньяком. По крайней мере я так не думаю, ведь всё что он пытался сделать, это забрать меня, и будем звать его мистер «икс», а лучше товарищъ «XЭ», и это, не латиница, это чистой воды кириллица, ибо как иначе назвать этого неизвестного, Хрен Знает Кого, я не представляю. Он даже не пытался меня ударить, и вообще был со мной предельно вежлив, он просто хотел, чтобы я немедленно пошла с ним, чего я собственно делать не собиралась. Однако я не могла не обратить внимание на ряд странностей.

Странность # 1: Он точно знал, что я буду в этом баре, в это время, что невозможно, ведь я не планировала этого. Я просто зашла в бар, по естественной так сказать причине, и хотела там остаться, дожидаясь когда Сола прекратит наконец конфронтацию с Мишей по телефону. Вывод: товарищъ «XЭ», следил за мной.

Странность # 2: Он был прилично одет. В смысле реально прилично, даже при моих узких познаниях в моде и брэндах. Его часы например стоят не меньше пары тысяч баксов, точно, я такие видела в бутике когда недавно покупала подарок Рафу. Вывод: товарищъ «ХЭ» не бедный человек.

Странность # 3: Он был охренеть как хорошо подготовлен, в плане ведения боя. Я это заметила сразу же, и поняла, что долго я отбиваться от него не смогу. То, что он умудрился ранить Рафа, вообще шок для меня, зная Рафаэля, и то, что Гордеев, в состоянии аффекта, вещь ужасающая, для любого человека, не взирая на силу, массу, и боевые навыки. В этом мне приходилось убедиться воочию. Вывод: товарищъ «ХЭ» ― профессионал.

И я даже не исключаю, что он какой-нибудь коллекционер и я являлась недостающей частью его коллекции. И вообще всё это просто убийственно странно и жутко, ведь вчера снова покушались на мою мать. Самое интересное, что я узнала об этом не от отца, и даже не от Альбины, а увидела заголовок в газете, которую читал посетитель, когда я вошла в бар. Великолепно просто.

Я разумеется родственников своих не стала тревожить на сей счёт. Ни к чему отцу, всё это знать, на ночь глядя, по крайней мере. Пускай себе думает, что я с Рафом и все со мной в порядке.

Вот только с Рафом всё совсем не в порядке.

Я бездумно, водила пальцем по татуировке лун, на руке которой грызла свой ноготь на большом пальце. Прозвучал тысяча и один вопрос, Яр наворачивал круги, с заломленными за шеей, руками и откровенно бесился, пытаясь всё понять. Я не знала, как это объяснить. Я сильно переживала, всё таки с ранениями шутки плохи.

И я переживала, хотя по идее, я должна благодарить вселенную за свершившееся возмездие за меня. Но было больно, от того что было больно ему. Тот момент, в котором я более не могла отрицать этого, и скрываться от этой истины. Я влюбилась в него, я на самом деле просто чертовски любила его, иначе меня бы здесь сейчас не было. Ведь что такое любовь? В Армянском языке есть такое выражение, прировненное по смыслу к выражению: «Я тебя люблю». «Я возьму на себя твою боль» ― вот как звучит это выражение на русском. И я бы с радостью взяла на себя его боль сейчас, несмотря на то, что он и так причин её мне, в самом плохом смысле слова. И эту боль увы не снять аспирином. Я не прощу его предательства и этой игры со мной. Я должна ненавидеть его. Но не могу не любить. Всё-таки мнение, что от любви до ненависти один шаг ― дало сбой, прямо на мне.

― Тори… ты плачешь или смеёшься? ― насторожился Ярэк, ― Или ты делаешь это одновременно?

Я лишь головой покачала. Что я ему отвечу? Что я дура? Это, не секрет для него, и так…

Я уже не могла ни о чём думать, ни говорить. У меня просто не было сил, их все отнял панический страх и транквилизатор. Он не успокаивал! Он вероятно способен вырубить лошадь, но утомленность и спокойствие, не одно и тоже!

Яр ещё пятьсот раз спросил, как я себя чувствую. Как будто, это меня розочкой под рёбра пырнули!

― Клянусь, следующий кто задаст мне этот вопрос получит прямо в лицо! ― не выдержала я, вспылив. Он всё понял, и отвалил от меня, наконец.

― Вик, давай я домой тебя отвезу. ― снова предложил Яр.

― Нет. ― отказалась я вновь, бесцельно смотря на часы в коридоре, перед собой. ― И не называй меня так.

― Почему? ― он внимательно на меня посмотрел, ― Нет, серьёзно.

― Мне это не нравится. ― ответила я следя за секундной стрелкой.

― А братцу моему, значит можно?

― Нет.

― Но его это не колышет? ― осведомился он с ухмылкой. Я немного прищурила один глаз.

― Как догадался? ― пробормотала я.

Яр, устало усмехнулся и поднялся на ноги.

― Ладно, я пойду раздобуду нам кофе, ты какой пьёшь?

Лениво перевела взгляд на парня,

― Как-то ты, странно произносишь слово «виски»… ― пробормотала, я без особого энтузиазма. Криво ухмыльнувшись, он повел бровью.

― Тори, раздуплись, я знаю, что нельзя пить убойные успокоительные с алкоголем.

У него ухмылка Раффи.

Надо почаще напомнить себе, не называть Рафа, так, как зовёт его мать. Мне кажется я больше не имею на это прав.

Стрелки часов двигались слишком странно. Время был почти час, а никаких вестей не было. Ярэк без обломов сидел на полу, облокачиваясь на стену, вытянув длинные ноги и скрестив их в лодыжках. Я вся извертелась и исходилась, а он просто беспардонно хлестал вискарь, с горла. Такое чувство, что для него инцидент был последней каплей в некоем море, и он просто решил напиться. Причём Ярэк не особо-то нервничал. Хотя вероятно всему виной Джек.

― Я не понимаю, что можно делать так долго?

― Сысли? ― переспросил он невнятно.

― Сысли? ― передразнила я парня, ― Ты уже Джеком прибраться в конец успел, а операция ещё идёт! Час ночи уже! Что, чёрт подери, можно делать два часа?! И нахрена ты огрел его и наврал! Ты, что там царапина! Ему явно нельзя были никуда бежать!