Алекс Бринер. Последний ранг. Том 2 - Анна Кондакова

в небытие, так и не отомстив своему проклятому отцу, которому она была не нужна.

Виринея тем временем сняла со своей шеи цепочку с кулоном в виде розового сердца и надела на шею Анастасии.

— Это тебе.

Дрожащими руками она взяла и открыла кулон.

Там лежал коготь с ядом Анчара, который когда украшал её собственное ожерелье.

Анастасия всё поняла. Она догадалась, чего хочет от неё Виринея, и взяла коготь из кулона. Затем проткнула отравленным остриём себе левую ладонь. Яд Анчара чёрной бисериной скользнул по когтю и проник в рану, сразу начав действовать.

Сделав дело, Анастасия отбросила коготь и взяла Виринею за руку, крепко стиснув её холодную ладонь.

— Позволь… моя госпожа, позволь стать тебе слугой после смерти… я буду вечна верна тебе.

Её ноги не выдержали, и она опустилась на колени.

Из её рта опять вырвался кровавый кашель.

— П-п-прошу тебя… умоляю… моя госп… госпожа… заверши мои земные мучения… забери мой дух себе в услу… услужение… кха-а… моё тело, мою силу… прошу… Прошу тебя, моя Тёмная Госпожа…

Виринея опустилась на пол рядом с ней, прямо на осколки стекла, после чего приподняла её подбородок и пристально посмотрела ей в глаза.

— Так тому и быть.

Она снова погладила Анастасию по щеке и отпустила её подбородок.

Без боли и шрамов, Анастасия положила голову на осколки, щекой ощущая их приятную остроту и прохладу. Последнее, что она увидела перед тем, как закрыть глаза — как два мага уходят из зала через боковую дверь.

Волот в теле Латынина и Коэд-Дин в теле Алексея Бринера.

Пусть уходят.

Ей было плевать на них обоих и их противостояние.

Анастасия с улыбкой закрыла глаза. Её ждали великие дела. Слава воле Эреба… хотя бы после смерти она станет кому-то нужной.

Да, справедливость была даже во мраке.

* * *

Десять минут спустя, конюшня на территории дворца Соломиных

Щурясь от рассветных лучей, мы прошли по саду к конюшням графа Соломина.

Никто нас не остановил.

Чекалин заранее знал, что я поведу Волота к червоточине.

По пути я снял перчатки и осмотрел кожу на тыльной стороне ладоней. Одна из клятвенных меток исчезла — та самая, которую оставляла мне Хибинская Ведьма.

А вот вторая, на левой руке, всё ещё оставалась. Тёмный крест был на месте и напоминал о том, что я обязался провести своего врага в одну из червоточин.

Она была готова.

Червоточина переливалась нитями на крышке-перегородке, крупная и уже освобождённая от верхнего слоя земли.

— Прекрасно, — улыбнулся Волот, подходя к крышке, но не касаясь её. Затем посмотрел на меня. — Ты ведь понимаешь, что тебе не удастся обмануть клятву? Даже не пытайся натравить на меня монстров из червоточины или закрыть её перед моим носом.

Я кивнул.

— Клятва есть клятва. Сказал, что проведу в червоточину. Значит, проведу.

Волот усмехнулся.

— Знаешь, Коэд-Дин, ты мне всё же нравишься. С тобой не скучно. Ты хитёр, как дьявол, но всё же молодость делает тебя самонадеянным.

Я тоже усмехнулся.

— Не так уж я и молод. Мне больше ста лет, если ты забыл. — Затем шагнул к червоточине, принял образ призрака и добавил: — А теперь жди, когда червоточина откроется. И добро пожаловать.

Сказав это, я прыгнул вниз, в закрытый котлован, проникнув сквозь его нитевую крышку. Затем спустился на дно, перевёл дыхание и оглядел пространство зрением сидарха. Лоб вспотел — это я почувствовал даже будучи в образе призрака.

Всё здесь оказалось так же, как обычно: яма, покрытая нитями, а дальше — туннель и перегородка-мембрана.

Я прошёл к перегородке, ещё раз вдохнул и выдохнул, готовясь к самому сложному испытанию, а потом проник через мембрану дальше. Запах тухлятины сразу ударил в нос.

Туннель плотно заполнял эфир.

Не чистый, а тёмный.

Да, именно так.

И если бы не Феофан, то я бы не знал, что близ Петербурга есть червоточина с тёмным эфиром, потому что её не могло быть на моей карте.

Про эту червоточину мне уже давненько сказала Виринея, а её попросил Феофан. Он сказал так: «Мёртвый Князь сможет познать в ней свои тайны».

А ещё мальчик назвал червоточину «скрытой» — и явно не просто так.

В тот момент я не понял нужного смысла, а догадался лишь когда закрывал червоточины по карте. Те туннели близ Петербурга содержали чистый эфир и были закрыты мной лично вместе со штурмовой группой Карпова, в том числе на территории дворца Соломиных. Но при проверке земель обнаружилась и эта червоточина — скрытая — которой на карте не было.

Отсюда я сделал резонный вывод: червоточина содержит не чистый, а тёмный эфир.

Так оно и оказалось.

Сейчас я смотрел на то, как чёрные клубы тумана обволакивают моё тело, и ещё раз благодарил Феофана за то сообщение. Возможно, Мёртвому Князю действительно удастся познать сегодня все тайны, и не только свои.

Тёмный эфир облепил меня моментально, собираясь пожрать резерв чистого эфира, как это было в прошлый раз в другой червоточине, под Чёрной ареной в Академии.

Только ничего не случилось — не зря же я так долго терпел вейгу Азель, покупал ей сладости и рисковал погибнуть от удара пипидастром. Настало время вспомнить все её уроки и испробовать умение сопротивляться тёмному эфиру.

Я стянул пиджак и засучил рукава рубашки, сразу ощутив, как к коже ещё плотнее прилип тёмный туман. Он будто ластился ко мне и одновременно проверял мою стойкость.

Если бы не уроки вейги, то я уже через минуту упал бы от истощения.

Но сейчас мне удалось без проблем пройти дальше, сквозь чёрные клубы эфира, прямиком до второй перегородки.

Стоило к ней притронуться, как послышался гул, а следом — хруст позади.

Это значило, что верхняя крышка начинает открываться. Именно там и ждал Волот.

Я развернулся и пошёл по туннелю обратно, но выходить в котлован не стал. Сначала дождался, когда откроется вторая перегородка. Пришлось стоять прямо в тёмном тумане и постоянно отражать его попытки вытянуть из меня резервы.

И вот наконец мембрана раздвинулась.

За ней показался Волот.

Он был доволен, как никогда. Ещё бы. Сбывалась его вековая мечта. Да он всем пожертвовал ради неё, даже дочерью!

Волот наконец-то оказался в червоточине.

Только радость его была недолгой. Как только он увидел, что туннель заполнен тёмным эфиром, то поменялся в лице.

— Это не та червоточина, ублюдок! Ты привёл меня не в ту червоточину!