Подъем и падение Запада - Анатолий Уткин

Одной из наиболее крупных ошибок Запада является безоглядная продажа незападному миру весьма совершенного оружия. В этих продажах США лидируют (последнее предложение оружия на 30 млрд долл. Саудовской Аравии — август 2007 г.). С американцами жестко конкурируют англичане, французы, шведы, немцы и пр. Да и сами эти страны заботятся о своей высокой вооруженности (вплоть до ядерной). В 2007 г. расходы КНР на военные нужды превысили 80 млрд долл., российские — более 30 млрд долл., индийские расходы — более 20 млрд долл.[616].

В 2005 г. Россия поставляла оружие 60 странам, а двумя годами позже — 80 странам. Так, российские авиационные компании подготовили к выводу на мировой рынок ряда новых проектов. Это истребители Су‑35, МиГ‑35, истребитель бомбардировщик Су‑32, учебно–боевой самолет Як‑130. Но самое важное — Су‑30, гордость китайской и индийской авиации. Постоянно увеличиваются продажи средств ПВО. Ответственный за военный экспорт С. Б. Иванов уточнил, что «на 2007 г. намечен план экспорта на уровне 7,5 млрд долл.». Портфель заказов российской военной промышленности достиг в 2007 г. 25 млрд долл. По регионам российское оружие расходится таким образом: 65,3 процента — в страны СНГ, 21,7 процента — на Ближний Восток и страны Северной Африки, 7,7 процента — в страны Латинской Америки, 3,8 процента — в страны Азии[617].

Заключены в 2007 г. два беспрецедентных по своим масштабам комплексных контракта с Алжиром и Венесуэлой (суммарно почти 11 млрд долл.)[618]. Алжир заказал 34 истребителя МиГ‑29, 28 истребителей Су‑30 МКА, 180 танков Т-9 °C. Венесуэле требуются 24 истребителя Су‑30 Мк 2В. Индии — три фрегата для своих ВМС. Китай, наблюдая за войной в Ираке, заказал 24 вертолета Ми‑171. Контракты стали возможными благодаря помощи государства — списанию долгов сначала Сирии, а затем Алжира. Иордании выделен кредит в 350 млн долл, на закупку российского оружия (военно–транспортных самолетов). Индонезия получила кредит в 1 млрд долл, на приобретение истребителей Су‑30, вертолетов и подводных лодок.

Надежда российской авиации — истребитель МиГ‑35 — интересует Индию. Некоторые военные сделки России Запад воспринял крайне болезненно: продажа Ирану зенитных комплексов (возможно, речь зайдет об С-300 ПМУ), трехмиллиардная сделка с Венесуэлой президента Уго Чавеса. Российским руководством совершен первый государственный визит в американский «заповедник» — Саудовскую Аравию, которой Москва предложила помочь в разработке ядерной программы.

Китай ежегодно закупает в России вооружения на сумму более 3 млрд долл. — радиолокационные средства, эскадренные миноносцы, реактивные истребители, управляемые ракеты. Россия явственно спешит совершить эти трансакции до возможной отмены эмбарго на торговлю с Китайской Народной Республикой со стороны Европейского союза (введенного в 1989 г. после событий на площади Тяньаньмэнь). Но уран КНР покупает уже у Австралии.

Десятимиллиардная продажа семи ядерных реакторов Ирану тесно связывает российско–иранскую позицию в критически важном регионе. Москва сдержала порыв Запада выдвинуть иранскую ядерную программу на рассмотрение Совета Безопасности ООН, блокировала резолюцию МАГАТЭ в том же направлении. Иранский рынок обещает России продажи оружия на 10 млрд долл, в ближайшие годы. Московское руководство все еще твердо надеется на согласие иранцев вместе обогащать горючее для иранских атомных реакторов.

He — Запад и суверенитет

У незападного мира есть общее объединяющее начало: он грудью стоит на Вестфальскую систему, за национальный суверенитет и категорически отвергает «современный» либеральный интернационализм — особенно идеи глобального гражданского общества или «мирового общественного мнения», оправдывающего политические и военные интервенции в дела отдельно взятых стран. Вестфальский мир 1648 г. дал Европе (а затем и всему миру) суверенное право определять религию на своей суверенной территории. В XXI в. «мир без Запада» требует добавления к религиозному суверенитету экономического, социального и культурного суверенитета.

