Таинственный остров (перевод Игнатия Петрова) - Жюль Верн

— Проклятие! — вскричал моряк.

— Пенкроф! — укоризненно сказал инженер.

Гедеон Спилет приступил к внимательному осмотру ран Герберта. Юноша был так бледен, что журналист почувствовал страх.

— Сайрус, — сказал он, — ведь я не врач… Я в страшной нерешительности… Вы должны помочь мне своими советами… своим опытом…

— Не волнуйтесь, дорогой Спилет, — ответил инженер, пожимая ему руку. — Обдумайте всё совершенно спокойно. Пусть вами владеет только одна мысль: как спасти Герберта!

Слова инженера вернули Гедеону Спилету самообладание, утерянное на минуту от сознания огромной ответственности. Он сел у постели раненого. Сайрус Смит стал рядом. Пенкроф разорвал на себе рубаху и принялся щипать корпию.

Гедеон Спилет изложил свой план лечения: прежде всего он считал нужным остановить кровотечение. Но перевязать раны он не решился, чтобы не закрыть выход гною, который мог образоваться внутри тела от воспаления задетых пулей органов.

Сайрус Смит одобрил этот план; решено было не тампонировать ран, а предоставить им самим рубцеваться, не допуская только загрязнения их. Теперь оставалось решить, какое средство нужно применить для предупреждения воспаления.

Таким средством, по мнению журналиста, могла быть только холодная вода. Вода унимает жар и является отличным лекарством, которое врачи применяют при таких ранениях очень охотно, даже при наличии большого выбора других средств. Таким образом, Гедеон Спилет, избрав в качестве лекарства холодную воду, сделал то же, что сделал бы на его месте лучший хирург. К обеим ранам бедного Герберта тотчас же были приложены холодные компрессы, которые сменяли каждые несколько минут.

Моряк развёл огонь в очаге. К счастью, жилище Айртона было снабжено достаточным количеством всяких припасов. Кроме того, здесь же хранились собранные самим юношей лекарственные травы. Журналист сварил из них настой и влил его в рот раненому. Тот всё ещё не приходил в сознание. Температура у него была очень высокая.

В течение остатка дня и всей ночи жизнь Герберта висела на волоске, и каждую секунду этот волосок грозил оборваться.

На следующий день, 12 ноября, у Гедеона Спилета и его товарищей появилась надежда на благополучный исход болезни. Герберт очнулся от долгого забытья. Он открыл глаза, узнал Сайруса Смита, журналиста, Пенкрофа, даже сказал им два-три слова. Он не знал, что с ним случилось. Ему рассказали всё, и Гедеон Спилет попросил его сохранять полную неподвижность — жизнь его вне опасности, и раны скоро заживут. Впрочем, Герберт почти не страдал, так как холодная вода, которой беспрерывно смачивали его раны, не давала им воспалиться.

Пенкроф почувствовал себя так, словно камень упал с его сердца. Он ухаживал за Гербертом, как мать за своим больным ребёнком.

Герберт снова заснул, но на этот раз более спокойным сном.

— Скажите мне, что вы не теряете надежды, мистер Спилет! — взмолился моряк. — Скажите, что вы спасёте его!

— Мы спасём его! — ответил журналист. — Герберт опасно ранен. Может быть, пуля даже пробила лёгкое. Но всё-таки его рана не смертельна.

Вполне естественно, что за эти двадцать четыре часа, проведённые в корале, колонисты ни о чём, кроме ранения Герберта, не думали. Они не позаботились даже о своей безопасности, несмотря на то что пираты могли вернуться каждую минуту. Но теперь, когда Герберту стало лучше, Сайрус Смит и журналист стали совещаться, что следует предпринять.

Прежде всего они решили осмотреть кораль. Нужно было выяснить, был ли Айртон взят в плен своими бывшими сообщниками, застали ли они его врасплох, или он боролся с ними и был убит. Последнее предположение, увы, было самым правдоподобным.

Однако в корале не осталось никаких следов борьбы. Ворота его были аккуратно заперты, все животные находились на месте, даже всё имущество в доме оказалось нетронутым. Исчезли лишь сам Айртон да порох и пули, которые он взял с собой в кораль.

— Очевидно, несчастного застигли врасплох, и так как он не пожелал сдаться без сопротивления, то его убили… — сказал Сайрус Смит.

— Боюсь, что вы правы, — ответил журналист. — Очевидно, пираты поселились было в корале, где всё имеется в изобилии, и удрали отсюда, только завидев нас. Ясно ведь, что в это время Айртона — живого или мёртвого — здесь не было.

— Придётся организовать облаву в лесу и очистить остров от этих негодяев! — сказал инженер. — Предчувствия не обманули Пенкрофа. Помните, как он настаивал, чтобы мы истребили пиратов? Если бы мы послушались его тогда, мы не знали бы теперь этих несчастий.

— Да, — ответил журналист. — Но зато теперь мы вправе быть беспощадными.

— Нам придётся выждать некоторое время в корале, пока можно будет перевезти Герберта в Гранитный дворец.

— А как же Наб? — спросил журналист.

— Наб в полной безопасности.

— А что, если, встревоженный нашим долгим отсутствием, он решится прийти сюда?

— Этого ни за что нельзя допустить! — живо сказал инженер. — Его могут убить по дороге.

— И всё-таки я боюсь, что он именно так и поступит.

— Ах, если б работал телеграф! Мы предупредили бы его! Увы, сейчас это невозможно… Но нельзя же оставить здесь Герберта на попечении одного Пенкрофа!.. Придётся, видно, мне одному пойти в Гранитный дворец.

— Нет, нет, Сайрус! Вы не имеете права рисковать жизнью! Тут недостаточно одной храбрости! Негодяи, конечно, следят за коралем. Они затаились где-нибудь в чаще леса, и, если вы отправитесь один, мы будем оплакивать две смерти вместо одной!

— Но ведь Наб уже двадцать четыре часа не имеет от нас известий! Он, безусловно, захочет прийти!

— И так как он не подозревает об опасности, его наверняка убьют, — добавил журналист. — Неужели нет способа предупредить его?

В то время как инженер и журналист раздумывали над этой задачей, Топ вертелся вокруг них, как будто пытаясь сказать: «А я-то на что здесь?»

— Топ! — вскрикнул инженер.

Собака кинулась к нему.

— Топ пойдёт! — сказал Гедеон Спилет, сразу оценивший идею инженера. — Собака благополучно пройдёт там, где нам бы не удалось и шага сделать! Она передаст в Гранитный дворец новости из кораля и принесёт нам ответные известия!

Гедеон Спилет вырвал из записной книжки листок и быстро набросал на нём следующие строки:

«Герберт ранен. Айртон исчез. Мы в корале.

Будь настороже. Ни в коем случае не уходи из Гранитного дворца. Не заметил ли ты пиратов в его окрестностях? Пошли ответ с Топом».

Записка была вложена в ошейник Топа так, чтобы она сразу бросилась в глаза Набу.