100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941 - Арсен Мартиросян

Кампания в прессе должна начаться с 15-го числа. «X» заявил «Корсиканцу», что импорт каучука в Германию с востока решено направлять морским путем, а не через СССР, не считаясь с риском нападения английского военно-морского флота. «Корсиканец» считает, что прекращение транзитных перевозок через СССР является признаком подготовки к акции. Закс, сотрудник МИД Германии, и Тициенс, референт Министерства хозяйства по Венгрии, ссылаясь на своего знакомого из верховного командования армии, в беседах с «Корсиканцем» сообщили, что вопрос о нападении Германии на СССР решен. По сообщению «Старшины», в германских руководящих и военных кругах события в Югославии восприняты чрезвычайно серьезно. Воздушный штаб проводит активную подготовку действий против Югославии, которые скоро должны последовать. Для этого воздушный штаб с русского вопроса временно переключился на Югославию. В воздушном штабе считают, что военные операции против Югославии займут 3–4 недели, этими действиями отодвигается нападение на Советский Союз и этим сахмым вызывается опасение, что момент акции против СССР будет упущен.

В результате событий и переворота в Югославии немцы отсрочили полностью подготовленную операцию против Греции. В Грецию прибыло до 90 тысяч человек английских войск с авиацией и танками, что вызвало озабоченность в воздушном штабе Германии. «Старшина» заявил, что ему неизвестно, повлекут ли события в Югославии отсрочку в выступлении против СССР.

«Лицеист» сообщил, что, по мнению Шмидта и Раше, в результате событий в Югославии, ее ожидает участь Чехословакии. События продолжатся 5–6 дней, после чего они разрешатся вводом немецких войск в Югославию. Для этого потребуется несколько дней на проведение необходимых военных подготовительных мероприятий. Шлоттманн, работник бюро Риббентропа «Эсховец», сообщил «Лицеисту», что Германия проводит мероприятия, вытекающие из «Пакта трех», по использованию Болгарии и Венгрии как военных союзников против Югославии.

«Лицеист» доносит, что в связи с возможной военной акцией Германии против СССР усиливаются со дня на день слухи относительно концентрации войск на востоке для нападения на Украину. Полковник Блау в клубе иностранных журналистов сказал «Лицеисту»: «Мы во время мировой войны умели путем колоссальных перебросок войск замаскировать действительные намерения немецкого командования». В чем именно заключается эта маскировка, «Лицеист» не конкретизировал. На очередной явке Захар уточнит…»[160]

После поездки по военным заводам Сибири, и.о. германского ВАТ в Москве Г. Кребс доложил 9 апреля 1941 г. в Берлин: «Нашим представителям дали посмотреть все. Очевидно, Россия хочет таким образом устрашить возможных агрессоров»[161]. А днем ранее, то есть 8 апреля 1941 г., посол Шуленбург отбил в Берлин депешу, в которой в точности воспроизвел слова главного конструктора 1-го авиационного завода Артема Микояна, произнесенные, как отмечал посол, «по поручению сверху»: «Вы видели грозную технику Советской страны. Мы мужественно отразим любой удар, откуда бы он ни последовал»[162]. Доклад германской делегации, посетившей эти заводы, как стало известно чуть позже, произвел на Гитлера очень сильное впечатление. Чтобы еще более усилить впечатление, берлинская резидентура по указанию Сталина распространила слухи в министерствах авиации и экономики Германии, что война с Советским Союзом обернется трагедией для гитлеровского руководства, особенно если война окажется длительной и будет вестись на два фронта. Сталин четко отделял зерна истины от геста повско-гитлеровско-риббентроповских плевел и изумительно точно, целенаправленно реагировал, проводя в ответ блестящие операции влияния, в том числе и угрожающего характера. Проще говоря, информация Лицеиста никоим образом не дезинформировала и не вводила Сталина в какое-либо заблуждение. Соответственно и Берия этим не занимался.

Одновременно следует иметь в виду, что с согласия Сталина Берия специально направил в Берлин хотя и молодых, но достаточно опытных сотрудников разведки, на плечи которых и легла основная тяжесть работы с агентурой, особенно ценной. Причем одному из них — будущему руководителю советской нелегальной разведки Александру Михайловичу Короткову, на связь которому была передана особо ценная агентура, — Берия еще перед его отъездом в Берлин предоставил право прямого обращения лично к себе, минуя всех начальников по восходящей. Как минимум один раз Коротков воспользовался этим правом, причем в весьма специфической ситуации. Когда Берия, после разделения НКВД СССР на НКВД и НКГБ оставшись главой первого, одновременно был назначен на пост заместителя председателя Совнаркома, 20 марта 1941 г. Коротков отправил на имя Лаврентия Павловича, как заместителя председателя советского правительства, подробное письмо с детальным анализом разведывательной информации о подготовке Германии к нападению на СССР. Обратите также внимание на дату — она свидетельствует, что в данном случае Коротков «перепрыгнул» через головы не только резидента и начальника разведки, но и самого наркома госбезопасности Меркулова, так как более чем за полтора месяца до этого уже произошло разделение на НКВД СССР и НКГБ СССР. Резидентуры об этом были оповещены, в том числе и о том, что с 3 февраля 1941 г. они подчиняются Первому управлению наркомата госбезопасности и лично Меркулову и начальнику разведки Фитину. В письме речь шла о сроках нападения Германии на СССР. И уж если начистоту, то расчет Короткова строился на том, что о содержании этого письма будет доложено Сталину. Учитывая же, что Коротков никак не был наказан за формально грубое нарушение субординации, а, напротив, успешно продолжил разведывательную деятельность в Берлине вплоть до 22 июня 1941 г., можно уверенно считать, что к этому письму в руководстве СССР отнеслись с большим вниманием, инициатором которого был именно Берия[163].

Следует также отметить, что Берия и Меркулов весьма бдительно следили за тем, чтобы не догадывавшийся об истинном значении своего пребывания в Берлине А. Кобулов не лез в оперативную работу с ценной агентурой. Всеволод Николаевич Меркулов, к примеру, не раз устраивал Кобулову суровые выволочки за это, запретив в конце концов даже приближаться к этой агентуре. Следили они и за тем, чтобы он не мешал другим сотрудникам резидентуры. Когда, например, заносчивый Амаяк Захарович однажды позволил себе весьма грубо ответить сотруднику резидентуры Борису Николаевичу Журавлеву, то, судя по всему, об этом немедленно стало известно в Москве, откуда не замедлила себя ждать хорошая взбучка. Дело в том, что в дальнейшем Амаяк Захарович уже держал себя в руках. Более того, в мае 1941 г. он вообще был отозван из Берлина.