Проклятие черного единорога. Часть третья - Евгения Преображенская

проникали и крохи света или пламени, где не было и жизни. Мать спасла малютку от отца и назвала его Кхор…

— «Чёрный»… — перевела Дженна. — Но погоди… почему я о нём никогда не слышала? Ни в Энсолорадо, ни в Свободных королевствах нет святилищ Кхора…

— Если говорить о Марге — кликать смерть, то сила Кхора — куда страшнее смерти, — ответил Индр. — Имя Кхора забыто, но вот его прозвище помнят сумеречные лисы…

— Лисы? — заинтересовалась Дженна. — И что же может быть страшнее смерти?

— Слушай дальше, — улыбнулся хранитель. — Не видя солнца и зная любовь матери лишь в её ночном проявлении, мальчик вырос в пустыне… Но оттого силы его были во сто крат больше, чем у братьев, нежившихся в достатке… Ещё будучи подростком, от скуки он, играючи, населил Нижние сферы демонами…

— …Демонами.

— …И во всём разнообразии!

— Хм, а как Кхор узнал это разнообразие, живя в пустыне?

— Поначалу мать, навещая сына, рассказывала сказки, — ответил Индр. — Затем юный бог подрос и научился проникать в Срединное царство — в те ночи, когда Луна почти не отражала свет солнца…

— Значит, Кхор был и в нашем мире?

— А откуда, ты думаешь, появились дети Ночи? — кивнул рассказчик. — Вампиры, стрыги, вурдалаки — всё это дети Кхора… Он жаждал деятельности и, испытывая невероятный голод до знаний, познавал пространства Сии многократно быстрее своих братьев и сестёр…

Дженна криво усмехнулась. Индр умолк и вопросительно поднял бровь.

— Знаешь, Индр, когда я была маленькой, со мной были только книги… — призналась чародейка. — Я читала всё, что попадалось под руку, не отличая вымысла от истории. Подозреваю, что мой ум мог с лёгкостью породить ещё тех демонов… Но ты так и не ответил, причём тут сумеречные лисы?

— Слушай, Дженна, слушай внимательно… — сказал музыкант. — Познав величайшую несправедливость с самого рождения, но не обозлившись при этом, Кхор научился распознавать ложь и получил от Единого право вершить правосудие. Не знавший с детства ни друзей, ни врагов, Кхор беспристрастно относился ко всем вокруг. Он возвысился в своих знаниях и научился управлять самой Судьбой…

— Самой Судьбой, — выдохнула Дженна. — Вот что страшнее смерти…

— Кхор поднялся выше Стихий, Жизни, Смерти и Времени, — продолжил Индр. — Он управляет судьбами всех существ, включая самих богов… Он не осуждает, но судит.

Певец поднял руку, указывая перстом в ночь. К вечеру небо расчистилось, открыв звёздную даль. Девушка посмотрела вверх.

На краю восточного горизонта раскрыли свои крыла Дракон и Феникс, на севере застыл в прыжке Единорог, выше плыли Малые Рыбки. Но ярче всех на чёрном полотне переливалось созвездие Охотника. Сьидам как будто подмигивал Дженне тремя глазами — своими самыми крупными звёздами: Кайкэс, Мутэс и Сурдэс.

Когда-то, глядя на них, маленькая Леилэ размышляла о том, кто же такой этот таинственный сьидам. Кто, собственно, она сама и зачем здесь…

— Сьидам! — провозгласила чародейка. Осенённая догадкой, она вскочила на ноги, пошатнув лодку. — Охотник и судья… Вот кто такой сьидам!

— Все забыли его, — произнёс Индр, с интересом глядя на девушку. — Но до сих пор принято говорить, что истинный сьидам всегда находится там, где должен. Он там, где нужен. Ибо он судья и целитель. Он может изменить судьбу: свою собственную… и даже судьбу целого мира. Истинный охотник наделён благословением Кхора.