Западный либеральный интернационализм встретил жесткое противодействие незападного мира. С точки зрения незападного мира, никакие международные организации (или союзы стран) не имеют права вторгаться во внутренние дела соседей, близких и дальних. Выражения «обязанность защищать» (гражданские права и прочее) вызывают в огромном незападном мире открытую неприязнь, особенно когда это является условием предоставления помощи и т. п. Особенно возмущает новые индустриальные страны, когда западные моральные ценности подаются универсальными. БРИК не сражается с этими ценностями. А если, скажем, американцы в этом плане очень настойчивы, то сведущие представители не-Запада напоминают выражение известного аналитика и поклонника Америки Алексиса де Токвиля, который убедительно указывал на «чрезвычайную особенность Америки, а не на всеобщность, не универсальность ее ценностей»[619].

Огромный мир Азии, Африки и Латинской Америки утверждает, что Запад — продукт могущественной, во многом привлекательной, но своей системы, своей истории и географии. И порыв Запада после окончания «холодной войны» возвеличить индивидуалистическую сущность либерального интернационализма, индивидуалистический базис глобального политического порядка вызвал в среде пяти с половиной миллионов незападных жителей Земли решительный протест. Либеральный индивидуализм может быть привлекателен, но он решительно неосуществим на большей части нашей планеты, где история и география породили иное видение «правильного и хорошего». То, что на Западе рассматривается как безусловное, в значительной части мира видится странным, если не враждебным. Общинные традиции и иные религиозные каноны смотрятся противоположно традициям индивидуальной самореализации западных обществ, не говоря уже о цивилизационных различиях.

Мировым обобщающим средством становятся рынки и мировая торговля, а не пакет философических размышлений времен Томаса Джефферсона, не обзор гражданских прав или трансцендентных моральных норм. Государства общаются друг с другом по поводу технических стандартов и торговых соглашений — они не созданы для критической оценки законодательной или электоральной системы другой страны. Они могут контактировать друг с другом по поводу систем денежного расчета или валютной стабильности, но две суверенные страны не должны обсуждать культурную политику друг друга или степень свободы прессы. Настойчивость Запада в пропаганде своих ценностей не принесла ему пользы. С 2002 г. популярность лидера Запада — Соединенных Штатов — понизилась во всех странах, за исключением Пакистана, Ливана и Индии[620].

Альянс между Россией, Индией и Китаем

Когда Е. М. Примаков был премьер–министром и посетил Пекин и Дели, он донес идею стратегического союза до руководства обоих государств. Однако позитивного отношения в Китае и Индии это предложение не встретило. Тому есть причины. Во–первых, китайцы и индусы понимают, что предложение России следовали из ее слабости, особенно в азиатском регионе. Россия пыталась скооперироваться с двумя более сильными и динамичными государствами. Ни Индия, ни Китай не желали расходовать свой вновь обретенный статус азиатских лидеров на помощь России. Примаков в стратегическом плане выглядел как слабая сторона, поэтому Индия и Китай не проявили интереса к построению подобных взаимоотношений. Они готовы покупать российское оружие, заключать иные сделки, но не желают зависеть от России, особенно от слабой России.

Во–вторых, отношения Китая и Индии не безоблачны. В начале 1960‑х гг. они воевали друг с другом, и между ними продолжаются территориальные споры. Индия и Китай имеют разные точки зрения на Пакистан. Эти державы соперничают и в иных странах, например, в Бирме. Их ядерные вооружения разработаны в том числе и для использования друг против друга. Но до тех пор, пока Китай и Индия разделены высочайшими горами мира, мир между ними будет сохраняться. Каждая из этих стран рассчитывает использовать Россию в своих собственных интересах.

У Индии, конечно же, очень давние отношения с Москвой, и Индия рада была бы их поддерживать и в будущем. Однако не в том ключе, который существовал в советский период, когда отношения строились между страной третьего мира и сверхдержавой. Ныне это должны быть отношения государств, обладающих примерно одинаковыми экономическими возможностями. Китай ныне азиатская сверхдержава, и китайцы рассчитывают сохранить этот титул, по меньшей мере в первой половине XXI в. Китайцы смотрят на Индию и Россию как на региональные сверхдержавы, но именно так же они оценивают и себя. Китай старается стать гегемоном в Восточной Азии, что может повлечь проблемы для России и Индии.