СССР: Бесконечная онлайн закупка - Карим Анарович Татуков

Юлиан проявил гораздо больше уважения. — Справедливо ли будет сказать, что мы по праву рождения должны занимать более высокую «экологическую нишу».

Раньше это была просто вежливость и учтивость к представителю своего вида, который, потенциально, мог бы стать зятем семьи. Но после вспышки силы статус Павла мгновенно вырос на несколько пунктов.

— Мне сейчас кричать зих хайль? — Паша усмехнулся, откидывая испачканную салфетку.

Он не относился с предубеждением к нацизму… он относился с предубеждением к любым идеологиям, коверкающим объективную действительность в угоду собственным желаниям. То есть к ЛЮБЫМ идеологиям. И приобщаться к ним не имел ни малейшего желания.

— Не путай нас с идиотами, верившими в фантомные грезы Гитлера и Муссолини. Они делили людей на правильных и неправильных, при том, что отличия между ними, как на генетическом, так и на физиологическом уровне, меньше одного процента. — Юлиан стал гораздо более эмоциональным, чем в начале. Набирая обороты в попытке убедить Павла, или, может, перетянуть на свою сторону? — Мы лучше, и это не выдумка. Это можно увидеть глазами, ощутить кожей, услышать, и почувствовать запах. Просто представь страну, где на вершине находится именно те, кто должен быть, а не фальшивые акулы, доплывшие до верхних слоев в результате искусственного разделения. Мы — высшая ступень эволюции, по праву рождения нам уготован престол, и власть над простыми смертными.

Как говорится: «Начали за здравие, закончили за упокой». Юлиан распалился настолько, что встал из-за стола, и начал активно жестикулировать, едва не выпустив негативную энергию. Однако припомнив об опасных осколках, мгновенно передумал.

Катя слушала и смотрела на все это с нескрываемым отвращением. Она то и дело бросала взгляд на взгляд Павла, сохранявшего равнодушие, и не выражавшего какое-либо отношение к речам сумасшедшего отца.

Глава 110

Не выйдет

После пламенной речи Юлиана, Павел, не обращая внимания на эмоциональную девушку, долго молчал. Он почесывал квадратный подбородок, из-под кожи которого пробивалась грубая щетина, размышляя обо всем, что услышал. В конце концов, он ответил:

— Если при всех своих способностях, вы до сих пор не на той вершине, на которой хотите находиться, то расслоение не искусственное. Оно вполне естественное. — От слов Павла, сказанных отрешенным тоном, у собеседника дернулось веко. А вот Катя едва заметно улыбнулась. — Хомо сапиенс и правда, не самое совершенное существо. Отправьте человека голышом в лес, его загрызут все кому не лень. От блох до тигров. Значит ли это, что блохи и тигры совершеннее? В некотором смысле да, однако, преимущество людей вовсе не в оборонительных, или атакующих способностях. Преимущество заключается в комплексе факторов, вроде социальности, компоновки нейромедиаторов в мозгах, мысленно-языковой модели мира, креативности, как ни странно, удобных конечностях, и некоторых других не менее важных вещах.

Перечислив все то, что он запомнил из книг по биологии, Паша ковырнул мизинцем в носу, сводя на нет возвышенное впечатление от ранее сказанного.

«Животное…»

«Грязное животное!»

«Ну что за дикарь. Ах… каков же он без одежды?..».

Вся троица Димченко оказалась относительно солидарна в мыслях об австралопитекоподобном госте.

— Короче говоря, мы, как подвид, имеющий те же сильные стороны, но с плюсиком, можем быть лучше обычных людей… Но толпой нас все равно запинают. И это не будет типа: «ай-яй-яй, нельзя так». Мы таких пиздюляузеров выхватим, староверы перекрестятся. Система распознавания свой-чужой не зря сформировала расы, нации, религиозные и государственные противостояния, со всем остальным мироустройством. Эволюционисты че за типы ваще, спору нет, и поэтому отличаются, не вписываются, а значит, заслуживают истребления. Хотите поджечь запал? Ну, удачи. — Паша был бы лицемером, если бы сказал, что не понравились речи Димченко. Хоть он и не являлся природным эволюционистом, а получил силы в результате принятия препаратов, какое это имеет значение? Доминирование — стремление всего живого, и он — не исключение. Однако при всем при этом нежелание присоединяться к какой-либо идеологической группировке отрезвляло Павла. Он обладал достаточными средствами, чтобы попытаться самостоятельно взобраться на вершину. — Вот когда встанете у руля мирового господства, тогда и поговорим. А пока эти идеи звучат довольно садомазохично. Да и речь ведь не ведется о господстве в коммунистическом государстве. Подтекст явно империалистический. Возрождение Российской империи? Это не ко мне.

Паша не строил иллюзий по поводу государственностей. Власть всегда находилась в руках элиты, независимо от формы правления. Но империализм… Это наименее приемлемый из всех вариантов для достижения его целей. Даже коммунизм при всей своей нелюбви к «особенным», вполне себе комфортная среда. Идеи идеями, а люди, реализующие их, остаются людьми:

Взятки, угрозы, договоренности, все это прекрасно работает во взаимосвязанной, на всех уровнях, системе. Любой, кроме гребаной монархии. Там, если венценосному барану что-то взбредет в башку, он действительно может перевернуть стол. Разрушить все ступеньки и лазейки, по которым амбициозные люди карабкаются наверх, и даже элита может не справиться с регулированием ситуации.

— Российской, Римской, Английской, Испанской, есть ли между ними разница? Я говорю о настоящей империи, империи нас с тобой, империи, где разницу в сословиях не будут маскировать под демократию, и социализм, продолжая жить все в тех же абсолютно разных условиях. Нет, это будет расслоение, но справедливое, основанное хоть на чем-то действительно важном, а не на желании одних приматов, отличаться от других. И прежде чем ты скажешь, что мы — такие же приматы. Можешь в это и дальше верить, но мы — шимпанзе в сравнении с капуцинами, гориллы в сравнении с лемурами. Что плохого, что лес будет принадлежать нам? — На этот раз Юлиан разразился не крошечными белыми нитями, а колоссальным количеством негативной энергии, в мгновение ока заполнившей огромное пространство объединенных квартир.

Раздался оглушительный треск, трехэтажное здание задрожало. Стены и окна покрылись инеем, все жидкости застыли, белые нити разрушали все, чего касались: Мебель, произведения искусства, стены. Нити даже на бетонном полу оставляли глубокие борозды, и лишь потому не пробивали его насквозь, что контролировались Юлианом.

Паша отскочил назад, к самой стене. В напряженных руках со звоном появилась двусторонняя глефа, из которой вылетело облако песка.

«Ох ты ж мля…».

Он широко раскрытыми глазами смотрел на то, как песчинки буквально стираются в пыль на границе столкновения с белыми нитями.

Если сравнить собственную силу, и силу альбиноса, то это будто столкновение коляски с танком. Огромная разница, без всяких преувеличений.

— Не переживай, я же говорил, что не вредим своим. Без причины… — С многозначительной ухмылкой Димченко старший отозвал