История магии и суеверий от древности до наших дней - Альфред Леманн

был равен 1 футу 10 дюймам, а другого – 2 футам. Эти обручи были соединены друг с другом двенадцатью узкими пластинками, так что весь снаряд имел вид барабанообразного остова, открытого сверху и снизу.

Кругом этот остов был обтянут 50 ярдами[32] изолированной медной проволоки в виде 24 оборотов таким образом, что два соседних оборота были удалены друг от друга на расстояние, несколько меньшее одного дюйма. Эти обороты, в свою очередь, были скреплены шнурками; таким образом, образовались петли, имевшие несколько менее 2 дюймов в длину и 1 дюйма в ширину. Высота клетки была такова, что она как раз могла подойти под мой обеденный стол, и, когда она там стояла, никто не мог проникнуть в нее рукой или ногой ни сверху, ни снизу.

Гармоника была совершенно новая, так как я купил ее нарочно для этих опытов. Хьюм никогда не видал ее, а тем более не имел ее в руках до начала опытов.

Прибор для измерения изменений веса

В другой части комнаты был установлен прибор для исследования изменений в весе тел. Он состоял из доски красного дерева 37 дюймов длиной, 9½ дюйма шириной и 1 дюйм толщиной. На каждом конце ее был привинчен в виде ножки брусок красного дерева в полтора дюйма шириной. Один конец доски лежал на неподвижном столе, а другой поддерживался пружинными весами, укрепленными на устойчивом треногом штативе. Весы были снабжены автоматическим регистратором, который отмечал наивысшее давление, испытанное весами. Снаряд был установлен таким образом, что доска лежала горизонтально, а ножка ее плотно прилегала к поверхности стола. В таком положении весы показывали 3 фунта[33].

Аппарат был расположен таким образом, прежде чем Хьюм вошел в комнату; последний находился в совершенном неведении относительно его назначения, пока не занял своего места. Чтобы предупредить легко возможные критические замечания, не мешает, быть может, заметить, что после обеда в этот день я посетил Хьюма в его квартире; он просил меня продолжать разговор в его спальне, пока он переодевался. Поэтому я могу засвидетельствовать, что на его теле не было спрятано никакой машины, никакого прибора или какого-нибудь тайного приспособления.

При опытах присутствовали выдающийся физик доктор У. Хаггинс, адвокат Э. У. Кокс, мой брат и ассистент моей химической лаборатории. Хьюм сидел на низком кресле. Между его ногами находилась под столом упомянутая выше клетка. Сам я сидел совсем рядом с ним слева, другой наблюдатель поместился столь же близко от него на правой стороне; прочие присутствующие заняли места вокруг стола. Большую часть вечера, особенно если получалось что-либо значительное, наблюдатели с обеих сторон Хьюма держали свои ноги на его ногах, так что были в состоянии открыть самое незначительное движение с его стороны.

Хьюм взял гармонику рукой, держа ее большим и средним пальцами с той стороны, где нет ключей. Затем я сам открыл басовый ключ и выдвинул из-под стола клетку как раз настолько, чтобы в нее могла быть опущена гармоника ключами книзу; затем она снова была пододвинута под стол, насколько позволяла сделать это рука Хьюма, притом, однако, так, что его кисть не была скрыта от взора наиболее близких его соседей. Вскоре затем гармоника начала удивительнейшим образом качаться взад и вперед, потом она издала несколько звуков, и, наконец, ею последовательно были сыграны разного рода тоны. В то время как это происходило, мой ассистент подлез под стол и сообщил, что гармоника растягивается и сокращается; мы со своей стороны видели в то же время, что рука, которой Хьюм держал гармонику, остается в полном покое, другая же рука его лежала на столе. Вслед за тем мы двое, сидевшие возле самого Хьюма, заметили, что гармоника движется в клетке то из стороны в сторону, то по кругу, продолжая вместе с тем играть. Доктор Хаггинс тоже взглянул под стол и сказал, что инструмент движется, хотя рука Хьюма находится, по-видимому, в полном покое.

Пока Хьюм все время держал гармонику указанным образом ключами вниз, другая его рука спокойно лежала на столе, а его ноги крепко держали его соседи. Между тем мы явственно слышали последовательно изданные отдельные тоны, после чего была сыграна целая мелодия. Так как подобный результат мог получиться лишь при надлежащем одновременном нажимании ключей инструмента, то присутствующие считали этот опыт решающим дело. Но последующий эксперимент был еще поразительнее: Хьюм совершенно отнял руку от инструмента, вытащив ее из клетки и подав ближайшему соседу. Инструмент продолжал играть, хотя его никто не касался.

После того как мы достигли столь решительных результатов с гармоникой в клетке, мы обратились к упомянутому выше прибору с весами. Хьюм слегка прикоснулся пальцами к тому концу доски, который лежал на столе, в то время как доктор Хаггинс и я сидели у него по обе стороны и наблюдали, что теперь последует. Почти тотчас же стрелка весов начала опускаться, а несколько секунд спустя снова стала подыматься. Это движение повторялось много раз, указывая, по-видимому, на волнообразное движение в психической силе. Во время опыта конец доски колебался вверх и вниз. Тогда Хьюм по собственному почину взял маленький ручной колокольчик и коробку из-под спичек, находившиеся поблизости, и положил эти предметы один под одну, другой под другую руку с целью убедить нас в том, что он не производит никакого давления. От этого весьма медленное движение пружинных весов сделалось еще заметнее, и доктор Хаггинс, наблюдавший стрелку, сказал, что она опустилась на величину до 6½ фунта. Так как нормальный вес доски в ее первоначальном положении был равен 3 фунтам, то давление увеличилось на 3½ фунта. Когда же вслед за тем посмотрели на максимальную отметку, то оказалось, что она опустилась до 9 фунтов. Это соответствовало, следовательно, усилению давления на 6 фунтов.

Чтоб исследовать, нельзя ли было оказывать какое-либо действие на пружинные весы посредством давления на то место, где Хьюм держал свои пальцы, я влез на стол и поставил одну ногу на конец доски. Доктор Хаггинс, наблюдавший за стрелкой весов, объявил, что весь вес моего тела (140 фунтов), когда я раскачивался вверх и вниз, заставлял стрелку опускаться на 1½–2 фунта, Хьюм сидел на низком кресле, и потому он не мог бы вызвать упомянутых выше изменений веса даже при помощи величайших усилий. Едва ли, конечно, надо мне упоминать, что как за его руками, так и за его ногами тщательно следили все находившиеся в комнате, и потому опыт этот кажется мне, если возможно,