Год 1942 - «учебный». Издание второе - Владимир Бешанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Соединение со сталинградцами не удалось осуществить потому, что мы оказались слабее противника в артиллерийском и авиационном отношении. Наша 1-я гв. армия, начавшая наступление первой, не имела ни одного артиллерийского полка усиления, ни одного полка НТО ни ПВО.
Обстановка под Сталинградом заставила нас ввести в дело 24-ю и 66-ю армии 5.9, не ожидая их полного сосредоточения и подхода артиллерии усиления…
Такое вступление в бой армий по частям и без средств усиления не дало нам возможности прорвать оборону противника и соединиться со сталинградцами, но зато наш быстрый удар заставил противника повернуть от Сталинграда его главные силы против нашей группировки, чем облегчилось положение Сталинграда, который без этого удара был бы взят противником».
Особый отдел Сталинградского фронта в этот день тоже отправил в столицу свое донесение. В нем сообщалось:
«В последние 3 дня, несмотря на издание штабом фронта ряда приказов о наступлении, прорыве линии обороны противника и соединении обеих группировок, руководящие работники штаба не верят в реальность своих же приказов и считают, что войска при теперешнем их состоянии не смогут прорвать оборону противника.
Так, заместитель начальника Оперативного отдела штаба фронта подполковник КРАМАР заявил: «Я не верю в реальность приказа».
В дивизиях 1 Гвардейской армии насчитываются большие потери».
«Облегчив положение», Жуков укатил обратно в Москву. Между тем Паулюс не только успешно отбивал натиск четырех советских армий на своем левом фланге, но на следующий день после жуковского доклада начал штурм Сталинграда.
Тяжелые бои на участке Самофаловка, Ерзовка продолжались до конца октября. Наши войска атаковали непрерывно, но единственное, чего им удалось добиться, это вынудить Паулюса повернуть фронтом на север часть своих сил.
Свою неудачу наши полководцы объяснили, как водится, численным превосходством врага. Главный маршал бронетанковых войск Ротмистров сообщает, что «немецко-фашистское командование сняло некоторые танковые и моторизованные дивизии со сталинградского направления и бросило их навстречу нам». Трудно спорить с маршалом и доктором военных наук, вот только у Паулюса здесь была всего одна танковая и две моторизованные дивизии, и все они входили в корпус генерала Хубе, который и держал полукруговую оборону на северном фланге 6-й армии.
По воспоминаниям маршала Москаленко, уже в первые же часы боя он выяснил, что у противника «огромное превосходство в силах и средствах, в особенности в артиллерии, танках и авиации». А как же при таком соотношении сил они собирались его «отсекать» и «уничтожать»? Можно задать и такой вопрос: каким образом три немецкие дивизии, полтора месяца не выходящие из боев, при 200 танках умудрились иметь «огромное превосходство» над двадцатью свежими советскими дивизиями, поддержанными 500 танками? Не задумываясь над этим парадоксом, маршал Москаленко объявил, что советское наступление было не просто успешным, но и является «одной из самых блестящих страниц (!!!) эпопеи города на Волге».
Подводя итоги первого этапа Сталинградской битвы, можно с уверенностью сказать, что советские военное руководство бездарно его проиграло. В течение двух месяцев Паулюс и Гот вели успешное наступление, имея в своем распоряжении 18 немецких и четыре румынские дивизии, в том числе три танковые и три моторизованные. Генералы Гордов и Еременко, Василевский и Жуков за эти же два месяца, заботами товарища Сталина, смогли ввести в сражение в районе Сталинграда более 60 стрелковых дивизий, восемь танковых корпусов, 12 отдельных танковых бригад, несколько отдельных танковых батальонов, около 2500 танков! Один только 13-й танковый корпус за три месяца боев четырежды комплектовался до штатной численности, получил за это время и снова потерял 550 боевых машин.
И вот враг стоит на берегах Волги, а украшенные большими звездами и килограммами орденов полководцы рассказывают нам сказки о четырех-шестикратном превосходстве противника и о том, что «в ожесточенных боях на подступах к Сталинграду… советские военачальники многое усвоили в трудной школе современной войны».
С одной стороны, товарищу Сталину можно посочувствовать, с другой — он сам растил эти кадры.
«ВРЕМЯ — КРОВЬ»12 сентября Паулюс и Вейхс прибыли в Ставку Гитлера под Винницей. На совещании фюрер потребовал скорейшего захвата Сталинграда и под занавес заявил: «Русские на грани истощения своих сил. Сопротивление под Сталинградом следует оценивать лишь как местного значения. К ответным действиям стратегического характера которые могли бы быть для нас опасными, они больше не способны. Кроме того, северный фланг на Дону получит значительное подкрепление со стороны союзников. При этих обстоятельствах не вижу серьезной опасности для северного фланга. В остальном надо заботиться о том, чтобы скорее взять город в свои руки, а не допускать его превращения во всепожирающий фокус на длительное время». Командующий 6-й армией попросил дополнительно три дивизии и пообещал управиться за десять дней.
