Именем Земли (сборник) - Сергей Лукьяненко

– Знай же, мудрейший из ментов и ментовейший из мудрейших, что происхожу я из славного рода Киндерсюрпризбеков, да не оскудеет он. И был я славным ребенком и добрым юношей, пока судьба не покарала меня за многочисленные грехи. И, решив, что все мне дозволено, отправился я в путешествие. И шел долго, ибо был пьян. И дошел. И…

– И?.. – воскликнул Акбардин.

– И! – развел руками грязнейший из панков.

– Так что же мы ждем? – удивился Акбардин. – Мой мотоцикл быстр, а дубинка резинова! Устрашим же сами себя!

И они вскочили на мотоцикл мента, причем Акбардин сел впереди, а презреннейший из панков, да забудется всеми его имя – Киндерсюрпризбек, сзади. И набегающий воздух обдувал Акбардина, и дыхание его было легко. А протертые шины скрипели на поворотах, и скрип тот был ужасен.

И надо сказать, о читатель, что в дни те съехались в достославный халифат многочисленные эмиры и короли. Обсуждали они великие дела – как менять медь на серебро и как пятью хлебами накормить всех желающих. А также съехалась многочисленная челядь, и челядь челяди, и прихлебатели, и подпеватели – среди коих и был ваш покорный слуга.

И многие менты великого халифата охраняли покой их. Увидев же друга своего, Акбардина, которого ценили за веселый нрав и честность при игре в кумалак, решили они: неладно.

И, решив так, вскочили они на свои мотоциклы, а у кого не было своих, на чужие, и понеслись за Акбардином.

Столько песчинок не лежит на дороге, сколько ментов мчалось за отважным Акбардином. Ибо напряженной была обстановка в халифате. И, увидев их, разбегались презренные панки, и забирались в ксивники хиппи, и рокеры притворялись собственными мотоциклами.

И к исходу третьего дня, когда почувствовал усталость даже отважнейший из ментов, приехали Акбардин и Киндерсюрпризбек к темной пещере. А товарищи Акбардина отстали, ибо были не столь проворны, как отважны.

– О мент из ментов! – вскричал позорный панк. – Вот она, пещера мудрости! И зачерпнешь ты ее там столько, что сам халиф со слезами обнимет тебя – и назначит визирем. А я теперь уйду – ибо мне в лом.

– Подожди, вонючейший из моих седоков! – воскликнул Акбардин. – Открой – кто хранит мудрость, ибо не бывает сокровищ без охраны!

И затрясся панк, обливаясь потом, и ответил:

– Никто ее не хранит, то-то меня и пугает.

– Пойдем же, – велел мент Акбардин. – Направлю я тебя вперед, дабы пожертвовать малоценным организмом в случае опасности.

И Киндерсюрпризбек поплелся вперед, ибо никто еще не смел перечить Акбардину – да запомнится его имя!

А пещера была темна, как совесть грешника, и длинна, как прегрешения усовестившегося. Трижды споткнулся Киндерсюрпризбек, прежде чем дошли они до цели.

– Вот! – воскликнул презренный панк. – Вот он, источник мудрости, бьет ключом из алмазной чаши! Пей же, отважный мент, и отпусти меня спать, ибо я устал.

– О нет, хитрейший из хитрых, – засмеялся Акбардин. – Выпей вначале сам, ибо мог ты замыслить худое против меня.

И панк выпил из источника, ибо Акбардин был силен, а его дубинка резинова.

Даже мне, о терпеливейшие читатели, не доводилось видеть подобного. Опали с грязного панка коросты и лохмотья, стал он чист челом и сладок дыханием.

Посмотрел ласково на Акбардина и сказал:

– Пей же, мой добрый друг… Станешь ты так же прекрасен, как я, и мудр, как халиф.

Покачал головой Акбардин и сказал:

– О нет, прекраснейший из панков. Запрещено мне пить на службе, и чту я этот закон. Лучше зачерпну я побольше мудрости, а дома, после дежурства, вкушу ее с подобающей закуской.

– Интересное решение, – заметил Киндерсюрпризбек, просветлел обликом и ушел в астрал.

А товарищи Акбардина, ждавшие приятеля у входа, не успели даже слезть с мотоциклов, когда увидели его светлый лик. Шел Акбардин твердым шагом, и в руках его был бурдюк с драгоценной влагой.

– Вещественные доказательства, – сказал он друзьям и, сев на мотоцикл, умчался, и никто не решился его переспрашивать, ибо дубинка его была резинова.

Дома же, съев положенное и покурив запретное, сказал пресветлый Акбардин жене:

– Завтра же будем любимцами халифа!

И налил себе Акбардин из бурдюка, и выпил…

Прошло три дня и три ночи с тех пор. И вот, обходя светлые улицы (но не пренебрегая и темными!), увидел ментовейший из ментов, да помнится его имя – Акбардин! – грязного панка.

– Что делаешь ты в этой грязи, светлейший из панков? – поразился Акбардин.

– А что делаешь ты с этой дубинкой, мудрейший из ментов? – съехидничал Киндерсюрпризбек.

Смутился Акбардин, что бывало с ним редко, и ответил:

– Открылось мне, что хоть и стал я умнее визиря, но остался ментом. И не услышит моих слов халиф. Вот и обхожу я по-прежнему улицы…

– А… – протянул Киндерсюрпризбек. – Доумничался?

И тогда огорченный Акбардин схватил его за шиворот и отвел в позорное узилище. Так и должно быть в нашем славном халифате, который так любят заморские короли, ибо западло каждому панку смеяться над ментами.

Но все же в пути Акбардин и Киндерсюрпризбек беседовали о вечном. И беседа их была возвышенна, как лавка Буут-аль Назара, и длинна, как ментовская дубинка… И такова мораль этой истории – даже вкусив от мудрости, не равняйся с халифом. Не положено.

Временная суета

ПОЧЕМУ Я ЭТО НАПИСАЛ…

Если честно – то все мы начинали именно с этого. Продолжали, дописывали (в уме или на бумаге) свои любимые книги, воскрешали погибших героев и окончательно разбирались со злом. Порой спорили с авторами – очень-очень тихо.

А как же иначе – литература не футбол, на чужом поле не поиграешь.

Где-то в глубинах письменных столов, в компьютерных архивах, просто в уголке сознания у каждого писателя, наверное, спят вещи, которые не будут изданы. Потому что писались они для себя как дань уважения авторам, любимым с детства. Нет в этом большой беды для читателей – подражание не может стать лучше оригинала. И всем нам хочется быть не «последователями Стругацких» или «русскими Гаррисонами и Хайнлайнами», а самими собой.

Но как здорово, что дана была эта возможность – пройтись по НИИЧАВО, увидеть Золотой Шар, побывать в Арканаре! Андрей Чертков, придумавший и осуществивший эту идею, Борис Стругацкий, разрешивший воплотить ее в жизнь, подарили нам удивительное право – говорить за чужих героев. Хотя какие они чужие – Быков, Румата, Привалов… Они давным-давно с нами, без них мы были бы совсем другими. И всегда хотелось встретиться с ними еще раз.