Япония по контракту - Ольга Круглова

В голосе матери не было ни капли сочувствия. И отец смотрел безжалостно:

— Молодые должны усердно трудиться!

Девушка села к столу, поела вяло, словно не ощущая вкуса еды. Медленно подняла голову при вопросе гостьи:

— Трудно сдавать экзамены?

Ответила тускло:

— Я привыкла.

— Да, привыкла, — подтвердила мать. — Наши дети всё время сдают экзамены. После начальной школы перед поступлением в школу второй ступени, мы называем её юниорской. После юниорской школы надо опять держать экзамены, чтобы поступить в школу высшей ступени — одиннадцатый и двенадцатый класс. Потом — экзамены в университет…

— Что ты любишь больше всего, какой предмет?

Это был самый простой вопрос, но девушка растерялась, беспомощно посмотрела на мать. Родители переглянулись.

— Она хорошо сдаёт все экзамены, потому что хорошо готовится, — сказала Сумико, выручая дочь. — А специальность мы ещё не выбрали. Наверное, английский язык и литература. Мы хотим, чтобы она поступила в государственный университет. Но там такой конкурс! Если не поступит, придётся идти в частный. А это дорого!

Интересно, что же такое дорого для них, обитателей большого дома?

— В долларах? — переспросила Сумико. — Учёба в частном университете обойдётся в десять — двенадцать тысяч в год. Почти вдвое дороже, чем в государственном. Частные университеты престижнее? Так было раньше. Теперь больше доверяют государственным. Теперь даже дети богатых стремятся поступить туда. Потому конкурс стал таким большим, а экзамены трудными. Многие родители вынуждены нанимать репетиторов, это дорого. В этом году я потратила на учителей для старшей дочери больше полумиллиона йен! Теперь дорогое образование! Потому японцы заводят всё меньше детей.

Неужели через несколько лет, пройдя через длинную череду экзаменов, Харуно станет такой же, как её старшая сестра? Она задержала пробегавшую мимо девочку, поцеловала. Харуно смутилась. В Японии не целуются.

Старшая сестра молча сидела за столом, глядя неподвижно.

— Обычно она, как и Харуно, помогает мне на кухне. Но когда дети готовятся к экзаменам, у меня прибавляется работы, — говорила Сумико. — Нет, я не помогаю им в занятиях, хотя многие женщины сейчас так делают. Мы называем их "мамы — репетиторы". У нас теперь так много надо дать ребенку! Соревнование слишком велико! Но я им не помогаю, только обслуживаю.

Негромкий приказ матери отправил старшую дочь наверх — заниматься, а Харуно — к синтезатору. В комнате зазвучал Бах. Электронный. Потом пришёл черёд Вивальди, Харуно переключила кнопку в положение "клавесин". Сумико устало опустилась на стул. Крепкое тело, сильные руки, высокий, умный лоб в бисеринках пота — в этом большом доме, похожем на корабль, она была капитаном. Её коротким приказам мгновенно повиновались не только Харуно и её сестра, но и муж. Нарушая японские традиции, он сам подливал гостье сакэ, давая жене отдохнуть. Ужин кончался.

— Не стоит меня благодарить! — говорила, прощаясь, Сумико.

— Я старалась отплатить за Ваше гостеприимство! Вы так хорошо принимали нас с дочкой, учили готовить пирожки…

Сумико, не смущаясь, сознавалась, что отдаёт долг благодарности. И её муж согласно кивал. А маленькая Харуно, ещё не выучившая как следует японские обычаи, повисла на шее гостьи безо всякого долга, от души. А потом долго махала рукой и кричала "Сайонара-а-а-а!" — "До свидания!", и её голос, как колокольчик, звенел над пустынной вечерней улицей. А рядом с ней на крыльце стояли, улыбаясь, верноподданный отец и мать с именем, полным света, счастья и детей.

— Какой славный у Сумико дом! — рассказывала она вечером по телефону Намико. — И муж симпатичный, и дочки…

— Я никогда не была у них, — смутилась Намико. — А мужа и старшую дочь не видела. Да и младшую встречала только у Вас.

А ведь Намико говорила о матери Харуно: моя лучшая подруга.

— Намико сказала, Вы были вчера в гостях, — встретил её в понедельник в университете Хидэо.

— Да, — призналась она. — Я была у профессора архитектуры.

При слове "профессор" Хидэо одобрительно кивнул.

— У него такая милая жена Сумико и прелестная дочь Харуно.

— Не знаю, не слыхал, — рассеянно сказал Хидэо. — Архитектура — не моя область!

Глава IX. Почётный гость японского правительства

Качается, качается

На листе банана

Лягушонок маленький.

Кикаку

По дороге не ссорьтесь,

Помогайте друг другу как братья,

Перелётные птицы!

Исса

— Приходите в Шимин-центр хотя бы на урок каллиграфии! — уговаривала Намико, — мы будем учиться писать иероглифы кистью, тушью, это так красиво!

Невозможно было отказать Намико, такой заботливой, такой славной. В вестибюле Шимин-центра рядом с Намико стояла маленькая женщина с огромной гривой чёрных вьющихся волос.

— Это моя ученица, Ве`роника! — представила женщину Намико.

— Вы русская! — всплеснула руками Вероника.

И радостно обняла её, поцеловала, соблюдая всё-таки осторожность — она ждала ребенка. Достав из кармана широкого платья листок, Вероника нарисовала план.

— Здесь наш дом. Смотрите, совсем рядом с Вашим! Приходите в гости. Сегодня же. Мой муж родом из Югославии. Он будет очень рад Вам! Очень!

Он и правда обрадовался. Радостно хлопнул себя в грудь.

— Я — Никола! Почти что русский Николай! — И засмеялся, подхватив на руки лёгонькую девочку лет четырех. — Это Элизабет! Моя принцесса номер один! А скоро у нас будет принцесса номер два! — И он погладил жену по животу.

Никола был серб по отцу, хорват по матери, и когда эти два народа принялись воевать, он уехал из Югославии. Потому что не знал, на чью сторону стать. Да и не хотел становиться ни на чью сторону.

— Я — человек мирный. На уроках военного дела всегда в молоко стрелял, — ворчал Никола. Он ненавидел войну. И хотел завести пять дочерей, пять принцесс. Такая у него была мечта. — Представляешь картинку: я — старик, а вокруг меня пять юных красавиц! — И он ласково обнял жену, воплощавшую в жизнь его мечту.

Когда в Югославии началась война, доктор химии Никола нашёл себе работу в Америке. Там он и встретил мексиканку Веронику. Окончив университет в Мехико, она, специалист по туристическому бизнесу, приехала на стажировку в Нью-Йорк.