Торговцы мечтами - Гарольд Роббинс

— Ты же знаешь, как мне нравишься, — прошептала она.

Джонни посмотрел на нее. Ее лицо было спокойным и немного умиротворенным, теплые глаза доверчиво смотрели на него. Он обнял ее за плечи.

— Не пойму только почему, — слегка удивленно проговорил Эдж.

— В тебе есть сила, Джонни, — задумчиво объяснила Дорис, — в которую можно верить. Люди знают, что могут тебе доверять и впитывать твою силу.

Эдж опять отвернулся и посмотрел в темноту. Он не хотел, чтобы Дорис увидела неожиданно появившееся в глазах сомнение. Он хотел убедить ее, что она права, но не мог. Джонни сам боялся многого.

Например, когда сегодня увидел в кабинете у Марка Далси, потому что не знал, что сказать. И еще он испугался, когда она погладила его по щеке. По его коже словно пробежало пламя. Он еще не забыл длинные ночи и страстный шепот. Даже сейчас Эдж чувствовал прикосновение ее пальцев. Неужели он никогда не забудет этого?

— Жаль, что ты не права, — горько сказал он.

Дорис повернула к себе лицо Джонни. В ее глубоких глазах светилось понимание.

— Я знаю, что права, Джонни.

Они опять замолчали. Дорис знала, что Джонни думает о встрече с Далси Уоррен. Когда она подумала о Далси, у нее заныло сердце. Это была боль не за себя, а за его страдания, за мучительные воспоминания. Удастся ли ей когда-нибудь заставить его забыть прошлое? Дорис только знала, что любит его. Ее рука пробралась в его ладонь и, теплая и мягкая, замерла там. Она должна была попытаться как бы слепить разрушенное так же, как склеивают разбитую вазу. Сначала задача может показаться трудной, но терпение и время залечат все раны.

— Может, я смог бы где-нибудь занять деньги, чтобы окончить эти картины, — задумчиво предложил Джонни. — Тогда Петер не узнает.

— Где ты достанешь столько денег? — Неожиданно ее глаза радостно загорелись. — О Джонни, если бы ты только смог!

— Я мог бы продать свои акции.

— Джонни, ты шутишь? — испуганно воскликнули Дорис. — Ты всю жизнь работал, добывал их…

— Ну и что? — попытался улыбнуться Эдж. — Когда положение наладится, я могу выкупить их назад. Это, по-моему, единственный выход.

— Но если ты не сумеешь выкупить их? Тогда ты потеряешь все!

Внутри что-то говорило ему, что он никогда не выкупит их обратно. Как только он отдаст их, это будет означать конец. Джонни медленно улыбнулся. Бешено заколотилось сердце, слова сами слетели с губ:

— Ты выйдешь замуж за бедняка, милая?

Дорис удивленно посмотрела на него. На мгновение она замерла, затем в глазах заблестели слезы. Она обняла его за шею и поцеловала.

— О Джонни! — рассмеялась и одновременно расплакалась она. — Я в любом случае выйду за тебя замуж! Я люблю тебя, дорогой!

Джонни Эдж крепко прижал Дорис и закрыл глаза. Для чего еще жить мужчине, как не для того, чтобы слышать такие слова?

Марк сидел в своей комнате и нервно смотрел на телефон. Часы показывали полтретьего ночи. В открытое окно задувал теплый ветерок и шуршал шторами. Марк подошел к окну и тихо закрыл его. У бассейна неясно виднелись фигуры Джонни и Дорис.

«Черт бы их побрал!» — гневно подумал Кесслер.

Марк выключил свет. Он не хотел, чтобы они знали, что он не спит. Сел около телефона и опять закурил. Почему его никак не соединят? Сейчас в Париже одиннадцать утра, и старик должен находиться в офисе.

Внезапно зазвонил телефон. У Марка быстро забилось сердце, и он торопливо снял трубку. В ночной тишине звонок прогремел, как пожарная сирена. Марку оставалось лишь надеяться, что звонок никто не услышал.

— Алло?

— Мистер Марк Кесслер? — слегка в нос спросила телефонистка.

— Да.

— Я дозвонилась до Парижа, — равнодушно сообщила она. — Говорите, пожалуйста.

— Алло, папа?

— Марк, что случилось? — раздался взволнованный голос Петера. — С мамой все в порядке?

— В порядке. Мы все здоровы, — быстро ответил Марк.

— Как ты меня напугал! — облегченно вздохнул Петер.

Марк положил сигарету в пепельницу, стоящую рядом с телефоном, и начал постепенно успокаиваться.

— Извини, что напугал тебя, па, — медленно проговорил он. — Я хотел поговорить о делах.

— Ну говори, — настороженно отозвался Петер. — Но поторопись. Не забывай, что минута разговора стоит двадцать долларов.

Его глаза засветились в темноте, в голосе послышались хитрые нотки, которые отец не уловил.

— Я звоню из-за Джонни, па.

— Джонни? — озадаченно переспросил Петер. — Что случилось?

— Он пришел сегодня на студию и закатил скандал. По-моему, он что-то задумал.

— Джонни что-нибудь говорил?

— Ничего конкретного. Ему, видите ли, не нравится, как снимаются картины, и он настаивал на том, чтобы мы закончили снимать «Объединенные, мы выстоим» в первую очередь, — сообщил Марк.

— Не расстраивайся, Марк, — рассмеялся Петер. — Пора привыкать. Нью-Йорк всегда указывает, что нам делать. Просто не обращай на них внимания.

— Но Джонни настаивает, — повторил Марк.

— Ты спросил почему?

— Спросил, но он уклонился от ответа. Ничего не понимаю. В последнее время он ведет себя как-то странно.

— Может, у него есть причины, — после небольшой паузы заметил Кесслер-старший. — Джонни умный малый.

— Тогда почему он ничего не говорит мне?

— Джонни иногда упрямится. Не беспокойся. Занимайся съемками и перестань об этом думать. Я поговорю с ним, когда вернусь, — успокоил сына Петер.

— Не знаю, — упорствовал Марк. — Он ведет себя очень странно. Я сегодня случайно услышал его разговор по телефону с Бобом Гордоном. Он рассмеялся и сказал: «Кто знает, что произойдет. Может, мы еще поработаем вместе, причем раньше, чем ты думаешь».

— Ничего не понимаю, — удивленно проговорил Петер.

— Я тоже, — поддержал его Марк, — но этот разговор и то, как он ведет себя в последнее время, заставили меня позвонить тебе.

Марк замолчал, потом решил: врать — так врать.

— Не забывай, с чем мы боремся, па, — многозначительно заметил он. — Когда с них сходит позолота, становится ясно, что они нас ненавидят. Они все одинаковые.

— Джонни не такой, — не совсем уверенно ответил Петер Кесслер.

Марк улыбнулся, уловив в голосе отца сомнение.

— Я и не говорю, что он такой, па, но лучше быть осторожнее.

— Правильно, Марк, — медленно согласился Петер. — Мы должны быть осторожными.

— Я поэтому тебе и позвонил, — сказал Марк. — Хотел узнать, что ты думаешь по этому поводу.

— Продолжай спокойно работать. Поговорим, когда я вернусь.

— Хорошо, па, — почтительно ответил Кесслер-младший и неожиданно изменил тему разговора: — Как ты себя чувствуешь?

— Отлично, — ответил Петер, но голос говорил обратное. Марк знал, что у отца из головы сейчас не выходят его слова о Джонни.

— Хорошо, па. Береги себя.

— Ладно, — рассеянно ответил Петер.

— До свидания, па. — Услышав ответ отца, он