Том 2. Лорд Тилбери и другие - Пэлем Вудхауз

— Я и сказал. Оттого она и распалилась. Слово за слово, и через пару минут мы ругались всерьез. Я закричал, чтоб она не строила из себя какую-то цирлих-манирлих, она обозвала меня упрямым, тупоголовым, вульгарным типом — и тут… догадайся, что случилось.

— Что?

— А ты как думаешь?

— Не знаю.

— Принесли дневную почту!

Табби выдержал драматическую паузу. Джо встряхнул головой.

— Прости, Табби. Хотел бы стать твоим ангелом-хранителем, но увяз в сюжете. Почему почта трагически закончила второй акт?

От мук и всколыхнувшихся обид Табби просто завопил:

— Ей принесли пакет! Я нащупал в нем коробочку!

— А ты пощупал?

— Еще бы! И воскликнул: «Что же это такое?»

— Ты прямо гончая, все вынюхиваешь.

— Ничего подобного! Хотел сменить тему. Вынул ножик, стая разрезать бечевку — любезность оказывал, хотел от хлопот освободить, а она вдруг как взвизгнет! Вырвала у меня пакет. Покраснела, заметь! Весь циферблат пунцовый.

— Странно!

— Чего тут странного? Лично я мигом все раскусил. Там были драгоценности. Она вела двойную игру. Ей прислал подарок другой мужчина.

— С чего ты взял?

— А что же еще? Она не захотела показать мне.

— Может, не хотела, чтоб ты видел?

— Вот именно. Не хотела, чтоб я видел. Брошка или еще какая дрянь от городского пройдохи. Ее поведение говорило само за себя. Я стал разбираться. Я сказал: «Если не хочешь, чтоб я видел, я знаю, что мне думать». А она: «Думай, что тебе угодно». А я: «Отлично. Тогда между нами все кончено». А она: «Мда-у!» Такая вот картинка.

Джо, размягченный великой любовью, был сама сентиментальность. Его тронула исповедь сильного мужчины, и он добросердечно шлепнул брата по плечу. Мортимер Басби от такого шлепка подпрыгнул бы, как горошина из стручка, но Табби остался доволен. Он благодарно фыркнул.

— Выше нос! — посоветовал Джо.

— Чепуха! — Табби опять хохотнул каркающим смешком. — Ты же не думаешь, будто мне больно. Ладно, двинулись.

Табби поднялся и зашагал к воротам Уолсингфорд Холла. Джо потянулся следом, размышляя над его откровениями. Дойдя, они двинулись к террасе.

— Значит, у вас все кончено?

— Как отрезано.

— А кто этот, другой? Никаких догадок?

— Одно время я думал на Пика.

— На Пика?

— Помнишь, я тебе рассказывал, в тот еще раз. Вечно увивался вокруг Элоизы. Мне показалось подозрительным, когда Пруденс объявила, что он поселился тут, в плавучем доме. Но потом я спросил себя: станет ли Пик тратиться на драгоценности? Нет! Может, он и послал бы ей в подарок шоколад подешевле, но чтоб драгоценности! Ни за что! А тут еще выяснилось, что он обручен с дочкой сэра Бакстона. В общем, кандидатура отпала. Я попал не в ту птичку. Пик невиновен. Погоди тут, — бросил Табби. — Пойду, разыщу старикана и сообщу, что ты прибыл.

Табби ушел в дом, бросив Джо, который буквально застыл, справляясь с разящей новостью. Переварить ее было куда труднее, чем завтрак в «Гусаке и Гусыне».

С той минуты как Джин ушла от него, у Джо мелькала мысль о неизвестном, с которым она обручена, но ни разу, даже в самые черные минуты, он и помыслить не мог, что призрачное созданье обернется Адрианом Пиком. В воображении у него рисовался краснолицый молодой сосед, охотник на лис, гроза фазанов, с каким-нибудь добродушным присловьем. Девушки славятся причудами: богини влюбляются в пастухов, принцессы — в свинопасов. Но чтобы хоть какая-то дочудилась до того, чтоб обручиться с Адрианом Пиком!.. Теперь ясно, почему она внезапно ушла из «Савоя».

Адриан Пик! Благодарность к Провидению померкла. Не так уж оно потрудилось, в конце концов. Куда там! Впустило его в Уолсингфорд Холл, и сидит-посиживает, потирая ручки, точно все уладило превосходнейшим образом. Какой ему толк находиться в Холле, если и Пик отирается тут же? Для юного Лохинвара[76] самое главное — чтоб поле битвы было очищено от соперников. Сейчас, думал он, нужно одно — какой-нибудь фокус, который убрал бы Пика со сцены и держал бы вдали.

Джо очнулся от мыслей, к нему возвращался Табби.

— Феодал наш сейчас выйдет, — сказал тот. — Пса купает. От радости у него дыханье сперло, как я и предсказывал.

— Табби! Я тут поразмышлял…

— О чем?

— О твоей проблеме. Не слишком ли ты легко отмел Пика? Лично мне кажется, он и есть твой соперник.