С военной точки зрения в этом не было никакой необходимости, поскольку основная стратегическая цель — обеспечение северо-восточного фланга при наступлении на Кавказ — была достигнута. Немецкие войска вышли к Волге, и она не могла больше использоваться как водная магистраль, а Сталинград перестал быть узлом коммуникаций. Его промышленные предприятия частью были эвакуированы, частью разрушены. Овладение самим городом ничего не меняло.
Задача, поставленная Паулюсу, носила, таким образом, тактический характер, но имела огромное пропагандистское значение: «До тех пор, пока русские сражались западнее Волги, Сталин мог утверждать о героической обороне своего города. Гитлер не хотел успокаиваться, пока его войска не захватили последний клочок земли, называвшейся Сталинградом. Политика, пропаганда и чувства взяли верх над трезвой оценкой полководца». Правда, высшее германское командование считало, что операция не займет много времени.
К исходу 12 сентября немецкие войска стояли почти у стен Тракторного завода и в 3–4 км от центра города. Паулюс решил начать штурм Сталинграда с захвата его северного и центрального районов. Для этого планировалось нанести одновременно два мощных удара и прорваться к Волге. С этой целью сосредоточивались две группировки: одна — в составе 295, 71, 94-й пехотных и 24-й танковой дивизий — в районе восточнее поселка Гумрак, другая — из 14-й танковой, 29-й моторизованной и 20-й пехотной румынской дивизий — в районе Верхней Ельшанки. Задача казалась несложной: пройти с боем 5–10 км и сбросить русских в реку.
К этому моменту германские войска вышли к Волге в районе Купоросное и полностью изолировали 62-ю армию. Ее фронт обороны протяженностью 25 км проходил от правого берега Волги у поселка Рынок, через Орловку, восточнее Городища и Разгуляевки, Садовая, Купоросная. Максимальное расстояние от берега Волги у Орловки составляло 10 км. На армию легла вся тяжесть задачи по защите центральной части Сталинграда и заводских районов. 5 сентября от должности был отстранен генерал Лопатин, предложивший отвести войска за Волгу.
Новым командующим 62-й армии назначили генерала Чуйкова. В подчиненных ему войсках насчитывалось двенадцать стрелковых дивизий (33-я и 35-я гвардейские, 87, 98, 112, 131, 196, 229, 244, 315, 399-я и 10-я стрелковая дивизия НКВД), семь стрелковых (10, 38, 42, 115, 124, 129, 145-я) и пять танковых бригад, 20-я истребительная бригада, двенадцать артиллерийских и минометных полков. Однако многие дивизии по численности были меньше батальона — 250–1000 штыков, общая численность 35-й гвардейской вместе с приданными подразделениями составляла 664 человека, 23-й танковый корпус имел 40–50 танков, из которых 30% использовались как неподвижные огневые точки. Более-менее укомплектованными были 10-я дивизия НКВД (7500 человек) да три отдельные стрелковые бригады. Всего 62-я армия имела к середине сентября около 54 тысяч человек, 900 орудий и минометов, 110 танков. Локтевой связи с соседями не было, фланги армии упирались в Волгу. Немцы прочно удерживали господство в воздухе.
Силы 6-й армии Паулюса в этой полосе советскими источниками оцениваются в 100 тысяч солдат и офицеров, около 2000 орудий и минометов, 500 танков и штурмовых орудий. По мнению же бывших генералов вермахта: «Немецкие армии начали эту борьбу настолько ослабленными, что в обычных условиях о них можно было бы сказать, что они «измотаны боями». Роты редко насчитывали более 60 человек, танковые дивизии — только 60— 80 исправных танков. Но и силы 62-й армии русских в начале сентября были настолько истощены, что во всем районе города не было резервов».
13 сентября немцы начали штурм. Основной удар они наносили в направлении Мамаева кургана силами 295-й пехотной дивизии и железнодорожного вокзала — 76-я и 71-я дивизии. В первый день им удалось лишь несколько потеснить советские части. Вечером командующий фронтом приказал Чуйкову выбить противника с занятых участков и восстановить положение. В 3.30 14 сентября части 62-й армии перешли в контратаку, которая успеха не принесла. К 12 часам немцы сосредоточили пять дивизий на узком участке фронта и нанесли сильнейший удар. С воздуха их поддерживали сотни самолетов. Боевые действия разгорелись на улицах города. Этот день был одним из наиболее тяжелых для защитников Сталинграда. В описании Чуйкова, повторяющем неизменные штампы наших мемуаристов, солдаты вермахта выглядели как сборище опереточных злодеев:
