Таинственный остров (перевод Игнатия Петрова) - Жюль Верн

В шесть часов утра колонисты зашагали по дороге в кораль. Топ бежал впереди, не проявляя никаких признаков беспокойства. Попутно колонисты проверяли исправность телеграфной линии. На протяжении первых двух миль столбы были в сохранности, изоляторы на месте, и никакого обрыва проводов не замечалось. Но, подойдя к столбу №74, Герберт, шедший впереди, вдруг остановился и закричал:

— Провод оборван!

Колонисты подбежали к нему. Действительно, дорогу преграждал поваленный телеграфный столб. Теперь понятно было, почему Айртон не отвечал на телеграммы из Гранитного дворца.

— Думаю, что не ветер опрокинул столб, — сказал Пенкроф.

— Нет, — ответил Гедеон Спилет, — у подножия его вырыта яма. Столб повалили намеренно.

— И провод перекручен. Смотрите, вот разрыв!

— В кораль! В кораль! — воскликнул моряк.

Колонисты находились теперь в двух с половиной милях от кораля. Они не шли, а бежали, уверенные в том, что в корале случилось какое-то несчастье. Теперь пугало их не то, что Айртон не подал вести о себе, — причина этого была ясна, — а то, что он, обещав вернуться накануне вечером, не пришёл. Кроме того, пираты не стали бы без нужды прерывать связь между коралем и Гранитным дворцом. Колонисты искренне привязались к своему новому товарищу, их чрезвычайно взволновала опасность, угрожавшая ему.

Наконец вдали показалась ограда кораля. Здесь всё выглядело как обычно: ограда стояла прочно, ворота были заперты. Но, подойдя ближе, колонисты заметили, что из кораля не доносится никаких звуков — ни блеяния муфлонов, ни голоса Айртона.

Кругом царила тишина.

— Войдём внутрь, — сказал Сайрус Смит.

И инженер смело направился к воротам. Остальные колонисты, приложив ружья к плечу, готовы были стрелять при малейшей тревоге.

Сайрус Смит поднял засов ворот и хотел уже толкнуть створку, когда Топ отчаянно залаял. Из-за ограды раздался выстрел, и Герберт, вскрикнув, упал на землю.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Услышав крик Герберта, Пенкроф бросил ружьё и кинулся к нему.

— Они убили его! — вскричал он. — Мой бедный мальчик! Они убили его!..

Сайрус Смит и Гедеон Спилет также подбежали к Герберту. Журналист, склонившись над юношей, удостоверился, что его сердце ещё бьётся.

— Герберт жив! — сказал Гедеон Спилет. — Его нужно перенести на постель…

— В Гранитный дворец? Это невозможно, — возразил инженер.

— Тогда в кораль! — вскричал Пенкроф.

— Минутку подождите, — сказал Сайрус Смит.

И он бросился влево, вдоль ограды кораля. Неожиданно он увидел перед собой одного из пиратов. Тот целился в него из ружья. Инженер быстро нагнулся, и пуля сорвала у него шляпу с головы. Не успел пират перезарядить ружьё, как нож Сайруса Смита, более верный, чем пуля, вонзился ему в сердце.

Тем временем Гедеон Спилет и Пенкроф перелезли через ограду кораля, откинули колоду, подпиравшую изнутри ворота, и, убедившись, что домик Айртона пуст, перенесли туда бедного Герберта и уложили его на постель Айртона.

Через несколько минут Сайрус Смит также вернулся к раненому.

Горесть моряка при виде недвижимого Герберта не поддавалась описанию. Он рыдал, он проклинал судьбу, он порывался разбить себе голову о стену. Ни инженеру, ни Гедеону Спилету не удавалось успокоить его. Впрочем, и сами они были в полном отчаянии.

Тем не менее всё необходимое было сделано для того, чтобы вырвать из когтей смерти бедного юношу. Гедеон Спилет за время своей полной приключениями жизни приобрёл некоторые познания в медицине. Ему и в прошлом неоднократно приходилось оказывать помощь при огнестрельных и ножевых ранах.

Совладав с первым порывом горя, он занялся раной Герберта.

С самого начала журналиста неприятно поразила вялость раненого. Он приписал её потере крови. Герберт был мёртвенно бледным. Сердце его билось еле слышно, так что много раз журналисту казалось, что биение совсем прекратилось. Сознание совершенно покинуло раненого. Это всё были очень неприятные симптомы.

Обнажив грудь юноши, журналист омыл её холодной водой. Показалось отверстие раны между третьим и четвёртым рёбрами. Повернув Герберта на спину — раненый испустил при этом стон, но настолько слабый, что, казалось, это был его последний вздох, — Гедеон Спилет увидел выходное отверстие.

— Какое счастье! — воскликнул он. — Пуля прошла навылет, и нам не придётся вынимать её!

— Но сердце? — спросил Сайрус Смит.

— Сердце не задето, иначе Герберт был бы уже мёртв.

— Мёртв! — вскричал Пенкроф, отчаянно зарыдав. Моряк услышал только последнее слово.

— Нет, Пенкроф, нет! — ответил инженер. — Он не умер. Сердце у него бьётся! Он даже застонал только что. Но ради самого Герберта, успокойтесь! Нам нужно всё наше мужество. Не заставляйте нас терять его, мой друг!

Пенкроф умолк. Только крупные слёзы потекли по его щекам.

Тем временем Гедеон Спилет старался вспомнить, как надо поступать в таких случаях. Он не сомневался в том, что пуля, войдя в грудь, вышла через спину. Но какие разрушения она могла причинить на своём пути? Какие жизненно важные органы задеты? На этот вопрос едва ли мог бы ответить и профессионал-хирург, тем более трудно было его решить журналисту.

Но он твёрдо знал одно: нужно предотвратить воспалительный процесс в поражённых тканях и неизбежное его следствие — лихорадку. Но как это сделать? Какие антисептические и жаропонижающие средства применить?

Прежде всего нужно было обеззаразить оба раневых отверстия. Гедеон Спилет боялся промывать раны тёплой водой, чтобы не вызвать нового кровотечения, так как Герберт и без того потерял уже много крови. Поэтому он ограничился тем, что омыл их холодной ключевой водой.

Юношу положили на левый бок и оставили его в этом положении.

— Не надо позволять ему ворочаться, — сказал Гедеон Спилет. — Это положение наиболее удобно для заживления ран на груди и на спине. Герберту нужен полный покой.

— И мы не сможем перевезти его в Гранитный дворец? — спросил Пенкроф.

— Нет, Пенкроф, — ответил журналист.

— Проклятие! — вскричал моряк.

— Пенкроф! — укоризненно сказал инженер.

Гедеон Спилет приступил к внимательному осмотру ран Герберта. Юноша был так бледен, что журналист почувствовал страх.

— Сайрус, — сказал он, — ведь я не врач… Я в страшной нерешительности… Вы должны помочь мне своими советами… своим опытом…