Противостояние - Стивен Кинг

– У тебя двадцать гребаных кварталов болели ноги, и ты ничего не говорила?

– Я думала… боль могла… уйти… перестать болеть… я не хотела… мы с толком использовали время… уходя из города… я просто подумала…

– Ты вообще не думала! – зло оборвал ее Ларри. – Как мы теперь пойдем? Твои гребаные ноги выглядят так, будто их прибивали к гребаному кресту.

– Не ругайся на меня, Ларри. – Рита заплакала. – Пожалуйста, не надо… мне так плохо, когда ты… пожалуйста, не ругайся на меня.

Но его уже переполняла ярость, и впоследствии он так и не смог себе объяснить, почему именно вид ее окровавленных ног сорвал все внутренние тормоза. В тот момент это не имело никакого значения.

– Твою мать! Твою мать! Твою мать! – Слова эхом отлетали от высоких многоквартирных домов, мутные и бессмысленные.

Она закрыла лицо руками и, плача, наклонилась вперед. Его это разъярило еще сильнее, отчасти потому, что она действительно не хотела этого видеть: она бы с радостью с самого начала закрыла лицо руками и позволила ему вести ее. Почему нет, всегда находился человек, который заботился о Нашей Героине, Маленькой Рите. Кто-то садился за руль автомобиля, ходил на рынок, мыл унитаз, заполнял налоговую декларацию. Так что давайте включим тошнотворного Дебюсси, закроем глаза ухоженными ручками и оставим все на Ларри. «Позаботься обо мне, Ларри. Увидев, что стало с выкликателем монстров, я решила, что больше ничего не хочу видеть. Все это просто омерзительно для человека с таким воспитанием и происхождением, как я…»

Он оторвал ее руки от лица. Она вся сжалась и попыталась вновь закрыть ими глаза.

– Посмотри на меня.

Она покачала головой.

– Черт побери, посмотри на меня, Рита!

Она посмотрела, осторожно, подавшись назад, словно боясь, что он может не только хлестать ее языком, но и наброситься с кулаками. И какая-то его часть хотела наброситься, полагая, что ей это только пойдет на пользу.

– Я хочу объяснить тебе некоторые жизненные обстоятельства, которых ты, похоже, не понимаешь. Первое, мы должны пройти еще двадцать или тридцать миль. Второе, если через эти ранки в организм попадет инфекция, все может закончиться заражением крови и смертью. Третье, тебе пора вытащить палец из жопы и начать помогать мне.

Он держал Риту повыше локтей и заметил, что его большие пальцы глубоко впились в ее плоть. Его злость начала спадать, когда он убрал руки и увидел красные отметины, оставшиеся на ее коже. Отступил на шаг, вновь почувствовав неуверенность, отчетливо понимая, что перегнул палку. Ларри Андервуд в своем репертуаре. Если он такой умный, то почему не проверил ее обувь перед тем, как они тронулись в путь?

Потому что это ее проблема, пронеслась мысль, заставив ее насторожиться.

Нет, ложь. Это была его проблема. Потому что Рита не знала, что их ждет. Если уж он собрался взять ее с собой (а ведь он начал думать, что без нее жизнь стала бы существенно проще, только сегодня), то и ответственность за нее целиком и полностью лежала на нем.

Будь я проклят, если возьму на себя такую ответственность, пробурчал угрюмый голос.

Его мать: Ты можешь только брать.

Специалистка по гигиене рта из Фордэма, кричащая ему вслед: Я думала, ты хороший парень! Никакой ты не хороший!

В тебе чего-то не хватает. Ты можешь только брать.

Это ложь! Это чертова ЛОЖЬ!

– Рита. Извини.

Она села на мостовую, в тунике без рукавов и белых брюках, ее волосы выглядели седыми и старыми. Наклонила голову и обхватила руками кровоточащие ноги. Не глядя на него.

– Извини, – повторил он. – Я… послушай, я не имел права такого говорить. – На самом деле имел, но сейчас речь шла не об этом. Извиняются для того, чтобы наладить отношения. Так уж заведено в этом мире.

– Иди, Ларри. Я не хочу тебя задерживать.

– Я же сказал – извини! – В его голосе послышалось раздражение. – Мы найдем тебе другую обувь и белые носки. Мы…

– Мы ничего не будем делать. Иди.

– Рита, извини…

– Если ты повторишь это еще раз, я закричу. Ты – говно, и твои извинения не принимаются. А теперь иди.

– Я сказал, я…

Она откинула голову и пронзительно заорала. Ларри отступил на шаг, огляделся посмотреть, не слышит ли кто ее, не спешит ли к ним полицейский, чтобы проверить, чем этот молодой парень обидел пожилую даму, которая сидела на тротуаре, сняв обувь. «Пережитки прошлого, – рассеянно подумал он. – Смех, да и только».

Она перестала кричать и посмотрела на него. Небрежно махнула рукой, словно прогоняя надоедливую муху.

– Ты это прекрати, а не то я действительно уйду.

Она продолжала смотреть на него. Он не смог заставить себя встретиться с ней взглядом и отвел глаза, ненавидя ее за то, что она заставила его это сделать.

– Хорошо, получай удовольствие, когда тебя будут насиловать и убивать.

Он поправил карабин на плече и двинулся вперед, на этот раз забирая влево, к забитому автомобилями выезду на шоссе 495, которое чуть дальше уходило вниз, к въезду в тоннель. Увидел, что на выезде произошла жуткая авария. Водитель «мейфлауэра», большущего фургона для перевозки мебели, попытался проложить путь и разбросал легковушки, как кегли для боулинга. Сгоревший «пинто» лежал под фургоном. Сам водитель грузовика наполовину вывалился из кабины, голова висела, руки болтались. На асфальте и на двери засохли кровь и блевотина.

Ларри оглянулся, в уверенности, что Рита идет следом или стоит, обвиняюще глядя на него. Но Рита исчезла.

– И хрен с тобой! – воскликнул он нервно и негодующе. – Я пытался извиниться.

Несколько секунд он не мог идти дальше. Чувствовал, что его пригвоздили к месту сотни сердитых мертвых глаз, которые смотрели из всех этих автомобилей. В голову пришли строки из песни Дилана: Я жду тебя среди застывших машин… ты знала, куда я мог пойти… но где ты сегодня, милая Мари?

Впереди Ларри видел четыре полосы шоссе, уходящие в черную арку, и с внезапно нахлынувшим ужасом он осознал, что флуоресцентные лампы под потолком тоннеля Линкольна не горят. Получалось, что ему предстояло идти по автомобильному кладбищу. Они позволят мне пройти половину, а потом начнут шевелиться… оживать… я услышу хлопанье автомобильных дверей, они приблизятся… их шаркающие шаги…

На его теле выступил пот. Над головой хрипло каркнула ворона, и Ларри подпрыгнул. «Не тупи, – сказал он себе. – Детские сказочки, вот что это такое. Все, что тебе нужно, – это оставаться на пешеходной дорожке, и очень скоро…»