— Да говорю тебе, он с Джин обручен.

— Где это ты слыхал?

— От нее самой.

— А сэр Бакстон знает?

— Вроде нет. Помнится, Джин что-то такое обронила, секрет у них. Не виню ее, что она не рвется порадовать папочку. У Пика — ветер в карманах. Живет за чужой счет. Представляю! Да сэр Бакстон взовьется, как ужаленный. И все-таки они обручены.

— Даже так…

— Если Пик связался с Джин, с какой стати ему дурачиться с…

— От него как раз этого и жди. Для нашего Пика чем больше, тем лучше. Уж он таков.

Темный румянец ожег лицо Табби.

— Ты думаешь, он превратит плавучий дом в вертеп? Ладно! Поедим, отправлюсь на эту посудину, размажу его по стенке.

Дрожь тихого счастья пробрала Джо. Ему стало ясно, что очень скоро плавучий дом опустеет и приглашать оттуда будет некого. Он достаточно раскусил Адриана и не сомневался, что проживание в доме, где могут размазать по стенке, ему как-то претит.

— Этот Пик, — с добродетельным отвращением продолжал Джо, — бессердечный волокита. Взгляни-ка на записку. Это для него.

— Записка? — подскочил Табби.

— Вот, смотри сам. Какие твои соображения?

— Не станет она оставлять записку, если это не он!

— Вот именно. Дельно рассуждаешь, Табби, логично. Какой разум!

— Дай!

А вот это, подумал Джо, уже лишнее. Меньше всего он хотел, чтобы брат прочитал записку, хорошо понимая, что та его вполне успокоит, ибо в ней — не слова обуреваемой страстью девушки, а приглашение на булочки и крокет от неповинного баронета. Это остудит его рыцарский пыл, он начнет увиливать, а то и совсем откажется от своего замечательного плана. Такие помыслы надо крушить в зародыше.

— Не будешь же ты читать чужие письма!

— А ты посмотри! — И Табби вырвал письмо из цепких пальцев Джо.

Дальше сюжет разворачивался так, как опасался Джо. Раскаленный добела братец остывал на глазах, превращаясь из льва в ягненка.

— Нет! — говорил он. — Ты ошибся. Пик — не тот. Это от сэра Бакстона, приглашает в гости.

Что же, Джо старался, как мог.

— Ты подумай!

— Нет, не Пик.

Стараний своих Джо не бросил, хотя в душу ему стали заползать растерянность и уныние, словно итальянскому вельможе XVI века, который, наняв наемного убийцу, вдруг получает известие, что убийца пошел в монахи, тем самым удалившись от дел.

— Может, — попытался Джо, — для верности все-таки стоит пригрозить? Если будет тут болтаться, ты завтра свернешь ему шею и сбросишь в реку. Вреда не принесет!

— Да уж, не принесет! Джин мне полноги оттяпает за то, что я ему нагрубил. А потом, вдруг он наябедничает Элоизе? Она ведь от него млеет. Нет, выхожу из игры. Да и зачем… Эй! — Табби ткнул брата в бок, а пальцем другой руки указал на тучноватого человека, приближавшегося к ним. — Вот и сэр Бакстон! Оставляю тебя с ним.

9

На обветренном лице сэра Бакстона застыла неловкость, хотя он и тщился изобразить гостеприимную улыбку. В том, как он пощелкивал себя по гетре охотничьим хлыстом, сквозила почти застенчивость. Джо сообразил, что деловые встречи проводит, видимо, не он.

— Мистер Ванрингэм?

— Добрый день.

— День добрый.

— Восхищался здешним пейзажем, — любезно сообщил Джо.

Сэр Бакстон, обозрев пейзаж, снова высек ногу.

— А? Да, вид шикарный. Речка, то, се…

— Вот именно.

— В ясный день видно до самого… забыл уж докуда, но далеко.

— Сегодня утро как раз довольно ясное.

— Очень. Да. Н-да… ясное… Э… ваш брат сказал мне, мистер Ванрингэм… я слыхал, вы… а…

— Все правильно.

— Очень рад. Мы все любим вашего брата Табби. Ха-ха! Табби, да… Нет, это выдумать! Табби…

— Надеюсь, и для меня найдется местечко?

— Чего-чего, а места у нас хватает. Просторный дом! Чертовски дорого обходится… такой, знаете… э… хрмпф… — сообщил сэр Бакстон, больно стегая несчастную гетру.

Джо почувствовал, что пора прийти на выручку.

— Из разговора с братом, сэр Бакстон, я вывел, что, прежде чем поселиться в Уолсингфорд Холле, нужно соблюсти определенные формальности. Короче, брат намекнул, что надо внести взнос.

Баронет вздохнул с облегчением, поражаясь его такту. Сам он редко участвовал в таких беседах.

— Н-да, в общем — да. Один или два моих гостя вносят… э… чисто символическую сумму. Идет на хозяйство, и вообще… Но обычно я оставляю… То есть, моя секретарша заключает… В общем, я не вполне уверен.