Афган, снова Афган... - Александр Иванович Андогский

делал зарядку и обливался холодной водой. После завтрака бойцы батальона строем проходили мимо генерала и командиров, демонстрируя свою выправку. В начале сентября я приехал в Баграм с генерал-майором пограничных войск Андреем Андреевичем Власовым и советником полковником Д. Дадыкиным. Вечером генерал Гуськов пригласил меня с Власовым на ужин. Дадыкин рассказал мне, что он во время войны служил с Гуськовым в одном полку. Узнав об этом, генерал расстроился, так как не пригласил Дадыкина к себе на ужин. На следующее утро Николай Никитович подозвал Дадыкина и вместе с ним принимал строевое прохождение батальона. В последующих событиях Дадыкин был неразлучен с генералом.

Прибывшие на аэродром бойцы «Зенита» внесли некоторый диссонанс в повседневную жизнь батальона. Все они были офицерами КГБ и не привыкли к воинской дисциплине. Пришлось им напомнить воинские порядки.

Несколько раз мы ездили с Гуськовым в город. Он лично хотел увидеть правительственные и военные объекты, которые предстояло штурмовать батальону и отряду «Зенит». С такой же целью я возил по городу командира подразделения «Зенита» Якова Семенова.

Вскоре в Кабул прибыл представитель Центра полковник К. Были определены объекты захвата и составлен план действий.

В Баграме произвели распределение подразделений батальона и бойцов «Зенита» по объектам штурма. Представитель Центра поддерживал связь с Москвой. В назначенное время, получив сигнал, Гуськов и Дадыкин направились в штаб начальника аэродрома полковника Халила. Он хорошо относился к советским людям, считался «халькистом». По нашим сведениям, он был сторонником Тараки. На всякий случай Гуськов и Дадыкин должны были его арестовать, чтобы обеспечить беспрепятственную посадку самолета из СССР. Через полчаса они вернулись из штаба с Халилом, у него были связаны руки, и его отправили под охраной в отдельный капонир.

Ту-134 приземлился в темноте при минимальном освещении взлетно-посадочной полосы. Из самолета вышла группа людей, одетых в защитную форму. Среди них я узнал Бабрака Кармаля, Анахиту Ратабзай и знакомого по работе в резидентуре П. Афганцев поместили с охраной в отдельном капонире. Представитель Центра и оперработник, сопровождавший афганских друзей, долго переговаривались с Москвой.

Получив последние указания из Москвы, штаб операции уточнил задачи каждой группы. Сил для проведения операции было мало. Командиры групп и бойцы «Зенита» понимали всю сложность и ответственность поставленных перед ними задач. Командир группы Федор Р. из Красноярска беспокоился, хватит ли выделенной ему взрывчатки для освобождения тюрьмы Пули-Чархи. Все ждали команды. Неожиданно от руководителей операции поступила команда «Отбой» и было приказано готовить к возврату в СССР прибывших афганских друзей. Самолет, предназначенный для этого, уже подлетал к Баграму. Афганцы, охрана (группа «А») и руководители операции устремились по летному полю к приземлившемуся Як-40, который не глушил моторы, ожидая пассажиров.

После отлета самолета возникла щекотливая проблема: как поступить и как объяснить Халилу происшествие? Было решено извиниться перед полковником, вернуть ему пистолет. Эту миссию пришлось выполнить Гуськову и Дадыкину. Радости от такого решения на их лицах не было.

Обсуждая за ужином несостоявшуюся операцию, все недоумевали: что произошло в Центре? Однако единодушно согласились: это к лучшему! Сил было слишком мало. Операция попахивала авантюрой. Это подтвердили последующие события.

С представителем Центра я вернулся в Кабул. Неотложные дела требовали моего присутствия. Советская колония в Афганистане насчитывала к этому времени более семи тысяч человек. Приходилось решать повседневные вопросы, связанные с безопасностью многочисленных коллективов. Отряд «Зенит» и погранрота, деятельность которых я координировал, также требовали внимания. Посольство напоминало разворошенный улей.

Было ясно, что готовится новая операция. Надо отдать должное выдержке и спокойствию посла. Складывалось впечатление, что он что-то знает, но старается ничего не замечать, предоставляя полную свободу действий. Особое внимание приходилось уделять встречам с афганскими друзьями из числа «парчамистов», находившимися в подполье.

Амин и его семья жили в отремонтированном дворце эмира Амануллы в конце центральной улицы Кабула Дар-уль-Аман под охраной национальных гвардейцев. Их обучение и организацию системы охраны осуществляли наши советники из 9-го управления КГБ. Особенно усердно вопросами охраны Амина занимался Н. И. Карпов, специалист своего дела. В управлении охраны советского правительства он работал с юношеских лет.

Из отдельных отрывков разговоров руководителей и близких друзей, имевших отношение к дворцу, становилось понятно, что разрабатывается план устранения Амина без какого-либо вооруженного выступления. Я давно усвоил правило: лишних вопросов не задавать, а четко исполнять полученные указания.

В двадцатых числах декабря в Кабул прилетел один из руководителей ПГУ генерал-лейтенант Вадим Алексеевич Кирпиченко. Это уже был десятый по счету генерал, прибывший в посольство. Все мероприятия с участием бойцов «Зенита» и погранроты готовились в строгом секрете. Каждый занимался своим делом в пределах полученных от руководства указаний.

Мне снова пришлось ехать в Баграм встречать начальника спец-управления ПГУ генерал-майора Юрия Ивановича Дроздова и сотрудника управления Эвальда Козлова. Приехав в Кабул, мы обнаружили, что оставили на аэродроме чемодан с секретными материалами. Пришлось срочно развернуться и ехать с Козловым в Баграм. Думаю, не надо объяснять, как мы переживали всю дорогу до аэродрома. К нашему счастью и удивлению, чемодан стоял на том же месте, где его оставил Козлов.

В Баграм снова прибыли Бабрак Кармаль и его сподвижники, предстояло скрытно доставить некоторых из них в Кабул. Первым мне было поручено доставить в столицу Вакиля (будущего министра финансов). У него было особое задание. С бойцами «Зенита» в «упакованном» виде Вакиля вечером мы доставили на одну из вилл. Позже я перевез его на свою бывшую виллу, так как Вакиль простудился и нуждался в лечении. Поликлиника аппарата экономического советника находилась рядом, и доктор мог его лечить.

Предстояла операция по переброске в Кабул Сарвари, Гулябзоя и Ватанджара. С большими предосторожностями их доставили на виллу «Зенита». По указанию Б. С. я отвез Ватанджара на узел связи в клуб «Аскари» и поместил его в бане. Это было самое теплое место на всем узле. Я понял, что Ватанджару поставлена задача овладеть радио и телевидением Афганистана, здание которого находилось рядом с посольством США и нашим узлом связи.

Увозя Ватанджара, я встретил на вилле Г. И. Бояринова в его неизменной кожаной летной куртке. Удивленно я спросил его:

— Ты здесь? Зачем?

— Привез остатки «Зенита». Подскребли все, — ответил мой приятель. Было известно, что в Москве у него случились какие-то неприятности.

— И куда ты? — спросил я.

— В штурмовую группу, — сказал Григорий Иванович. Это были последние слова, которые я от него услышал. Ворота открылись, и УАЗы с бойцами «Зенита» разъехались по своим местам для предстоящей операции.

Я отправился в посольство, доложил Б. С., что все находятся на своих местах, и спросил:

— Куда мне?

— На узел связи, поедешь со мной, —