Семь цветов радуги - Владимир Немцов

По цветному, нарисованному на плотном снегу ковру она прошла к саням, приветливо улыбнулась товарищам жениха, поклонилась матери и подругам, затем села в сани рядом с Кузьмой.

С гиканьем и свистом летели тройки. Под звуки баянов кони мчали свадебный поезд через деревню.

Дорога к сельсовету слишком коротка, поэтому по заранее разработанному маршруту тройки вынеслись за деревню, потом по хорошей дороге обогнули холм, где уже зажглась комсомольская звезда, и только тогда направились к сельсовету.

Такой свадьбы никогда не видели в районе. Десятки троек и парных запряжек, шесть легковых автомашин, грузовик с оркестром — все торопились догнать резвую упряжку с молодыми.

Еще издали на снежном холме Ольга увидела приветственную надпись. Огромные пестрые буквы ярко горели на снегу. Друзья поздравляли бригадира ОКБ. Вверху на холме горела ее счастливая звезда.

В сельсовете во время церемонии было торжественно и тихо. Елочные гирлянды над столом светились разноцветными лампочками.

Откуда-то издалека доносилась суровая и торжественная музыка. На темном костюме председателя сельсовета Костюкова блестел орден Ленина. Костюков смотрел своими спокойными серыми глазами на молодых супругов, словно ободряя их на долгий счастливый путь.

Люди стояли молча плотной стеной, занимая почти весь зал заседаний, и только возле стола председателя образовался свободный полукруг. Председатель поздравил новобрачных.

— Перед лицом всех собравшихся здесь граждан нашего великого советского государства, — сказал он, — перед лицом строителей нового, коммунистического общества протяните друг Другу руки в знак крепкого и нерушимого семейного союза.

Кузьма сжал руку Ольги, затем вопросительно посмотрел на Костюкова, привлек Ольгу к себе и крепко поцеловал в губы.

Замигали лампочки в елочных гирляндах, распахнулись двери. Загремел оркестр, но звуки его потонули в криках приветствий и шуме рукоплесканий. Молодым подали бокалы с шампанским, заставили выпить вино до конца, чтоб горя не оставалось на дне.

Ольга и Кузьма спускались по широкой каменной лестнице. Под ноги им бросали зеленые ветки и живые цветы. Чуть ли не все цветы из подземной оранжереи срезали ребята для праздника Ольги. Цветы падали на снег и, падая, вспыхивали, освещенные лучом прожектора.

В ярком свете огней праздничные флаги трепетали, как языки пламени. Славно поработали колхозные электрики для этого дня. От них не отстал и Сергей Тетеркин: не успел тронуться свадебный поезд, как в вечернее небо взлетели ракеты.

Задрав голову вверх, смотрел Сергей на свое искусство. Целую неделю клеил он картонные трубки, набивая их горючими смесями.

Эх, не было сейчас рядом с ним Димки Багрецова, он бы прочитал из Маяковского что-либо подходящее к этому случаю.

…отдыхать,в небеса вбегая ракетой.Сам начертили вертись в параболе.

Оставляя за собой искристый след, вычерчивали параболы в небе свистящие ракеты. Они следовали друг за другом, зеленые, оранжевые, малиново-красные и белые — ослепительные, как огни электросварки. Падал с неба золотой дождь.

Кони вздрагивали и косили вверх удивленные глаза. А когда, в заключение фейерверка, на высоком шесте, стоявшем посреди площади, завертелось огненное колесо, пришлось даже сдерживать испуганных лошадей.

Не обошлось и без курьезов. То ли одна из самых больших ракет отсырела, то ли еще что с ней случилось, но Сергей не мог никак ее отправить по назначению. Он второпях снял рукавицу и машинально надел на трубку ракеты. Сережка забыл об этом, и лишь в тот момент, когда из трубки вырвалось пламя и осветило все вокруг, пастушок увидел свою рукавицу. На мгновение она мелькнула перед его глазами и вместе с ракетой умчалась к звездам.

Позже Копытин подшучивал над смущенным пареньком. Он утверждал, что Сережкина рукавица бродит сейчас в мировом пространстве спутником далекой планеты.

…Ольгу и Кузьму посадили на почетное место за длинным столом в зрительном зале нового клуба.

Пока гости усаживались за накрытые столы, играл оркестр. Держа в руке пенистый бокал, поднялась Анна Егоровна. Все стихло.

— Товарищи мои дорогие, друзья колхозные, — начала говорить Кудряшова. — В день Сталинской Конституции, которая дала нам свободную и счастливую жизнь, мы прежде всего выпьем за здоровье ее великого творца. От всего сердца пожелаем ему долгой радостной жизни. Пусть сейчас вместе с нами он порадуется за наших детей, что сидят за свадебным столом. Пусть с его дорогим именем вступят они на порог своего нового дома.

Как сквозь сон, слышала Ольга восторженные крики: «Ура!», «Сталину слава!» Казалось, не выдержат рамы и стекла этого напора неизъяснимой радости ликующих людей.

— Граждане великого Советского Союза! — так начал свой тост Никифор Карпович. — Все мы не смогли собраться в этом зале. Родина наша широка и необозрима. Вы, наши друзья, живущие у северных морей или в горах Кавказа, в Прибалтике или на Сахалине, вы не сможете найти на карте нашу деревню, наш колхоз. Но мы хотим сейчас мысленно обратиться к вам и сказать, что здесь, в маленьком уголке великой страны, родилась еще одна новая советская семья. Имена Кузьмы Тетеркина и Ольги Шульгиной записаны вместе. Мы отмечаем в книгах советского государства рождение новой семьи, так же как и рождение наших новых граждан. Так пожелаем этой семье счастья и крепкой дружбы на радость нашей великой родины.

Снова все закричали «Ура!» и потянулись к молодым с бокалами. Начались новые и новые поздравления.

На свадьбу приехало много гостей из города; секретарь райкома комсомола поднял тост за Ольгу и Кузьму, за радость творческого труда. Он пожелал им уже вместе продолжать начатый каждым из них довольно сложный и трудный путь, всегда помня сталинские слова, что трудности для того и существуют, чтобы побороться с ними и преодолеть их.

Выступали комсомольцы из соседних колхозов, председатель из «Победы», инженер с завода. Все они были как-то связаны с опытами Ольги и изобретениями Тетеркина.

Кузьма был взволнован и молчалив. Он крепко сжимал руку жены, словно боялся упустить свое счастье… Впервые в его сознание вошло простое слово жена… И она — это Ольга, когда-то далекая и недоступная. Ему казалось, что все смотрят сейчас на него. Отовсюду: и с Кавказа и с Сахалина… как говорил Никифор Карпович. Они радуются его счастью и в то же время предупреждают: «Гляди, Кузьма, мы тебе верим и хотим, чтобы ты был достоин Ольги… Все знают ее и любят. Нет лучше девушки во всем районе».