Заплачено кровью - Валерий Киселев

- Иванов, где Беззубенко? - Шапошников окликнул политрука батареи, стоявшего в группе бойцов, смотревших на пленных.

- Пошел остальные орудия вытаскивать.

- Эти два орудия поставьте на восточную окраину деревни, и смотреть в оба, не спать, - приказал Шапошников.

Предупреждение Шапошникова оказалось своевременным. Не успели повара накормить людей, как прибежал наблюдатель и доложил, что к деревне с востока идет колонна немцев.

- Приготовиться к бою! - дал команду майор Гогичайшвили. - Пулеметы за мной!

Шапошников посмотрел на колонну в бинокль: не меньше роты, тянут орудие. Несколько саней.

Обойдя занявших оборону по окраине деревни своих людей, Шапошников заметил, что командир полка опять лежит за пулеметом. Сам он залег с сержантом Петровым.

- Сколько у тебя на сегодня, Михаил? - спросил его Шапошников. Петрова, лучшего пулеметчика полка, он хорошо знал и уважал за хладнокровие и мастерство.

- Сегодня тринадцать, а всего - к ста подходит, - поправляя прицел, ответил Петров.

Майор Гогичайшвили дал длинную очередь по растянувшейся колонне, тут же быстро защелкали выстрелы из винтовок, заработал и пулемет Петрова.

Немцы, не ожидавшие, что деревня занята противником и попавшие под прицельный пулеметный огонь, частью сразу побежали в ближний овраг у леса, частью залегли. Но через минуту-другую и эти, сориентировавшись в обстановке, бросив орудие и обоз, поползли к оврагу.

- Как бы их выкурить оттуда? - Гогичайшвили показал на овраг.

- Местность открытая, подождем. А если и уйдут оврагом, так перехватим в другом месте.

За последние дни это был не первый случай, когда полку приходилось вступать в бои с двигавшимися параллельно колоннами противника. Если замечали это, то по обстановке, или вступали в бой или спешили до ближайшей деревни, занять выгодные позиции. Поэтому Шапошников и был уверен, что эту рассеянную роту немцев они еще встретят.

Лейтенант Тюкаев, ходивший с группой бойцов комендантского взвода на дорогу, где они обстреляли колонну противника, доложил Шапошнкову:

- Пятнадцать убитых. Раненых они, видимо, все же с собой утащили. Орудие исправно, опять Беззубенко разбогател.

- Сколько всего получается за эти сутки?

- Считая с итогами ночного боя, то восемьдесят убитых, двадцать пленных. Наши потери - двое убитых, четверо раненых, - доложил Тюкаев.

- А ты хорошо посчитал? - удивился Шапошников. Потери немцев показались ему слишком большими по сравнению со своими.

- Все точно, ровно восемьдесят, никого не забыл, - с нарочитой обидой ответил Тюкаев.

- Иди, пиши донесение.

День был действительно на редкость удачным. Обычно во взятых деревнях находили всего по несколько трупов гитлеровцев, хотя повозиться приходилось порядком, а тут сразу сотню вывел из строя, да сколько должно быть раненых, и все это со своими минимальными потерями. "А мальчишки-то где? - вспомнил Шапошников. - Если бы не они, то и у нас не было бы такого успеха".

- Алексей Дмитриевич, - окликнул он комиссара полка Наумова, - а где те двое ребятишек, что нас на немцев навели?

- Эх, и я не подумал их отблагодарить, - расстроился Наумов. - Где теперь их искать... Я и в лицо их не запомнил.

- Я тоже в темноте не разглядел и даже имен не спросил, - с огорчением сказал Шапошников.

Отдыхать долго не пришлось, на горизонте опять показались дымы от горящих деревень. С наступлением сумерек колонна управления полка, спецподразделения и обозы пошли на запад, догонять свои роты, связи с которыми не было почти сутки.

