Именем Земли (сборник) - Сергей Лукьяненко

– И это противозаконно.

Денис поднял руки.

– Сдаюсь. Я понял, ты не макаронами сюда ехал торговать, а «Фиатами». И господин Тигури-сан не рыболовные сети хотел продавать, а «Тойоты».

– «Ниссаны». Денис, я все изучил. Единственное, что ты вправе сделать – это купить автомагазин, повесить над ним строгую вывеску «Автомобили» и ждать клиентов.

– Я уже это сделал, – признался Денис. – Арендовал старый стадион, заставил машинами…

– Ты даже не можешь написать «Автомобили с Земли», – продолжал Доминик. – И не можешь нахваливать все замечательные особенности своей «Лады». Можешь только вручить покупателю брошюрку из серой бумаги, где сухим и скучным техническим языком будут перечисляться технические характеристики машины. А знают ли покупатели, в чем отличие роторно-монопольного двигателя от электрического? Понимают ли они, что такое – гравиинерционная система безопасности?

– Я объясню!

– И нарушишь закон о рекламе, – Доминик вздохнул. – Эх, если бы наши машины летали в воздухе! Тут не требовалось бы ничего объяснять. Все сразу бы увидели – это что-то совсем новенькое, совсем другое. Но машине удобнее и выгоднее ездить по дорогам. Ездить удобнее на колесах. И для обычного покупателя любая машина – железная коробка на четырех колесах. Реклама для того и нужна, чтобы объяснить, чем одна коробка отличается от другой.

– Суть любой рекламы – подчеркнуть различия, – согласился Денис.

– И вот этого ты сделать не можешь, – заключил Доминик. – Расслабься, Денис. Ты попал. В этой ситуации и Генри Форд опустил бы руки.

Он добродушно похлопал Дениса по плечу и вышел.

Фраза была утешительная. Но Денис ей не поверил. Легендарный мастер древности, превративший производство автомобилей из искусства в ремесло, что-нибудь бы придумал. Если разобраться, у него ситуация была ничуть не лучше. На рынке присутствовало множество машин – у Форда одна-единственная модель. Не самая лучшая. Да еще и с одинаковой раскраской…

Денис вскочил и выбежал из номера.

Доминик разыскал Дениса на старом стадионе, превращенном в автосалон земных машин. Несколько десятков местных продавцов унылыми голосами рассказывали потенциальным покупателям о машинах марки «Лада-Шторм». Покупателей было много. Несколько сотен.

Денис говорил по телефону – и как понял Доминик, речь шла об экстренной поставке с Земли новых машин.

– Это что – работает? – воскликнул Доминик, с невиданной прежде экспансивностью указывая на поле стадиона.

Поле было заставлено бесконечными рядами автомобилей «Лада». Все они были черного цвета.

Денис закончил разговор. Кивнул и ответил:

– Ты же сам видишь… Помнишь историю? У Форда был только черный лак для окраски машин. И тогда он сказал, что его покупатели могут выбирать любой цвет…

– При условии, что он – черный… – закончил Доминик. – Но почему это работает? Покупатель хочет выбора! Покупатель хочет, чтобы его машина меняла цвет, чтобы у нее откидывалась крыша, чтобы она была необычной, индивидуальной…

– Правильно, – согласился Денис. – Это на Земле так. Потому что у нас очень большой выбор. Каждый самоутверждается, как может. А здесь люди привыкли не выделяться. Здесь боятся непривычного – потому, что это неприлично. Так что я задал всем машинам один-единственный цвет кузова – и отключил функцию смены окраски. И когда утром пять тысяч машин проехали сюда через весь город, все поняли – машина должна быть именно такой. Черной.

К ним подошел местный житель – немолодой, солидный. Вежливо поздоровался. Спросил:

– Могу ли я купить машину оранжевого цвета?

– Можете, – кивнул Денис и широко улыбнулся. – Но при условии, что он – черный.

Этот рассказ впервые вышел в свет случайно. Он в общем-то и не предназначался для публикации, был просто маленькой шутливой историей, брошенной в компьютерную сеть ФИДО. Но раз уж рассказ пробился на печатные страницы – наверное, он имеет право на существование. Пробивная сила текста тоже заслуживает уважения.

Восточная баллада о доблестном менте

Дошло до меня, терпеливый читатель, хоть и не сразу, что не слыхал ты еще об отважном менте Акбардине и о том, как добыл он несметные сокровища.

А история эта, достойная записи шилом на спине неверного, давно тревожила мою душу.

Однажды темной ночью, когда благонадежные граждане халифата принесли хвалу эмиру и опустились почивать со своими женами, доблестный мент Акбардин обходил светлые улицы, не пренебрегая, однако, и темными. Был он хорош собой – крепок, кривоног, и глаз его правый был зорок.

Заглянув за лавку Буут-аль Назара, достославного торговца заморскими притираниями, отважный Акбардин почувствовал чье-то мерзкое дыхание. Свершив свое дело – ибо долго бродил он по светлым улицам, не пренебрегая и темными, Акбардин пошел на запах.

И открылось мне, что увидел он грязного панка, спавшего в картонной коробке из-под заморских притираний. Был это панк из панков, с мерзким лицом, ужасной фигурой и велосипедным звонком в правом ухе. А запах его устрашил бы и более отважного, чем Акбардин, не страдай он в тот день от насморка.

– Вставай, грязный панк, неугодный эмиру! – воскликнул Акбардин. – Ибо я, мент от рождения, Акбардин, сын Аладдина, отведу тебя в позорное узилище.

Грязный панк проснулся и закричал:

– Кто ты, смеющий посягать на мой сон? Ибо я ужасен, проснувшись с похмелья!

Но Акбардин достал свою дубинку, и панк, упав на колени, взмолился:

– О, не бей меня холодной резиной, Акбардин, сын Аладдина! Я не просто панк, я панк из панков! Я открою тебе великие тайны и приведу к несметным сокровищам! Только не бей меня по почкам, а также по тем местам, которые подсказывает тебе богатая фантазия!

– Что ты можешь мне дать, грязнейший из грязнейших? – поразился Акбардин. – Крепка моя хижина, и каждый день я имею хлеб с молоком, а по пятницам – да святится имя эмира! – большую рыбу в маленькой железной баночке.

– О, я дам тебе могущество самого эмира! – воскликнул панк. – И знай же, что я бы и сам получил его – но мне в лом. У тебя будет столько жен, сколько дозволено, и столько наложниц, сколько захочешь, и столько вкусной рыбы, залитой соусом из помидоров, что она не полезет в твои уста!

– Говори же, если есть тебе что сказать, – повелел Акбардин.

И грязный панк – да забудется всеми его имя: Киндерсюрпризбек, рассказал:

– Знай же, мудрейший из ментов и ментовейший из мудрейших, что происхожу я из славного рода Киндерсюрпризбеков, да не оскудеет он. И был я славным ребенком и добрым юношей, пока судьба не покарала меня за многочисленные грехи. И, решив, что все мне дозволено, отправился я в путешествие. И шел долго, ибо был пьян. И дошел. И…