Романовы. Пленники судьбы - Александр Николаевич Боханов

Императора Александра II, а другая часть – «подношения» фаворитке от железнодорожных магнатов за оказанное содействие в получении концессий. Александра III угнетало то, что Юрьевская «марает» имя Его Отца.

Ее жизнь за границей окружал ореол скандала. Рассказывали, что она с помощью одного французского журналиста, некоего Лаферте, издала книгу воспоминаний, где содержалось много интимных подробностей о ее отношениях с Александром II. Естественно, что это сочинение попало и в Россию, где и циркулировало в придворных кругах. Хотя «неприличие княгини» все и осуждали, но писания читали с жадным интересом.

Еще рассказывали, что несостоявшаяся Екатерина III открыто сожительствует со своим врачом, с которым без стеснения появляется на публике, что когда умерла любимая собака Царя, черный сеттер, то додумалась похоронить ее на кладбище французского города По, установить надгробие, где было начертано: «Здесь покоится Милорд, любимая собака Императора Александра II. Памятник ей воздвигнут неутешной вдовой». (Это было похоже на анекдот, но Царю рассказывали об этом люди, видевшие сей немыслимый монумент.) Много и другого сообщали.

Александр III знал, что похождения Юрьевской служат темой пересудов в высшем свете, понимал, что нежеланная родственница оскорбляет память об Отце, но сделать ничего не мог. Он никогда на людях не высказывался критически по поводу княгини, но среди своих не раз в сердцах называл ее «дурой».

Княгиня Юрьевская прожила после смерти супруга долго: она скончалась на юге Франции, в Ницце, в феврале 1922 года, где и была похоронена. К тому времени давно уже не было в живых Александра III, был убит вместе с семьей Последний Царь Николай II. Да и той страны под названием Россия, которую Екатерина Михайловна знала, где родилась, выросла, где обрела любовь-судьбу и где чуть было не стала царицей, той страны уже не было на карте. Появилось некое новое «красное царство», где беспощадно истреблялось все, что было связано с прежней жизнью.

Но еще задолго до падения монархии Екатерина Михайловна перестала бывать на родине. Она там была никому не нужна. Старость она встретила на удаленной вилле, в окружении мемориальных реликвий, связанных с Александром II. Его портреты, письма, его личные вещи скрашивали одиночество старой женщины, превратившейся в живой реликт давно минувшей эпохи.

Глава 21. «Дорогая Душка!»

В кругу людей, с кем приходилось проводить время Императору Александру III, самым желанным и дорогим неизменно оставался только один человек – супруга Мария Федоровна.

Чувства Александра к его «душке-жене» не поблекли со временем. С годами они приобретали лишь новые оттенки, раскрывались неведомыми в молодости широтой и глубиной. Ни минуты не сомневался, что именно «дорогой Минни» он нужен всегда не как повелитель, а как человек. Что бы ни случилось, она-то никогда не оставит. Она навсегда осталась не только его единственной женщиной, но самым дорогими утешением в жизни.

Привязанность к жене с годами лишь возрастала. Последние годы они разлучались редко, но не надолго. Но эти недели и даже дни казались вечностью. Они так медленно тянулись. Разлука становилась пыткой. Ждал письма от нее, как пылкий юнец, и когда выдавался день без весточки, то настроение портилось.

Послания от Марии читал по нескольку раз, изучал во всех деталях. Непременно душевно радовался, хотя ничего существенного супруга не сообщала. Так, какие-то житейские мелочи. Но всё, что было с ней связано, умиляло. Почерк у супруги неважный, всегда скоропись, сокращения, помарки. Нередко приходилось просто расшифровывать «милые каракули». Видно, опять куда-то спешила!

Ей всегда недоставало времени, постоянно устремлена на какие-то встречи, беседы, занятия. То уйдет на полдня на каток (в её-то возрасте!), то отправится смотреть какую-то оранжерею, то несколько часов к ряду проведет среди сироток в детском приюте, а то начнет болтать о пустяках с какой-нибудь своей приятельницей. Их у нее всегда имелось в избытке среди родни и придворных.

Супруг не переставал поражаться: неужели интересно битый час говорить о том, кто был в каком туалете на недавнем балу? И ведь это мать семейства, жена, Царица, наконец! Сколько в ней еще ребяческого, наивного. Чуть ли не всем верит на слово и скрывает от него проступки прислуги, чтобы не последовало наказания. Какая у неё добрая душа и какое любящее сердце!

Хоть и ворчал, иногда и подтрунивал над женой, но Александру всё время не хватало её общества. Он был снисходителен к ней, как только и может быть влюбленный. Когда она уезжала, то следил за тем, чтобы ее комнаты не потеряли жилой вид. Их убирали и отапливали, как всегда, и во всех вазах непременно стояли цветы, так любимые хозяйкой. И он приходил сюда каждый день и нередко сидел подолгу в одиночестве.

Дети скрашивали жизнь. Но и здесь не все было благополучно. У сына Георгия, их «Жоржи», в 1891 году врачи диагностировали начальную форму туберкулеза легких. Его осматривали лучшие специалисты в России, показывали и европейским медикам. По их рекомендациям родители отправили сына в высокогорное местечко Абас-Туман на дальнем юге России, почти на границе с Турцией. Бедный юноша там скучал. Отец был так занят своей «царской работой», что не мог надолго отлучаться из столицы. Мать же регулярно наведывалась к нему и одна, и вместе с дочерью Ксенией и сыном Николаем.

Мария Федоровна имела немало и других «адресных обязанностей». Необходимо было навещать отца с матерью в Дании, своих многочисленных родственников в различных других местах Европы. Все эти понятные и необходимые вояжи всегда расстраивали Александра III. И хотя жена писала часто, а телеграфировала каждый день, но живого общения это заменить не могло. Мир без Минни для Александра становился серым и неинтересным.

Он ей тоже часто писал. Хотя не мастак был «чувства складно излагать на бумаге», но всегда сообщал о своей тоске, о том, что любит и ждет. Непременно подписывал послания или «Твой верный друг Саша», или – «На всю жизнь твой от души Саша».

«Моя милая душка Минни! Нам с детьми очень, очень скучно и грустно без тебя, и Гатчина совершенно изменилась без твоего присутствия здесь, все не то! Твой маленький кабинет весь в цветах, и вазы все со свежими букетами» (13 мая 1884 года).

Он не сообщал ей о государственных делах, знал, что они ей интересны быть не могут. Времяпрепровождение с детьми, свои семейные дела и заботы, встречи с родственники, всякие забавные случаи – вот что Минни должна знать в мельчайших подробностях; о подобных же вещах и она всегда подробно ему писала. Ему без супруги даже родственников видеть не