СССР: Бесконечная онлайн закупка - Карим Анарович Татуков

— О, ничего сверх меры. — Юлиан попытался изобразить что-то наподобие улыбки, вышло приемлемо, но все равно насквозь фальшиво. — Не убивать своих, не предавать своих, не оставлять своих в беде.

Загнув три пальца, он закончил перечисление немногочисленных постулатов с докторским выражением: «Вот и все, а ты боялся».

Глядя на Павла, у которого лицо снова стало неестественно кукситься, как после литра концентрированного лимонного сока, альбинос переменился и мрачно спросил:

— Ты услышал что-то смешное? — Начиная потихоньку закипать, он уже представлял себе юношу в сознании. Почти так же, как жена, без одежды… разве что по кусочкам, и в канаве.

— Да не-не, я все понял. Брат за брата за основу взято. Ни один удар, кроме солнечного, не должен оставаться без ответа. — Успокоив эмоции, Паша сделал знак пальцами «О’кей». После чего спросил, также перейдя на неформальное обращение: — Но все же позволь уточнить, свои — это эволюционисты, а не свои — все остальные?

Дождавшись утвердительного кивка, Паша внутренне вздохнул. По крайней мере, если верить словам альбиноса, его не сдадут властям на эксперименты. Уже даже и не хотелось расстраивать приятных людей, которые умели держать язык за зубами.

Впрочем, для достижения Катиной цели, не обязательно хамить. Достаточно быть собой, чтобы разумные предки дали решительный отворот-поворот.

«Не то чтобы хвастался, но бывшие тесть с тещей тапками выгоняли меня во время знакомств четыре раза. А на пятой попытке установить контакт, деваться было уже некуда, так как „суженая“ находилась в положении. Шах и мат, епта! Вот только играл я тогда против самого себя…».

— Что-то не так с едой? — Заметив, что гость замер с ложкой в руках над горячим сырным супом, Василиса подала обеспокоенный голос.

Она не имела отношения к приготовлению всех этих блюд, прислуга-то на что? Однако все же являлась хозяйкой, и несла едва ли не юридическую ответственность за кухню.

— С едой все в порядке, выглядит просто потрясающе. Аппетитно, аж кишки отплясывают. Если бы не жуткая диарея, мучающая меня и соседей последние сутки, объел бы вас как тридцатилетний сынишка. — Паша отказался настолько вежливо, насколько мог. В действительности он просто не хотел прикасаться к еде, не исключая возможности отравления.

«Черт знает это высшее общество. Может у них вместо сахара мышьяк в почете? А показатель успешного ужина, вместо благодарных гостей, холодный труп на вынос?».

Лицо Василисы застыло, разморозившись только спустя несколько секунд. Она с кривой улыбкой кивнула, и больше не хотела задавать никаких вопросов. Да и есть тоже, желание напрочь отбило… Катя не подавала виду, пребывая во внутреннем мире. А вот Юлиан, совершенно не беспокоящийся о грязных словах Павла, просто внимательно продолжал следить за ним.

— Каких политических взглядов ты придерживаешься? — Неожиданно задал вопрос альбинос, видя, что гость не собирается притрагиваться ни к еде, ни к напиткам.

На самом деле, такая осторожность не оскорбляла, а приятно удивляла главу семьи. Он сам не понимал, как можно прийти в чужой дом, и спокойно трапезничать, не опасаясь, что тебя отравят? Попустительство и глупость! Кажется, несмотря на полудурошное строение мозгов юноши, в нем есть и достойные качества, включая бдительность.

— Я — анархист. — Наконец, получив возможность отложить ложку, Паша отодвинул суп, и сцепил руки в замок. Он ответил серьезно, после некоторого размышления. — Мне не нравится коммунизм, не нравится демократия, не нравится империализм, не нравится теократия, да и любая другая форма государственности, подразумевающая надо мной чью-либо власть, не нравится. Я как маленькая бунтующая тринадцатилетняя девочка, недовольная всем миром.

Последнее сравнение искренне позабавило Юлиана, заставив его впервые за долгое время по-настоящему улыбнуться. Хотя было это всего на мгновение, и неправда.

«Коновалов, похоже, весьма критичен не только в оценке окружающего мира, но и самого себя. Воспитание отвратительное, манеры никудышные, но самосознание в порядке».

— Как маленькая бунтующая тринадцатилетняя девочка, удивительно точная метафора… — Юлиан покосился на навострившую ушки Катю, заставив ту в ответ злобно зыркнуть. — Но… анархист? Как какой-то панк?

Являясь политическим деятелем, Юлиан обладал обширными знаниями о народных движениях, в том числе и о панках. Этих недоумков с дурацкими прическами, и идиотскими идеями он на дух не переносил.

«Дурость, возведенная в куб, и помноженная на безвкусную музыку».

— Как панк? Нет, как тот, кто в хаотическом мире сможет извлечь большую выгоду, чем при любом структурированном государственном строе. — Паша ответил довольно быстро, так как уже обдумывал данный вопрос.

Он понимал, что анархизм — не какая-то стабильная структура, это всегда переходный этап из одной формы государственности к другой. Но так же период, в который происходит передел старой власти. Период, когда стены цивилизации, огораживающие общество от законов природы, рушатся.

В рамках абсолютной нерегулируемой свободы начинается очень быстрый и жестокий отбор наиболее приспособленных. Квинтэссенция ада для слабых, и рая для сильных. Это именно тот период, в который амбициозные люди как он, могли бы вознестись на самую высь, ну или подохнуть где-нибудь в канаве. Впрочем, Павел готов был рискнуть.

— Значит, все дело в выгоде? — Не скрывая разочарования, спросил альбинос.

Он явно ожидал… большего. Ценностей, идеологии, в конце концов, веры, стоящей за выбором.

— Всегда все дело в выгоде, размножении, и выживании. — Паша говорил открыто, ничуть не смущаясь своей утилитарной позиции.

Перед этими высокоидейными людьми он выглядел как проститутка, не смущающаяся позорного заработка.

— Это верно только для животных. — Хмурому Юлиану совсем не нравилось то, что юноша сводит всех под примитивные механизмы.

Катя, почувствовавшая недовольство отца, одновременно была и счастлива, и насторожена. Она знала, во что может вылиться его гнев…

— Мы и есть животные. Биологические машины для сохранения и передачи генов. Не более чем продвинутый результат борьбы самореплицирующихся организмов, ведущих гонку вооружений с момента появления в первичном бульоне. — Паша усмехнулся, поняв, что задел самомнение хозяина квартиры. Он и сам бы не прочь возвыситься над всем живым, да вот только реальность — сверхмашина для унизительных пощечин. — Быстрое размножение в ответ на долгую жизнь других саморепликаторов, успевающих за больший промежуток времени собрать большее количество копий самих себя, и соответственно захватить больше ресурсов. Защитная белковая оболочка в ответ на химическое оружие, позволяющее уничтожать конкурентов, и забирать из их тел строительные блоки для копирования самих себя. Хищные инструменты для преодоления белковой оболочки, и средства передвижения для улепётывания от обладателей этих