— …Но зачем ты говоришь об этом мне? — насторожилась чародейка, сделав шаг назад. — Я уже не охотница…

— Да неужели? — ехидно усмехнулся Индр. — А позволь спросить, что ты делаешь в Двуречье, когда Сайрон почти достиг Энсолорадо?

— Я… — девушка стиснула губы.

— Да-а?

— Ты всё знаешь, верно? — буркнула Дженна.

— Не всё, но кое-что я точно знаю, — вымолвил хранитель. — Я знаю то, что знаешь и ты, хотя отрицаешь это.

— Да что ты, — огрызнулась девушка.

— Ты частенько говорила, что не знаешь, кто ты, — примирительно улыбнулся певец. — Но ты знаешь. Когда-то ты ступила на этот путь, потому что была должна — потому что была нужна. Ты сильнее, чем предполагают Сол и Сайрон. И твоя сила нужна нам…

— Нет, ты ошибаешься, Индр, — мотнула головой Дженна, с трудом сдерживая гнев. — Ты не знаешь, о чём говоришь! Я не владею своей силой. Да я, леший дери, даже своим настроением не владею. Я больше не могу завершить ритуал единоцелостности и обрести броню… К тому же…

Не договорив, девушка всхлипнула и отвернулась.

— Я видел, что случилось в Нороэше, — напомнил Индр, вставая и приближаясь к ней. — Образ врага утвердил мою уверенность. А ты видела мозаики за Водопадом слёз, — сказал он, протянув к Дженне руку и легонько коснувшись её плеча. — Я понимаю, тебе страшно. Но тебе придётся отринуть страх и поверить в свои силы. Иного выбора нет. Согласно видениям моей сестры, ты встала на свой путь будучи ещё маленькой девочкой, ребёнком. И с этого пути уже не сойти. Ты обязана верить в свои силы, в истории, которые писала. Обязана…

«Я сделала свой выбор, — прозвучали в голове Дженны резкие слова маленькой Лейлы. — Я там, где должна быть. Клянусь Единушкой!»

— …Обязана? — разозлилась чародейка. — Но почему? И кому? Я же ничего не знаю… Сплошные тайны, куда ни плюнь! — воскликнула она, отмахнувшись от руки Индра. — Что вы обсуждали на своих советах? Скажи это прямо!

Резкое движение ненароком зацепило капюшон плаща хранителя. Ткань упала на плечи, открыв лицо и волосы Идра. Дженна отшатнулась, охнув.

— Теперь ты понимаешь? — грустно вымолвил музыкант. — Ты обязана себе, мне… всей Сия. Ибо уготованное тебе вот-вот свершится. И лучше бы нам победить, — он улыбнулся. — Как считаешь?

— Да, — коротко ответила Дженна, сжав кулаки. — Я согласна… Согласна…

11 Мстители

Каждое существо вышло из Источника, Его же водами хранимо и ведомо. Каждое существо, ежели пришёл час его, должно уйти, чтобы возродиться вновь.

Фрагменты заметок и сказок, подписанные некой Исследовательницей.

Найдены и сохранены мракоборцем Григо Вага Бесстрашным,

смиренным слугой и носителем истины Единого

Она шла через лес, осторожно ступая по мхам, то окунаясь в прохладный ночной туман, то вновь выходя в тёплый день вечного лета. В каждом шаге она будто заново знакомилась с миром, изучая ступнями мягкую почву, касаясь ладонями влажной листвы деревьев и кустарников.

Толстые серебристо-серые стволы буков вокруг неё кривились в сказочном танце. Ветви сплетались друг с другом, словно тянущиеся друг к другу узловатые пальцы.

Неведомые доселе чувства насыщали тело девушки с каждым вздохом. Звуки и запахи раскрывались в удивительном многообразии. Даже солнце и звёзды, проглядывавшие сквозь полог Плачущего леса, светили иначе. Всё будто перешёптывалось, хихикало, бурчало и пело, сливаясь в