Врата Диких Богов - Мэтт Динниман

Я не буду этого делать, если все-все не будут находиться в зоне безопасности.

Должен найтись другой путь.

Искать подсказки.

– Оно грядёт! – выкрикнул Великолепный Трой.

Колоссальный удар потряс субмарину. Мы все попадали набок, все ударились о перегородку. Мир так и не исправился. Я ухватился за ручку двери каюты и вцепился в неё, чтобы знать достоверно, что дверь не подкачает. Стекло разбилось. Я чувствовал, как мостик заполняется водой. Корпус лодки затрясся, когда малышня начала заплывать внутрь с другой стороны.

Шесть минут.

Они уже молотились в дверь. Я знал, что помещение в безопасности, но также знал, что мы в безопасности не были. Пока нам непосредственно ничто не грозило, но то ненадолго. Я не мог вообразить, что будет, если Осьмикула проглотит колодец с лестницей, но подозревал, что вся конструкция быстро пройдёт через её организм, и вся каюта в итоге станет частью океанского дна. Как и скелет в семейных трусах.

К моему ужасу, колесо засова начало поворачиваться. Дверь стояла под углом в тридцать градусов к стене. Чуть приоткрыть, и вода откроет себе путь. Я удерживал дверь изо всех сил, вцепившись в ручку.

– Держитесь, ребята, – сказал я. – Всё может пойти не так, как я рассчитываю.

Не отпуская колесо засова, я достал детонатор и ударил по нему кулаком. После десятисекундной задержки мы услышали приглушённое «тумп!».

Я не упускал из виду карту. Мостик превратился в месиво красных точек. Вадим оставался наверху, он был жив и один в каюте. Я видел, как он расхаживает взад и вперёд. Нам он по-прежнему не откликался.

– Ничего не случилось, – сказал Трэн после паузы.

– Погоди, то-то ещё будет, – отозвался я.

На карте появился косой крест. И ещё один. И ещё десять. По другую сторону двери удары становились ещё яростнее. Звук был такой, как будто тысячи молотов внезапно вздумали колотиться в металлическую стену.

– Что это было за зелье? – спросила Катя.

– Зелье кровожадности, – объяснил я. Число косых крестов на карте продолжало расти, но и при этом подлодку заполняли всё новые деточки. – Зелье берсеркера. Я не знаю, на сколько тварей оно подействовало, когда разлилось в воде, но подействовало, похоже, изрядно. Может быть, они малыши. Может быть, полуосьминоги. Но они, тем не менее, – акулы. Даже если зелье подействовало лишь на немногих из них, то, как только приходит корм, они впадают в безумие. В описании говорится, что они поубивают друг друга, когда каждый из них поймёт, что его сёстры и братья съедобны.

– Святая корова, – пробормотала Катя, немного помолчав.

У нас оставалось четыре с половиной минуты. Но и маленьких акулоногов оставалось не так много. Они бешено рвали друг друга. Один носился во всех направлениях, как шарик в пинболе, потом вдруг остановился и завис в воде. Число косых крестов уже измерялось тысячами.

– Это было весело, – сказал Кевин, и его голос разнёсся по подлодке эхом.

– Так-то оно так, но что они теперь будут делать? – спросил Великолепный Трой. – Эти-то всего лишь миньоны.

Предупреждение: ваш уровень кислорода низок. К тому же вы просто бездельники, скучные и вонючие.

– В последнем не могу спорить с ИИ, – заметила Катя.

Я откашлялся.

– К чёрту их. Надо уходить отсюда. Все берите свитки.

Мир снова сдвинулся с места. Я посмотрел на свой датчик. Мы двигались с неплохой скоростью – тридцать пять километров в час, эти и объяснялся тот факт, что совсем немногие глубинные бомбы настигали нас. Казалось, Луска плавает кругами под поверхностью сектора воды. Мне пришло в голову: а она знает, что большинство её детей мертвы?

– Держаться, – сказал я.

Свиток подводного дыхания был уже у меня в руках. Оставалось сдвинуть дверь на дюйм, чтобы вода хлынула в каюту. Я ещё чуть-чуть повернул колесо засова и отпрыгнул: вода ворвалась в каюту.

Впрочем, это была не столько вода, сколько кровь вместе с истерзанными частями мёртвых тел маленьких акулоногов. Пять секунд, если не больше, в каюте царил совершенный хаос, в котором я чувствовал себя так, как будто меня избивали. При этом ведущие шоу покатывались от хохота.

Наконец вода успокоилась. Катя образовала копьё на конце своей ладони и поплыла вперёд, расчищая путь в кишащей массе. В каюте стояла угольная темнота. Я попытался зажечь факел, но он не загорелся. Я видел, как Катина точка проползла по одной из оставшихся деточек и мгновенно убила её ударом копья. Трэн и я следовали за ней, проталкиваясь сквозь густую кашу.

– Что теперь делаем? – прокричала Катя.

Две минуты.

Я указал на дыру в иллюминаторе. Никто не мог меня видеть, но я всё равно указал.

– Выбираемся из лодки. Плывём к зубам. Надо оказаться впереди рта, когда она будет глотать. Пользуйтесь картами для ориентации.

У меня мелькнула одна мысль. Я активировал Сияющую броню и начал светиться, а вокруг меня замерцали огоньки. Магическая защитная оболочка должна была продержаться семь минут. Она наполнила помещение пульсирующим зелёным и красным светом, осветив гору полусъеденных трупов.

Чёрт возьми, надо было раньше подумать об этом. Я почувствовал вкус их крови во рту. Остановившаяся передо мной Катя образовала у себя на голове глаз, большой, как кулак. Этот глаз начал погружаться в её тело, когда его коснулся исходивший от меня свет. Катя закружилась в воде и проткнула последнюю остававшуюся в каюте мерзость. У Трэна в руке появился меч, и он рубил трупы, будто прокладывая себе путь.

– Как же Вадим? – спросил он.

«Пусть сам себя трахает», – подумал я, но вслух сказал:

– Некоторое время ему ничто не будет грозить в той каюте. Если тварь и проглотит его полностью, у неё уйдёт время на то, чтобы утащить лодку в глубину. Я надеюсь.

Мы продолжали протискиваться сквозь гору трупов к выходу.

– Обходчики ищут место для привала! – прокричал Кевин. Хронометр показывал одну минуту. – А всех этих мамаша запросто проглотит!

Освободившись от трупов, мы выплыли в свободное пространство ротовой полости акулы. Вода там была горячей как кипяток и угольно-чёрной. Мы всё ещё оставались в похожей на пещеру акульей пасти, но ощущали себя почти как в открытом океане. Мы продолжали плыть вверх, и я наконец увидел алебастровую крышу этого рта – широкую, плоскую, гладкую.

Акула покачнулась на волне, и я разглядел множество щелей в крыше «пещеры». На наших глазах одинокое дитятко возникло из тьмы и втянулось в одну из щелей. Карту заполонили новые красные точки, но все они не обращали на нас внимания и скрывались в отверстиях. Многие из деток выглядели покалеченными.

Вот, значит, куда девались малыши, они