Маска - Сабина Мартин

Вендель спустился в трактир, где его уже ждала мать.

— Куда ты запропастился, Вендель? Портной ждет! У мастера Геллиха есть и другие покупатели, невежливо тратить его время впустую. И ты должен наконец-то выбрать, из какой ткани тебе шить свадебный наряд.

— Я тут, мам. Где наш добрый портной?

Катерина вздохнула.

— В гостиной. И поторопись.

Мать поспешно прошла в комнату, извинилась за опоздание Венделя и принялась расхваливать шелк и бархат, уже разложенные на столе и стульях.

Вендель рассеянно слушал мастера Геллиха, предлагавшего ему разные ткани и покрои наряда для свадьбы. Его мысли были не здесь, а в комнате, где он оставил Мертена. Вендель готов был проводить с новым другом все свое время, и ему казалось, что общение с ним никогда не наскучит. У них были одинаковые вкусы, взгляды на жизнь, чувство юмора. У Венделя складывалось впечатление, что он встретил своего близнеца, свое второе «я». Они с Мертеном были во многом похожи, а то, что отличало юношей, давало прекрасную возможность дополнять друг друга. Когда Мертена не было рядом, у Венделя возникало ощущение, что ему чего-то не хватает.

Но дело было не только в этом. Было кое-что, что страшило Венделя. Два дня назад, тем вечером, когда он сидел с Мертеном во дворе и рассказывал о своей сестре Элизабете, у него вдруг возникло… влечение. Желание прикоснуться к Мертену, погладить его по лицу, по волосам. Потом, когда они пошли в дом и нечаянно столкнулись в дверном проеме, Венделя как будто пронзило молнией. И это от одного прикосновения! Что до Мертена, то он как-то странно на него посмотрел, и Вендель неожиданно подумал, что его друг чувствует то же самое. Но что все это значит? Неужели он испытывает к Мертену чувства, которые в нем должны пробуждать только женщины? Неужели поэтому он ничего не ощущает в присутствии обворожительной Ангелины, девушки, которую возжелал бы любой мужчина в Ройтлингене?

Вендель настолько погрузился в свои размышления, что не сразу заметил странные взгляды, которые бросали на него портной и Катерина. Может быть, он заговорил вслух?

— Мальчик мой, ты не хочешь ответить на вопрос мастера Геллиха?

— Конечно… Да… — Вендель беспомощно посмотрел на бесчисленные рулоны ткани.

— Какой цвет тебе больше нравится, Вендель? — На лбу Катерины пролегла глубокая складка.

— Голубой, — поспешно ответил он, радуясь простоте вопроса. — Мне бы хотелось голубой наряд на свадьбу.

Портной удовлетворенно улыбнулся.

— Отличный выбор, мастер Вендель. Голубой будет вам к лицу, этот цвет оттенит ваши темные волосы и подчеркнет стройность фигуры.

Вендель был уверен, что мастер Геллих сказал бы то же самое о любом другом цвете, но ему не было до этого дела. Парень просто хотел поскорее покончить с этой скучной процедурой.

Герцог Ульрих III развернул пергамент, прочел письмо и тихо ругнулся. Затем он позвал капитана замковой стражи и отдал распоряжения. Подойдя к окну, герцог выглянул во двор, и настроение у него совсем испортилось.

Тяжелые свинцовые тучи нависли низко над землей, дождь еще не пролился, но в любой момент мог начаться ливень. Сегодня был День архангела Михаила, последний день сентября. На этот праздник всегда шел дождь. Герцог подумал о предстоящей поездке и решил, что должен собираться в путь немедленно.

Капитану он приказал отправить пять лучших рыцарей в Адлербург и поставить Оттмара де Брюса в известность, что вскоре герцог приедет с визитом. Причину визита они называть не станут — де Брюс узнает ее, только когда герцог прибудет в замок. Хорошо, что сейчас он жил в Урахе, отсюда до Адлербурга было всего полдня конного пути.

Во дворе Хоэнураха уже собралось три десятка всадников в тяжелой броне и с оружием. Ульрих подал капитану знак и пришпорил лошадь.

Когда Ульрих галопом пронесся по долине Эрмса, его настроение значительно улучшилось. Дождь так и не начался — и хорошо, иначе они смогли бы ехать только шагом.

Через пару миль он осадил своего мерина и жестом подозвал капитана.

— Вы должны узнать причину, по которой мы отправились в Адлербург, чтобы осознавать всю серьезность положения. — Герцог оглянулся.

По всей долине разносились стук копыт и ржание лошадей, на которых рыцари герцогства Вюртемберг сопровождали своего сюзерена.

— Буркхард фон Мельхинген написал мне письмо, в котором он выдвигает серьезные обвинения против де Брюса.

Ульрих ожидал ответа своего капитана, но тот молчал.

— Я не сомневаюсь в честности Буркхарда. Меня удивляет лишь то, что он сообщил мне о случившемся только сейчас. На общих сборах он и слова не проронил об этом.

Капитан кивнул, и Ульрих жестом позволил ему говорить.

— Возможно, он совсем недавно обнаружил доказательства вины де Брюса. А поскольку он не мог откладывать паломничество, то решил, что вы сами позаботитесь о том, чтобы справедливость восторжествовала.

— Вы правы. Не зря я назначил вас капитаном стражи.

Ульрих улыбнулся. Людей нужно время от времени хвалить — доброе слово значило не меньше, чем деньги и чины.

— Благодаря первому отряду де Брюс не станет ничего подозревать. Когда мы въедем в Адлербург, расставьте людей так, чтобы у де Брюса не было возможности сопротивляться. Я знаю, что у графа отличный капитан стражи, Эберхард фон Закинген, но, насколько мне известно, сейчас его нет в замке. Это значительно облегчит нам задачу.

— Безусловно. Когда мы въедем в замок, де Брюс окажется в ловушке в собственных стенах. Я знаю Адлербург, де Брюс укрепил замок в последние годы, и если бы нам пришлось брать его штурмом, то потребовалось бы с полгода осады.

Вскоре отряд доскакал до просторной долины, перешел брод у селения Айха, а затем свернул к замку, который казался могущественным и неприступным.

— Да уж, — задумчиво произнес Ульрих, глядя на замок, возвышающийся на скале, — взять в осаду эту крепость было бы нелегко. И дорого.

Час спустя Ульрих с отрядом пересек узкий мост через ров вокруг замка. Во дворе выстроились слуги, готовые встречать высоких гостей. Впереди стоял де Брюс со своей супругой Отилией. Бургграф выглядел немного удивленным, но не раздосадованным нежданным визитом. Рыцари, приехавшие сюда раньше, хорошо постарались, усыпив подозрения его вассала.

После требуемого этикетом приветствия Ульрих спешился и осторожно пригубил вино, поданное де Брюсом. Герцогу вообще не хотелось прикасаться к этому вину, но он не собирался тревожить Оттмара раньше времени. Он поприветствовал Отилию — та сделала книксен — и принялся отпускать графине комплименты, говоря, как она чудесно выглядит. Впрочем, на самом деле Ульриху показалось, что вид у Отилии не вполне здоровый, очень уж бледной была ее кожа.