Хуторянин (Лишний 1) (СИ) - Алекс Извозчиков

— Я здесь недавно, почтенный Дедал, мой старый друг почтенный Григ порадовал меня этой ночью загонной охотой. Мы гнали антилоп с Проклятого Отрога и едва не зацепили краешек твоих полей.

Дедал окончательно оклемался и даже сумел сесть, правда, со второй попытки. Опершись спиной на антилопью тушу, заговорил сварливо, но с явно слышными примирительными нотками:

— Давно ли почтенный Григ стал великим знатоком законов и охотничьих обычаев?

— А не хочет ли почтенный Дедал объяснить каких дергов ради он с сыновьями напал с оружием на свободного жителя Великого Аренга?

— На браконь…

— Почтенный Дедал сам видел как я убивал этих бедных животных?

— Я согласен отпустить тебя из уважения к почтенному Григу если ты сейчас же уберешься с моих земель…

— Значит так, старче, я человек простой, мирный и незатейливый, но время дорого, вон сколько мяса на дороге портится, а солнце-то просто печет. Некогда мне о земельном праве спорить. Сейчас ты хватаешь в охапку свой посох, молча топаешь на свой хутор и начисто забываешь о нашей встрече… — резко взмахнул рукой, прерывая Дедала, — Не дергайся, старче, Высокий суд Пограничья… он далеко в Рейнске, зачем его беспокоить? А недорослей твоих я добью, да прямо здесь и закопаю, под ближайшим деревом.

Вот сейчас Дедал испугался. Слишком знакомые спокойные интонации наполнили душу холодом. Так же спокойно много лет назад он сам забросал ветками труп слишком любопытного соседа.

— Почтенный… э-э-э, — Дедал обнаружил, что не знает имени браконьера.

— Алексом меня зовут, почтенный Дедал, но то добрые соседи. Остальные, всё больше, Чужаком величают.

— Почтенный Алекс, зачем ругаться добрым соседям. Мои сыновья несомненно виноваты перед тобой и я предлагаю за них отступное[67].

— И сколько же ты готов уплатить, почтенный Дедал?

Хуторянин замялся и Алекс сухо и неприятно рассмеялся:

— Пять золотых, почтенный Дедал. Никчемную жизнь твоих отпрысков я оцениваю в пять полновесных золотых кругляшей.

Дедал затосковал. Проклятый браконьер своим ударом не просто выбил дух из его тела, поражение и боль заставили затосковать. Спокойная и богатая жизнь на хуторе слишком сильно въелась в бесшабашного охотника:

— Это слишком дорого, высокопочтенный Алекс, у меня очень маленький и очень бедный хутор, мне повезло в жизни куда меньше чем высокопочтенному Григу, силы уже совсем не те, а сыновья хоть и старательные, но не очень умелые работники. Вот, удалось к ярмарке скопить пяток серебряных…

— Не смешите меня, почтенный Дедал, только из сострадания к их молодости я готов снизить виру до четырех золотых.

Торговаться надо уметь. Торговаться надо любить. Пообтесавшись за два десятка лет, охотник переродился в прожженного торгаша. За полчаса неприкрытой лести смешанной с непрерывным потоком сетований на судьбу, голод, дороговизну и врожденное невезение крестьянин сбил виру до двух золотых.

— Вставай, вставай, орясина! — Дедал совершенно преобразился в невысокого, суетливого старичка. Сгорбленная спина, поникшие плечи и низко опущенная голова, постоянно ныряющая к земле, вызывали слегка брезгливую жалость. Он растолкал сыновей, заставил их подняться и подталкивая погнал в сторону хутора совершенно не обращая внимания на тихо сидящего чужака.

— Стоит ли так спешить, высокопочтенный Дедал?

В этот раз хуторянин оборачивался медленно, можно сказать неспешно. Глаза настороженно и зло мазанули Алекса и тут же спрятались за тяжелые веки. А вот Чужак уже не притворялся, трофейный тяжелый арбалет недвусмысленно уставился в спины уходящих крестьян.

— Мы же все обговорили, уважаемый, — голос старина похолодел, а тело напряглось. Из скорлупы суетливого старикашки на мгновение выглянул жестокий и циничный хищник.

— Ты свои обещания сомни, да засунь себе же в задницу, уважаемый. Рассчитаемся да и иди себе с миром.

— Я сказал свое слово, уважаемый! Мне доверяют самые высокопочтенные купцы в Рейнске!

«Эка как тебя корежит-то! Хорошо, хоть взглядом испепелять не способен. Сам виноват. С такими прихватами только лохов деревенских разводить, а мне твои высокопочтенные до одного места. Что ж вы все такие одинаковые-то! Ей богу тоска пробирает по Остапу Бендеру. После этакого-то знакомства ставить свое слово против двух золотых. Не ценят меня здешние, совсем не ценят, однако.»

— Вот этим высокопочтенным и будешь обещания давать, почтенный Дедал, а я человек маленький, незамысловатый. Со мной и по простому можно. Пошли сыночка на хутор за отступными, а мы здесь подождем, скучно не будет, вон сколько антилоп валяется, таскать да таскать.

Дедал постоял, потом повернулся и сделал несколько шагов к чужаку. Блеф провалился, отделаться тремя арбалетами не удалось, но и деньги этому шустрику отдавать не хотелось. Махнув сыновьям, те самостоятельно стояли с трудом, торгаш вновь устроился на туше антилопы и начал торг по новой.

— Почтенный Алекс, зачем нам ругаться! Два золотых деньги немалые, откуда они на бедном маленьком хуторе. Вот пройдет ярмарка, будут деньги с продажи урожая, там и рассчитаемся.

— Согласен, конечно, высокопочтенный Дедал! Я с удовольствием подожду до конца ярмарки. Я не спрошу плату за отсрочку долга, более того, даже кормить сыночков сам буду, ну и работать поучу. Я же понимаю, добрым соседям помогать следует.

От добродушного и даже заботливого тона Дедала просто перекосило. Чужак уже неприкрыто издевался. Еще бы! Пара сильных рабов задарма, а уж работать он их заставит. Хоть войну начинай, вот только сынам это не поможет, земли много, ищи потом в каком овраге их закопали. Дедал совершенно поскучнел и принялся договариваться:

— Зачем столько расходов, почтенный Алекс! Возьми рабыню в залог. И кормить дешевле, а девка красивая, на любой ярмарке с руками за десяток золотых оторвут.

— Стоит ли такой дорогой залог предлагать. Да и откуда на маленьком бедном хуторе такая дорогая рабыня.

— Кровиночку свою отдаю. Брат мой старший помер два года назад, вот и приходится деток его кормить, да поднимать. Умные детки, старшей девке четырнадцать зимой минуло, невеста уже.

— Уговорил, языкатый. Пусть младшенький девку сюда и приведет, да телегу с лошадью. Посмотрим, оценим. Прав ты, высокопочтенный Дедал, за нетронутую девку пяток золотых на ярмарке всяко дадут.

«Опа, опа, Америка, Европа. Так мы с пацанами орали в классе этак пятом. На большее-то этот паук меня никак ценить не желает. Не играть тебе, старче, в покер с такой-то рожей. Стоило про нетронутую девку помянуть ты и поплыл. Вот же козел упрямый. Да такой как ты удавится два года никчемную девку кормить. Видать пошалили твои дегенераты, вот и не удалось братское отродье с прибытком спихнуть. Уж о вашей-то нежной любви с братиком мне Лиза порассказала.