Карусель памяти - Диана Чемберлен

– Вы не точно следуете своим показаниям, записанным здесь, мисс – ммм. – Он поискал в бумагах ее имя.

– Грэй, – сказала она.

– Да, мисс Грэй.

– Эта информация достоверна? – спросил один из сенаторов. Его толстые брови слились в одну линию.

Ванесса украдкой посмотрела на Старлу, чей рот был открыт, как будто она хотела что-то сказать, но не была уверена, стоит ли это делать.

– Да, – сказала Ванесса. – Чрезвычайно достоверна. Пожалуйста, отнеситесь ко мне с терпением.

– Продолжайте. – Сенатор разъединил брови и положил руки на стол.

– Тем летом, когда мне исполнилось восемь лет, мой дедушка нанял молодого человека, чтобы делать кой-какую работу на карусели, – продолжала она. – Однажды мужчина попросил мою сестру, которой было десять лет, помочь ему в амбаре. Она не хотела идти и послала меня вместо себя. Я вошла в амбар, и мужчина дал мне пирожное, покрытое шоколадом. Он был разочарован моим приходом. Он сказал, что предпочитает темноволосых девочек – волосы моей сестры были темные, – но что и я подойду.

В резком свете, льющемся сверху, лицо Зэда Паттерсона было похоже на скелет. Цвет сбежал с его кожи, которая плотно облегала высокие мертвенно-бледные скулы. Его губы белели тонкой полоской.

– И он стал говорить, какая я хорошенькая, какая смышленая, – продолжала Ванесса. – Он спросил меня, какая моя самая любимая лошадка на карусели, и потом поднял меня на нее, касаясь руками между ног, но я помню, что подумала: «Он – взрослый. Я могу доверять взрослым». Меня воспитали на мысли, что все взрослые – честные и защищали детей. – Она заколебалась. – Конечно, я была неправа, но именно так я думала в то время. Мне даже в голову не приходило, что он может как-то обидеть меня.

Ванесса еще раз украдкой посмотрела на Старлу, которая была почти такая же бледная, как и Зэд Паттерсон, под гривой своих растрепанных светлых волос.

Должно быть, Старла удивляется, что произошло с освещенным солнцем сеном на полу амбара. Что случилось с ее отличной, заслуживающей доверия свидетельницей, чьи свидетельские показания не были подвергнуты проверке?

– Он завел карусель и стоял рядом со мной, когда она начала вертеться. Он касался меня, и я начала чувствовать испуг, но не знала, что делать. – Ванесса почувствовала первый прилив слез. Она не позволит им пролиться. Она только крепче сжала свои ладони на коленях. – Когда мы крутились, он поднял меня с лошадки, взял за руку и повел к экипажу. Он усадил меня там и сказал мне, какая я красивая и как я его возбуждаю. Я ясно запомнила, что он употребил именно это слово «возбуждаю», потому что оно показалось мне тогда очень странным. Я не знала, что оно означает. Он сказал, что собирается сделать кое-что со мной – с моим телом – и что я не должна говорить об этом никому и никогда. Он улыбался и был спокоен. Он сказал, что от этого может быть немножко больно, но он постарается быть поаккуратнее. Тогда я начала плакать, и он обнимал меня и говорил, что я – храбрая девочка и что он очень постарается не делать мне больно, не больнее, чем должно быть. – На мгновение Ванесса не могла говорить. Она прижала кончики пальцев ко лбу, опустив вниз глаза, и почувствовала, как сначала одна, а потом и другая слеза скатилась по ее щеке.

Смахнув слезы пальцами, она снова посмотрела вверх.

– Я была смущена, – сказала она. – Он казался таким хорошим, и, казалось, это было чем-то, что непременно должно произойти. Как визит к доктору, где делают укол. Взрослый, у которого не было выбора, как только сделать мне больно.

Зал затих и примолк. Хотя она не могла видеть перед собой толпу, она представляла, что все глаза были устремлены в ее направлении. Ей хотелось украдкой посмотреть на Брайана. Она не осмелилась.

– Он уложил меня на сиденье в экипаже, снял мои штанишки, трогал меня там, а потом попытался вставить в меня свой пенис. Что, конечно, было трудно, и тогда он забыл о нежности и заботе обо мне. Казалось, ему было все равно, больно мне или нет, и я начала отбиваться и кричать. Он закрыл мне рот рукой и продолжал насиловать меня. Я не понимала, что он со мной делает. Все, что я могла понять, это то, что у меня было такое чувство, как будто меня разрывали на части, с головы до ног.

Ванесса опять посмотрела на Старлу, пытаясь изобразить извинение в своем взгляде.

– Я сказала Старле Гарвей, адвокату, ответственному за проверку свидетелей, которые сегодня тут дают показания, что я не знаю личности моего насильника, ничего, кроме факта, что он работал на моего деда. Потому что я знала, что, если бы сказала ей, меня бы не допустили до дачи показаний. Но я знаю, кем он был. Я всегда об этом знала. Он был заместителем шерифа в Джереми, штат Пенсильвания в то время, а теперь он – сенатор Уолтер Паттерсон.

В зале воцарилась мертвая тишина, в течение нескольких секунд, пока Паттерсон не разразился взрывом смеха.

– Прошу прощения. – Он наклонился к ней, улыбаясь. – Опять хотите свалить все на меня?

– Нет. – Она набрала воздуха в грудь, и, когда выдыхала его, ее наполнило долгожданное чувство облегчения и силы. – Свалить все на вас достаточно трудно; Я всю жизнь ждала, чтобы сделать это. Я не думала, что у меня будет такой шанс. Срок давности истек давно. – Она наклонилась к нему через стол, встретившись с ним взглядом. – Все, что я могу сделать, это сказать, ты – негодяй.

Глаза Паттерсона расширились. Он поднял молоточек со стола и застучал им изо всех сил.

– Перерыв! – объявил он. Но никто не двинулся с места. Толпа за ее спиной начала гудеть.

– Если бы только у меня хватило смелости выступить, когда разбиралось твое дело о сексуальном домогательстве к маленькой девочке в прошлом месяце. – Ванессе пришлось кричать, чтобы перекрыть шум. – Может быть, тогда люди поняли бы, что она говорила правду, и теперь ты уже был бы в тюрьме под замком. – Она проигрывала. Она чувствовала, как самообладание и гордость покидали ее. Паттерсон с силой обрушил молоток на стол опять.

Ванесса встала.

– Я боюсь за каждого ребенка, к которому у вас есть доступ, – сказала она. – Я боюсь за ваших собственных детей. – Ее микрофон неожиданно замолк, и ее слова утонули в шуме. Охранник кинулся к ней, когда Старла последовала за членами комиссии, которые быстро стали покидать зал, несколько из них бросали беспокойные взгляды в направлении Ванессы.

Брайан пытался пройти мимо охранника в форме, который держал Ванессу за руку и, казалось, не знал, как с ней поступить. Отбросив руку охранника, она бросилась к своему мужу и с облегчением увидела, что Брайан широко улыбался. Он заключил ее в объятья.

– Славно проделано, женщина, – сказал он ей на ухо, и она засмеялась.