На следующий день в одной из отбитых у противника деревень в штаб к Шапошникову приехал майор Кустов. Шапошников не видел его с начала наступления, штаб дивизии шел на переход сзади. Если уж Кустов приехал к полк, то по важному делу, понял Шапошников.

- Мороз какой! Продрог, как собака! Нет ли чего погреться? - обметывая валенки от снега, спросил Кустов. - Как вы устроились! - позавидовал он, осматривая избу. - Тепло, даже стол есть. А мы и спим, бывает, прямо в санях. Жгут, сволочи, все подчистую.

- Неужели без охраны? - Шапошников посмотрел в окно.

- Как же, на двух санях приехал, с пулеметом теперь не расстаюсь.

Шапошников знал, что Кустов под Ефремовом чуть не угодил в плен. Ехал на машине без охраны, только с адъютантом Гришина, и на окраине города въехал в колонну немецких автомашин. Каким-то чудом ему тогда удалось уйти. Выручил пистолет и быстрота реакции. А адъютант, лейтенант Серый, и шофер попали в плен. После этого случая майор Кустов в полки ездил только с охраной.

- Приказ командира дивизии привез. От этого места, - Кустов отчеркнул на листе бумаги карандашом, - зачитать личному составу.

"... Учесть, что перед фронтом дивизии действуют разбитые в боях 512-й и 63-й пехотные полки, поэтому только дерзкие с нашей стороны действия приведут к полному разгрому противника. При наступлении не выжимать и не отталкивать противника, а окружать и уничтожать его, не боясь за фланги".

"Мы так именно и делаем", - подумал Шапошников.

- Полковник Гришин просил передать всему личному составу благодарность, а на тебя и Гогичайшвили, скажу по секрету, наградной подготовили, на Красное Знамя. И шпалу вторую готовь, представление оформлено, - улыбнулся Кустов.

Шапошников по его глазам и загадочной улыбке понял, что Кустов хочет рассказать что-то интересное.

- А у нас-то вчера что было... Вечером заняли немецкие блиндажи. Впереди полки, никого не ждем, как вдруг кто-то из связистов докладывает: идет колонна с востока, и танк впереди. Гришину доложили, к бою приготовились. А было нас здесь всего человек тридцать. И ночь, мороз, ни зги не видно. Танк этот заехал на блиндаж, вылез из него немец, сняли его быстренько. А тут и колонна подошла, точно - немцы, человек пятьдесят, к бою не готовы. И какая, представь, ситуация: и бой не начнется, и не знаем, кто кому должен в плен сдаваться. Переводчик через Гришина кричит: "Сдавайтесь. Вы у нас в тылу!" А они в ответ: "Почему в тылу, когда справа еще наши, а тут должен быть штаб нашего полка". Ну, немцы подумали, посовещались и пошли все же сдаваться. Всей колонной. Половину штаба пришлось на охрану пленных ставить. Мало ли чего. Вдруг передумают.

Шапошников улыбнулся:

- Да, история... А если бы они решили прорываться?

- Воевали бы вы сейчас без штаба дивизии.

- Немец не тот пошел, - сказал Шапошников, - Не такой, как летом. Чувствуется, что устали они, намерзлись.

- Погоди. Вот дойдем до Зуши, там жди подготовленную оборону и свежие части. А эти арьергарды, конечно, измотаны. На Мценск мы выходим, а его немцы так просто не отдадут: прямая дорога на Орел!29

К концу декабря дивизия полковника Гришина, постепенно сужая фронт наступления, начала выходить на подступы к Мценску. В пяти стрелковых батальонах дивизии насчитывалось немногим более тысячи трехсот активных штыков, остальные - артиллеристы, связисты, медики, обозы. Дивизия накопила около пятисот лошадей, они с трудом пробивались по сугробам вслед за пехотой. А впереди стрелковых батальонов действовали разведгруппы, часто всего по пять-десять человек, но это были храбрецы, закаленные, отлично знающие свое дело бойцы.