Космическая одиссея Инессы Журавлевой - Юлия Цыпленкова

— Я так соскучился, — чуть хрипло сказал он.

Я облизала разом пересохшие губы.

— И я соскучилась, — севшим голосом ответила я и снова потянулась к его губам.

Рома коротко поцеловал меня, и его дыхание опалило кожу, когда губы спустились на шею. Я откинула голову и закрыла глаза, полностью отдаваясь во власть своего мужчины. Он целовал мои плечи, грудь, приподнятую лифом, заставляя тихо всхлипывать под этими незатейливыми ласками. Затем опустился на колени и потянул вниз трусики. Мягко развел ноги в сторону и провел языком по влажным складочкам моего возбужденного естества.

— Ах, — сорвалось с моих приоткрытых губ. — Рома-а-а, — его имя разнеслось по кабинету протяжным стоном.

И когда мое дыхание превратилось в сплошную мешанину из хриплых вздохов и стонов, мир раскололся на миллион осколков, увлекая меня в бездну испепеляющего наслаждения. Мой рот вновь оказался в плену мужских губ. Наше дыхание смешалось, становясь одним на двоих. Его бедра толкнулись вперед, и окаменевший от желания член заполнил меня до предела.

Рома медленно подался назад, почти покидая мое тело, и вновь резко толкнулся вперед, ловя губами мой короткий вскрик.

— Еще, — умоляла я. — Только не останавливайся.

— Ни за что, — пообещал Рома срывающимся голосом и вновь заполнил меня.

— Быстрее, глубже, — шептала я, все более забывая, где мы.

Забывая обо всем, кроме моего мужчины, оказавшегося сейчас центром вселенной.

— Я люблю тебя, — всхлипнула я ему в губы, и Рома протяжно застонал, выплескиваясь во мне.

Он вжался в мои бедра, почти делая больно, отдавая свое дыхание вместе с последним глухим стоном.

— И я тебя, — выдохнул он, прижимаясь лбом к моему лбу.

Удар в дверь прозвучал так неожиданно, что я подскочила, чувствительно приложившись к железному аттарийскому лбу первого мужа. Дверь жалобно всхлипнула, но устояла. После этого послышался топот по коридору, голоса, и дверь содрогнулась во второй раз. Рома стремительно стащил меня со стола, помогая поправиться и натягивая свои брюки. После этого подошел к двери и открыл ее.

— Быстро ты, — усмехнулся он, глядя на моего второго мужа.

— Не пальцам деланный, — ответил Дима, входя в кабинет и принюхиваясь.

Его глаза тут же пожелтели, и я ринулась к нему, вынуждая наклониться ко мне.

— Злишься? — прошептала я, глядя в расплавленное золото его глаз с вертикальными зрачками.

— Возбуждаюсь, — глухо ответил он и впился мне в губы.

— Кхм, — кашлянул Рома, когда я вновь оказалась на столе.

Дима отпрянул от меня, и я заглянула ему за спину. Рядом с Грейном стоял тот самый парень в переднике. На лице его была написана растерянность, и Рома убеждал его, что все в порядке. Снова послышался топот, и в проеме показались лица Надькиного мужа, самой Надьки и еще одного гостя.

— О-о-о, — протянул Костик, муж Надьки. — Вот это скорость. Только крикнули, что невесту украли, а жених уже ее тут… нашел.

Я слезла со стола, снова поправилась и прочистила горло.

— Может, вернемся?

— Да! — с облегчением воскликнул парень в переднике.

Дима взял меня за руку и, не говоря ни слова, вывел в коридорчик. Рома хлопнул парня по плечу и отправился за нами, остальные тоже. В ресторан мы возвращались под рукоплескание родни и друзей. Я уселась на свое место и охнула. Трусики! Трусики-то в кабинете забыли! Не выжили-таки… Ой, сюрприз кому-то будет.

Меж тем свадьба текла своим чередом. Тосты, «горько», конкурсы и танцы переплелись в неразрывную цепь. Мы с Димой носили зажженные свечи через коридор из гостей, пытавшихся их задуть. Эта игра перетекла в старый добрый ручеек, в который влились все, кто находился в банкетном зале. Меня чаще всего перехватывали Рома и Дима, зато Рому упорно таскала хищница. Я опять начала беситься. На Диму покушались все, кому не лень, потому это не вызывало негатива. А эта стерлядь начинала набивать оскомину.

Ручеек превратился в следующий конкурс. В нем ни я, ни мои мужчины не участвовали. Часть гостей тоже разошлась. Этот конкурс назывался «Дорога к счастью». Две команды связывали воедино свои вещи, делая эту самую дорогу. Чья дорога длинней, тот и победитель. В ход пошли пиджаки, галстуки, носовые платки, обнаружились даже пара женских трусиков. Кто эти отважные женщины, никто так и не узнал, они скромно отмолчались. Зато мужикам добавилось перчинки, угадать, кто в зале сейчас без трусиков. Я прикинулась шлангом.

— А сейчас аукцион! — радостно объявила Лёля. — Первый лот — танец с невестой!

— Не понял, — напрягся Дима.

И торги начались… со ста рублей, но ставки росли с космической скоростью. Я уговорила своих мужчин не накручивать расценки и превратиться просто в зрителей. Не, ну а чего сегодня только я ревную? Вот пусть посидят, посмотрят, зубами поскрежещут. В результате, я досталась азартному парнишке.

— Ты же не наш, — неожиданно поняла я, разглядывая незнакомое лицо.

— Правилами не оговаривалось, что могут участвовать только свои, — подмигнул он. — А первая брачная ночь разыгрываться не будет? — осклабился парень, прижимая меня к себе.

— Посмотри в сторону жениха и свидетеля, — хмыкнула я.

Парень послушно взглянул на Диму, в чьей руке уже гнулся нож, потом на Рому, буравившего счастливого обладателя меня на один танец недобрым взглядом исподлобья.

— Понял, — покладисто усмехнулся парень и даже увеличил между нами расстояние.

После танца меня вернули на место, вежливо поблагодарив за доставленное удовольствие. После этого по рукам пошли мои мужья. Верней, их тоже пустили с молотка. Диму купила бабуля после того, как проорала:

— Вся пенсия и новая челюсть в придачу.

Эту ставку не смог перебить никто, новую челюсть крыть было нечем. Дима галантно поклонился бабушке, подал ей руку и вывел в центр зала.

— Элка, ты мои капельки далеко не убирай, — велела бабуля.

— Вам плохо? — встревожено спросил Дима.

— Бодрюсь, миленький, — ответила бабушка.

А потом был Рома. Угадайте, кто выиграл танец с ним? Зараза хищница, стерлядь земная, чтоб у нее волосы повылазили. Грейн улыбнулся мне, говоря взглядом, чтобы не волновалась, и отправился отбывать свою повинность. Как специально, зазвучала чувственная музыка. Эта с-с-су… кошка дранная обвила тело Ромы не хуже, чем хвост легара. Что она только не вытворяла, где только не потерлась. Грейн сначала пытался ей подыгрывать, потом просто встал столбом и посмотрел на меня округлившимися глазами, и развел руками.

Я сопела, пыхтела, грызла ноготь, отстукивала по полу носком туфли. Дима приобнял меня, пытаясь успокоить. Но когда эта похотливая сволочь закинула на бедро моего мужика ногу, повисла на его шее и совершила неприличное движение бедрами, я сорвалась. Из ушей повалил пар, глаза налились кровью, в руке само собой оказалось яблоко, и я метнула его в цель, выбив десять очков об голову наглой бабы.