Прутский Декамерон - Алекс Савчук

Гулянка уже была в самом разгаре: я и работница госбанка Галина наливали начальственным лицам кому водочку, и на закусь соленые огурчики с помидорчиками, а кому шампанское. Хорошо поддавший к этому времени начкоммунхоза Дрозденко, плескавшийся неподалеку в канале, крикнул шутливо Первому:

– Эй, жеребец, ты же смотри, сам все шампанское не выхлебай! Мне не забудь оставить.

Первый, Юрий Никитович, как сидел на траве, не вставая протянул руку за спину, взял стоявшую там ополовиненную бутылку с шампанским и, состроив задорное мальчишечье лицо, шутя запустил ее в сторону кричавшего со словами:

– На, пей, скотина, тут и тебе хватит!

И попал. Прямо в лоб. А начкомхоза, надо сказать, был парень не слабак, под стать Первому – ростом под 190, а весом и поболее – 120 кг. Но только он никак не ожидал от своего партийного босса и собутыльника такой меткости, и от неожиданного удара даже ойкнуть не успев тут же скрылся под водой. Первый и мы с Галиной подумали, что Дрозденко шутит или дурачится, нырнул и затаился, а когда сообразили, что все всерьез, прошло около минуты, а может и больше – тот все это время из-под воды не показывался.

Первый и его водитель, который находился поблизости, взволновались и прыгнули в воду (другие – второй водитель и исполкомовский работник в это время были далеко от места событий, они в сторонке занимались шашлыком) и попытались вытянуть из воды этого гиганта, но как назло, глубина в этом месте несколько превышает рост человека, и это им не удавалось, а от нас, женщин, помощи ждать не приходилось: подругу – ту будто парализовало от испуга, а я – наоборот – заверещала, как ненормальная.

Наверное, на этот визг и обратили внимание пограничники, потому что они, двое молоденьких ребят, прибежали, побросали на берегу свои автоматы и, как были в форме, полезли в воду и вытащили тонущего с немалым трудом и даже риском для собственных жизней. После чего по рации сообщили на заставу о Ч.П. Когда приехала „скорая“, вызванная экстренно из города, „утопленник“ уже очухался, матерился и требовал стакан водки, но во избежание непредвиденных последствий его все же отвезли в больницу – на обследование, хотя он и отнекивался, не желая садиться в машину».

И хорошо еще, что так все обошлось, подумал я, выслушав рассказ Любаши, а то несколькими годами раньше в очень похожей ситуации директор городского торга Мамыко умудрился таки утонуть по пьянке, и не где-нибудь, а в соленом озере – в общегородском месте отдыха трудящихся, почти в самом центре города, где, как говорится, воды было воробью по колено.

Первый секретарь Юрий Никитович, конечно, был расстроен происшествием, но после, спустя некоторое время, находясь в компании своих и вспоминая порой о случившемся, смеялся, очень удивляясь своей «меткости».

Вот такие приключения случаются иногда на «рыбалке». И косвенно я чувствовал себя виновным в этом происшествии: ведь Первому с его компанией из-за нас пришлось искать для отдыха новое место, и оно оказалось незнакомым ему и его друзьям-собутыльникам, да и глубину канала предварительно никто не замерял, не обследовал.

Надо сказать, что Любаша, любезно рассказавшая мне эту историю, и которую я издалека приметил, узнав по очертаниям фигуры в тот самый момент, когда мы с Василием прибыли на помощь, могла бы рассказать, наверное, немало таких историй, так как состояла с Первым в близких отношениях вот уже более трех лет. Но стеснялась настолько, что не рассказала бы и эту, если бы я ее не углядел на месте событий, а затем не поймал на следующий день в городе и не потребовал объяснений. А дело было в том, что мы с Любой в прошлом году какое-то время были любовниками, и она тогда очень надеялась, хотя и беспочвенно, что я на ней женюсь. А я зато и не подозревал тогда, что мы с ПАПОЙ – нашим первым секретарем, спим с одной и той же женщиной.

Ну, а что касается нашего пикника, то мы с Василием и уже знакомыми вам дамами, завершили его ближе к вечеру, получив в итоге полноценное и ни с чем ни сравнимое удовольствие.

Русский «веселый» коктейль.

Лимонная настойка 30 мл.

Кагор 30 мл.

Армянский коньяк 25 мл.

Сухое красное вино 25 мл.

Вишневый сироп 10 гр.

Колотый лед.

Новелла двадцать вторая. Татьянин день

Не ждешь, а из-за кромки горизонта —

играющей судьбы заначка свежая —

тебе навстречу нимфа, амазонка,

наяда или просто блядь проезжая.

1

Я с трудом распахнул тяжелые как гири веки и увидел тонкий золотой солнечный лучик, который неведомо как пробившись в щель между тяжелыми красными шторами, лег огненной полоской на пол у самого моего лица; я перевел свой взгляд выше и увидел светящиеся электронные часы, встроенные в верхнюю полку витрины бара. С трудом сфокусировав взгляд, я определил что они показывают 7.30. Надеюсь, утра – с тем образом жизни, что я веду, нетрудно перепутать день с ночью.

Я медленно приподнялся и сел на матрасе, голова от выпитой вчера вечером водки показалась распухшей и тяжелой; а более всего мое существование отравляли ужасные запахи – вся атмосфера помещения была буквально пропитана рвотным коктейлем, состоящим из мерзких запахов, какие бывают только в питейных заведениях, да и то лишь поутру, в плохо проветриваемых помещениях.

Протянув руку, я на ощупь взял ополовиненную бутылку «боржома», предусмотрительно оставленную рядом с матрасом еще с вечера, сунул горлышком в рот, и когда бульканье в моем горле прекратилось, в голове стало постепенно проясняться, и я смог теперь различать и другие окружавшие меня со всех сторон звуки.

За дверью, ведущей в вестибюль ресторана, слышался голос нашего нового директора Сергея Степановича, переругивающегося с уборщицами, железный лязг складских дверей, завывание пылесоса и пулеметная трескотня беспрерывно подъезжающих и отъезжающих мотороллеров с продукцией, – все эти звуки, напоминающие скорее военные учения, говорили о том, что ресторан жил и пульсировал, несмотря на раннее, казалось бы, для подобного заведения время.

Я встал, накинул на плечи рубашку, натянул шаровары, сложил спальные принадлежности в стойку бара и, открыв соседнюю с баром внутреннюю дверь, ведущую в подсобные помещения, с полотенцем через плечо направился в душевую комнату, расположенную в противоположной части здания. Для этого мне пришлось преодолеть два длинных полутемных коридора; к моей радости пустынных в этот час, так как никто мне по дороге не встретился.

Тугая струя прохладной воды из душа взбодрила меня, крупные капли, барабаня по коже, прогнали остатки сна и смыли все те запахи, которыми я, казалось, пропитался за ночь. Я стоял так, подставляя тело под потоки воды, бесконечно долго, потом с удовольствием растерся жестким махровым полотенцем до покраснения кожи.