Хищник. Том 1. Воин без имени - Гэри Дженнингс

Я пообещал, что буду осторожен и стану держать рот на замке, пожелал Безрукому и его односельчанам, чтобы в будущем судьба была к ним более благосклонна, а затем уехал.

Несмотря на все предостережения, я еще до того, как добрался до римской дороги, стал жертвой несчастного случая. И виновата в этом оказалась вовсе не гадина в человеческом обличье, а самая настоящая змея. На следующий вечер я остановился у сверкающего потока, спешился, напоил Велокса, а затем и сам встал на колени, чтобы напиться. При этом правой рукой я оперся на камень, обычный черный камень в зеленых пятнах мха. Внезапно все эти пятна сильно изогнулись, и я почувствовал острую боль в предплечье. Ну надо же, на всем берегу меня угораздило выбрать, чтобы опереться, именно то место, где пригрелась в лучах осеннего солнышка змея. И не какая-нибудь безобидная змейка, но зеленовато-черная смертельно ядовитая гадюка.

Я изрыгнул проклятие и тут же размозжил ей голову другим камнем. Но что делать дальше? Я толком не представлял, как лечат змеиные укусы, но знал, что моя жизнь в опасности. Я с сожалением подумал, что будь со мной juika-bloth, уж он бы никогда не позволил гадюке укусить меня. А Вайрд, будь он жив, подсказал бы мне, что теперь делать.

— Самое главное — не двигайся! — произнес вдруг властный голос, но это не был голос Вайрда.

Я поднял глаза и увидел на другом берегу ручья молодого человека. Он был примерно одного возраста со мной, но значительно выше и шире в плечах. Я заметил длинные светлые волосы и бледный пушок только что отросшей бороды, а также то, что его наряд для леса был слишком красивым; вряд ли незнакомец принадлежал к числу местных крестьян. Тут я увидел, что он достает из-за пояса кинжал, и вспомнил рассказы Безрукого о многочисленных шпионах и лазутчиках.

— Я сказал: не двигайся! — рявкнул молодой человек и легко перепрыгнул через ручей. — Ты напрасно напрягался, чтобы убить гадюку. Любое движение заставляет яд быстрее двигаться по венам.

Ну что же, подумал я, если он беспокоится о моем благополучии, тогда это не враг. Я оставил свой меч в ножнах и, послушавшись приказа незнакомца, замер. Встав рядом со мной на колени, он разрезал правый рукав моей туники и обнажил руку: возле локтя краснели два небольших пятнышка.

— Стисни зубы, — велел он, оттянув большим и указательным пальцами мою кожу, явно намереваясь отрезать кусок.

— Остановись, незнакомец, — запротестовал я, — от потери крови можно умереть не хуже, чем от яда.

— Slaváith! — сурово произнес он. — Тебе сейчас необходимо именно пустить кровь. Но не бойся, ты не истечешь кровью. Радуйся тому, что змея укусила тебя именно в это место. Любая часть человеческой плоти, которую можно оттянуть двумя пальцами, спокойно может быть отрезана, без риска повредить какой-нибудь кровеносный сосуд. Делай, как я говорю. Стисни зубы и смотри в сторону.

Так я и сделал, издав только приглушенный вопль, когда он отхватил кусочек моей плоти: боль была ужасной.

Я сглотнул и спросил:

— Теперь опасность миновала?

— Пока еще нет. Но это должно помочь. Так же как и это. — Он сдернул с себя пояс, обвязал им мое предплечье и потуже затянул его. — Теперь опусти руку под холодную воду. Держи ее так, и пусть кровь течет. А я пока схожу и привяжу наших коней, а то они убегут. Я скоро вернусь.

Я никак не мог понять, что за человек этот юноша, и еще больше удивился, когда он привел свою лошадь. Конь незнакомца был, как и мой Велокс, прекрасным племенным жеребцом, да и седло со сбруей тоже были похожи на мои, разве что богаче украшены серебряными браслетами и заклепками. Юноша определенно был германцем по происхождению и говорил на старом наречии с каким-то странным акцентом, который я никак не мог определить. Он явно не был ни римлянином, ни одним из тех наемников-азиатов, о которых упоминал Безрукий, но почему же тогда он был экипирован, как римский всадник? Однако, так или иначе, сейчас я был очень благодарен ему за помощь, и когда незнакомец вернулся, поинтересовался лишь одним — его именем:

— Может, стоит познакомиться, прежде чем я умру? Меня зовут Торн.

— Тогда наши имена начинаются с одной и той же буквы. Я зовусь Тиудой.

Он не стал спрашивать, почему мое имя состоит из одной только начальной буквы, возможно, потому, что его собственное имя было таким же странным, как и мое. Слово «Тиуда» означает «люди», во множественном числе.

— В любом случае, — продолжил мой спаситель, — похоже, ты не собираешься умирать, хотя, возможно, и будешь жаждать смерти, когда начнет действовать змеиный яд. Тебе надо кое-что выпить!

Он сорвался с места, затем вернулся с несколькими стеблями самого обычного молочая и выдавил из него молочко, вязкий сок, в свою флягу — точно такую же, как у меня, — добавил воды из ручья, сильно встряхнул и подал флягу мне.

Пока я с трудом поглощал горькое питье, изо всех сил стараясь, чтобы меня не вырвало, Тиуда заметил:

— Надо же, какая любезная тебе попалась гадюка. Она лежала, свернувшись, на самом лучшем противоядии.

Он соскреб с черного камня довольно большое количество зеленого мха, велел мне вынуть из воды руку — кровь почти совсем перестала сочиться, — приложил мох к ране и забинтовал мне руку полоской ткани, оторванной от подола своей туники. Он ослабил, а затем снова затянул пояс вокруг моего предплечья.

Я спросил тонким голоском, потому что настой молочая склеил мне рот:

— Ты что, специально бродишь по лесам, чтобы оказывать помощь несчастным путникам?

— Ну, во всяком случае, я могу спасти тех, кого укусила гадюка. Говоришь, несчастным путникам? Ну, на простого крестьянина ты явно не похож, поскольку у тебя римские доспехи. Слушай, Торн, а ты случайно не дезертировал из какого-нибудь конного turma?

— Ni, ni allis! — возмущенно воскликнул я, но затем не выдержал и рассмеялся. — Представь, я то же самое подумал о тебе.

Тиуда рассмеялся в ответ и покачал головой:

— Ты первым расскажи о себе, Торн. Пока еще можешь связно говорить.

Я по-прежнему не исключал возможности, что этот человек мог оказаться шпионом или лазутчиком, но рассудил, что вряд ли он решил спасти меня для того, чтобы потом отрубить руки. Поэтому я честно рассказал ему, как я некоторое время тому назад недолго сражался против гуннов вместе с римским легионом Клавдия и как меня наградили за службу Велоксом и оружием. Затем я с гордостью сообщил Тиуде, что недавно заработал довольно много денег, занимаясь торговлей мехами, и теперь путешествую только для удовольствия, а в заключение снисходительно добавил:

— Разумеется, я буду рад вознаградить тебя за помощь, Тиуда, так же как я заплатил бы настоящему лекарю.