Столетняя война. Том II. Испытание огнем - Джонатан Сампшен

держать его постоянно в столице. Проблема заключалась в том, что дворянство, на долю которого приходилась большая часть налогового потенциала королевства, отказалось принимать участие в февральских собраниях Генеральных Штатов и настаивало на проведении отдельного собрания. А после убийства маршалов они не хотели проводить его в Париже. Поэтому 12 марта 1358 года Совет Дофина созвал дворян Пикардии, Артуа, Бовези и Верхней Нормандии на собрание 25 марта в соборном городе Санлисе в тридцати милях к северу от Парижа. Шампань также бойкотировала Генеральные Штаты, поэтому 9 апреля в городе Провен было созвано еще одно собрание, представляющее все три сословия графства. Присутствие Дофина было необходимо на обоих мероприятиях, поэтому было решено, что его будет сопровождать Карл Наваррский. Но в последний момент планы сорвались, так как Карл слег в Манте из-за абсцесса в паху и не мог передвигаться. Незадолго до 25 марта 1358 года Дофин покинул Париж. Его сопровождали дядя, герцог Орлеанский и кузен, граф Этампский, избранные советники и небольшой военный эскорт. После собрания в Санлисе, которое прошло без особых событий, Дофин и его спутники отправились в Компьень, чтобы отпраздновать Пасху и освобождение. В этом небольшом, обнесенном стеной городке на Уазе, который находился под надежным контролем его офицеров, Дофин смог воспользоваться растущей волной гнева среди дворянства против эксцессов парижского восстания и спланировать собственные ответные действия. Он уединился с двумя агентами своего отца, прибывшими из Англии: духовником Иоанна II доминиканцем Гийомом де Рансе и личным секретарем короля Ивом Дерриеном. Их беседы были окутаны тайной. Вероятно, именно в Компьене было принято решение порвать с королем Наварры и заставить парижан подчиниться[526].

* * *

9 апреля 1358 года в Провене открылось собрание Штатов Шампани. Местом действия, вероятно, был зал старого дворца графов Шампани. Присутствующие были выходцами из обширного региона, которого почти не коснулись военные действия к югу и западу от столицы. Они с гневом смотрели на насилие в Париже и с непониманием на публичное одобрение его Дофином. Дофин при открытии заседания Штатов обратился к ним с речью. Он сказал, что их страна находится в большой опасности и призвал оставаться едиными перед лицом недавних бедствий. Он сказал, что в Париже произошли ужасные вещи, которые, возможно, будут лучше поняты, когда все услышат их объяснение от людей, ответственных за них. С мрачной иронией Дофин обратился к представителям, которые были посланы городом Парижем для наблюдения за ходом событий. "Здесь присутствуют мастер Роберт де Корби и архидьякон Парижа, — сказал он, — им, несомненно, будет что сказать вам от имени добрых граждан Парижа". Оба парижанина, очевидно, были захвачены врасплох. У них не было никаких объяснений. Роберт де Корби заявил, что парижане высоко ценят жителей Шампани и искренне надеются на их поддержку, а что касается недавних беспорядков в городе, то о причинах они когда-нибудь узнают от тех, кто принимал решения и будут удовлетворены.

Делегаты удалились в дворцовый сад, чтобы поговорить между собой. После небольшой задержки Дофин и его сопровождающие были приглашены присоединиться к ним. Главой делегатов был Симон де Руси, граф Брены. Он объявил всех присутствующих "добрыми и верными подданными", которые готовы поддержать Дофина, однако необходимо отложить принятие окончательного решения до конца месяца, чтобы некоторые важные отсутствующие лица могли принять участие. Симон де Руси заявил, что дворяне Шампани больше не будут участвовать в Генеральных Штатах в Париже, а следующее их собрание состоится в небольшом городке Вертю, расположенном к югу от Эперне. Попытка вмешательства в разговор Роберта де Корби была с презрением проигнорирована. По словам де Руси, Штаты не сочли нужным отвечать ему. Однако, поскольку Жан де Конфлан был маршалом Шампани и важной фигурой в этих краях, они хотели бы знать, известно ли самому Дофину что-либо, что могло бы оправдать его убийство. Дофин ответил, что маршал "служил ему словом и делом преданно и хорошо". Де Руси поблагодарил его и сказал, что дворянство Шампани ожидает, что виновные в его смерти будут привлечены к ответственности[527].

На следующий день, 11 апреля 1358 года, Дофин отправил графа Жуаньи из Провена на север с отрядом из шестидесяти человек, чтобы овладеть Марше-де-Мо, большой островной крепостью на Марне к востоку от Парижа. Сам Дофин проскакал двадцать пять миль до Монтеро у слияния рек Сены и Йонны, вверх по течению от столицы. Замок и укрепленный мост в Монтеро принадлежали вдовствующей королеве Бланке, сестре Карла Наваррского. Вместе они составляли одну из главных крепостей Иль-де-Франс, контролируя сухопутные и водные пути к Парижу с юго-востока. Капитан этого города в полном вооружении и бацинете объявил Дофину, что отказывается открыть ворота без личного приказа вдовствующей королевы или короля Наваррского. Но после третьего требования сдать город, нервы его не выдержали и он капитулировал[528].

Дофин разместил гарнизоны в Мо и Монтеро и попросил привезти артиллерию из Лувра для их усиления. Через несколько дней он расположил свою штаб-квартиру в Мо и издал ряд прокламаций, адресованных северным провинциям. Одно из них гласило об отмене заседания Генеральных Штатов Лангедойля, которое должно было состояться в Париже 1 мая 1358 года. Делегаты должны были собраться через три дня, 4 мая, в Компьене. Другая прокламация призывала всех лояльных дворян присоединиться к его армии на Марне. У Дофина не было денег, чтобы заплатить им, но дворян влекли гнев и энтузиазм, и ходили слухи, что им разрешат пограбить Париж. И они собрались в большом количестве, из Шампани, из собственного герцогства Дофина — Нормандии, а также из разношерстных групп людей, уже набранных роялистскими рутьерами, такими как Бег де Виллен и бретонский капитан Фульк де Лаваль. Перспектива возвращения Парижа значительно подняла боевой дух сторонников Дофина. Уволенные в марте 1357 года министры начали выбираться из своих укрытий. Некоторые из них появились в свите Дофина, включая главного врага парижских радикалов Симона Бюси[529].

Даже в период процветания большие средневековые города жили на грани голода. Они зависели от сложной сети дорог и речных путей, по которым продовольствие доставлялось с огромных расстояний, и всегда были уязвимы перед лицом природных и социальных катастроф. Париж лежал в центре обширного мелководного бассейна рек с плодородной землей, многочисленное население которого в основном занимались производством продовольствия для городских жителей. После расчистки и интенсивного возделывания земли пейзаж уже выглядел не так, как  два столетия назад. На севере горизонт ограничивала гряда пологих холмов, покрытых густым лесом, простирающихся от Марны у Мо до Уазы у Шантильи, на которых поколения французских королей развлекались охотой и строительством загородных резиденций. К востоку и югу от столицы причудливая сеть рек протекала через болотистые земли Бри к долинам Осерруа и северной Бургундии. На юге, за большим лесом, простиравшимся от Фонтенбло до Рамбуйе, находилось плоское плато Босе-Шартрэн, тогда, как и сейчас, один из самых богатых сельскохозяйственных регионов Европы. Париж раздобрел за двести лет политической